приходит мне в голову. Нагваль сказал также, что именно
намерение создает мир.
Я знал, что уже слышал эти слова раньше. Я подумал, что
дон Хуан, видимо, говорил мне эти слова тоже, но я просто
забыл.
- Когда дон Хуан говорил тебе это? - спросил я.
- Не могу вспомнить, когда, - сказала она, - но он
говорил мне, что люди и все живые существа являются рабами
намерения. Мы находимся в его клещах. Оно заставляет нас
делать все, что захочет. Оно заставляет нас действовать в
этом мире. Оно даже заставляет нас умирать. Он сказал, что
когда мы становимся воинами, намерение становится нашим
другом. Оно позволяет на м секунду быть свободными, иногда
даже приходит к нам, как если бы оно поджидало поблизости.
Он сказал мне, что сам он был только другом намерения.
Сильвио Мануэль был хозяином его.
Целые громады скрытых воспоминаний бились во мне, чтобы
вырваться наружу. Казалось, они вот-вот выйдут на
поверхность. Я испытал на минуту ужасное замешательство, а
затем что-то во мне внезапно сдалось. Я успокоился. Я больше
не интересовался открытиями о Сильвио Мануэле.
Горда интерпретировала мою смену настроений как признак
того, что мы не готовы лицом к лицу встретить воспоминания о
Сильвио Мануэле.
- Нагваль всем нам показывал, что он может делать со
своими намерениями, -внезапно сказала она. - он мог
заставлять вещи появляться. Он говорил мне, что если я хочу
летать, то должна призвать намерение акта полета. Он затем
сам показал мне, как он может его призывать, прыгнув в
воздух и пролетев круг надо мной, как огромный воздушный
змей. Или же он заставлял предметы появляться в его руке. Он
сказал, что знал намерение многих вещей и мог вызывать эти
вещи, направляя на них намерение. Различие между ним и
Сильвио Мануэлем было в том, что Сильвио Мануэль, будучи
хозяином намерения, знал намерение всего.
Я сказал ей, что ее объяснение требует дальнейших
объяснений. Она, казалось, из из всех сил пыталась
организовать слова в своем мозгу.
- Я научилась намерению летать, - сказала она, -
повторяя все чувства, которые имела, летая в сновидении. Это
было только одно. Нагваль за всю свою жизнь научился
намерению сотен вещей, но Сильвио Мануэль пришел к самому
источнику, он коснулся его, ему не надо было учиться
намерению чего бы то ни было. Он был одним целым с
намерением. Проблема была в том, что у него не осталось
больше желаний, потому что намерение не имеет собственных
желаний, поэтому ему пришлось положиться на желания нагваля.
Иными словами, Сильвио Мануэль мог делать все, чего нагваль
ни захотел. Нагваль направлял намерение Сильвио Мануэля, но
поскольку нагваль тоже не имел желаний, они большую часть
времени не делали вообще ничего.
8. Правая и левая сторона осознания.
Наше обсуждение сновидения оказалось очень полезным не
только потому, что вывело нас из тупика с нашим совместным
сновидением, но и потому, что вывело его концепции на инте-
ллектуальный уровень. Разговор о сновидении давал нам
занятость и позволил нам воспользоваться короткой паузой,
чтобы снять свое возбуждение.
Однажды, когда я был по делам в городе, я позвонил
Горде из автомата. Она сказала, что была в универмаге и у
нее там возникло ощущение, что я прячусь среди манекенов в
витрине. Она была уверена, что я ее специально разыгрываю, и
рассердилась. Она бросилась через магазин, чтобы поймать
меня и показать мне, насколько она сердита. Затем она
сообразила, что действительно вспоминает нечто такое, что
она очень часто делала в моем присутствии, когда сердилась.
Тогда мы оба высказали предположение опять попробовать
наше совместное сновидение. Пока мы разговаривали, мы
ощутили новый прилив оптимизма. Я немедленно поехал домой.
Я очень легко вошел в состояние спокойного бодрствова-
ния. Это было ощущение телесного удовольствия, приятного
излучения из солнечного сплетения, которое преобразовалось в
мысль, что мы сейчас добьемся прекрасных результатов. Эта
мысль превратилась в нервное возбуждение. Я обнаружил, что
мысли мои идут от точки покалывания в центре моей груди,
однако, в то мгновение, как я обратил на это внимание,
покалывание прекратилось. Это было похоже на электрический
ток, который я мог включать и выключать.
Покалывание началось опять, даже еще более сильное, чем
раньше, и внезапно я оказался лицом к лицу с Гордой. Это
было так, как если бы я завернул за угол и натолкнулся на
нее. Я погрузился в наблюдение за ней. Она была настолько
реальной, настолько сама собой, что меня подмывало
прикоснуться к ней. Предельно чистая, неземная привязанность
к ней вырвалась из меня в эту минуту; я непроизвольно стал
всхлипывать. Горда быстро попыталась сцепить наши руки и тем
прекратить мое индульгирование, но она совсем не могла
двигаться. Мы осмотрелись кругом. Не было никакой застывшей
картины и никаких объектов. Меня внезапно осенило и я сказал
Горде, что мы пропустили появление сцены сновидения, потому
что приковали внимание друг к другу.
Лишь окончив говорить, я понял, что мы уже в новой
ситуации. Звук моего голоса испугал меня. Это был чужой
голос - резкий, неприятный; он вызывал у меня физическое
отвращение.
Горда ответила, что мы ничего не пропустили, что наше
второе внимание захвачено чем-то еще. Она улыбнулась и
подвигала губами с выражением удивления и недовольства
Тэги:
Шаманизм
Пирамида