Лидии, что в розиной миске было еще два лишних боба, которые
она не заметила. Она отделила черенком два боба с точностью,
которая заставила меня открыть рот от изумления. Я нервно
засмеялся, зная, что как только Лидия сядет, я вынужден буду
переместить свои глаза от печки и очутиться в присутствии
Жозефины.
В конце концов я неохотно должен был взглянуть через
стол на Жозефину. Наступила мертвая тишина. Я недоверчиво
уставился на нее. Рот мой открылся. Я услышал громкий смех
Лидии и Розы. Мне потребовалось много времени, чтобы
привести свои мысли и ощущения в какой-то порядок. Лицом ко
мне сидела не Жозефина, которую я только что видел, а
прелестная девушка. Она не имела индейских черт лица, как
Роза и Лидия. Она больше походила на европейку, чем на
индианку. У нее был светло-оливковый цвет лица, , очень
маленький рот и прекрасный точеный нос, маленькие белые зубы
и короткие черные вьющиеся волосы. На левой половине лица у
нее была ямочка, которая придавала ее улыбке определенную
дерзость.
Это была девушка, которую я несколько лет тому назад
встречал несколько раз. Она выдерживала мое внимательное
изучение. Ее глаза были дружескими. Мною постепенно овладела
какая-то неконтролируемая нервозность. Я кончил тем, что
стал строить из себя клоуна, изображая свое неподдельное
замешательство.
Они смеялись, как дети. После того, как их смех утих, я
захотел узнать, какова была цель артистического представления
Жозефины.
- Она практикует искусство выслеживания, - сказала
Лидия. - Нагваль учил нас вводить в заблуждение людей, чтобы
не обращали на нас внимания. Жозефина очень хорошенькая, и
если она идет одна ночью, никто не будет приставать к ней,
когда она безобразная и вонючая, а если покажется такой,
какова она есть, ну ты сам можешь сказать, что тогда может
случиться.
Жозефина утвердительно кивнула, а потом исказила свое
лицо в самую мерзкую гримасу.
- Она может удерживать свое лицо таким весь день, -
сказала Лидия.
Я стал спорить, что если бы я жил вокруг этих мест, я
определенно обратил бы внимание на Жозефину с ее обманчивой
внешностью скорее, чем без нее.
- Эта обманчивая внешность была рассчитана на тебя, -
сказала Лидия и все трое рассмеялись. - и посмотри, как она
ввела тебя в заблуждение. Ты обратил больше внимания на ее
ребенка, чем на нее.
Лидия пошла в их комнату, вынесла сверток тряпок,
который выглядел, как завернутый ребенок и бросила его на
пол передо мной. Я разразился смехом вместе с ними.
- Вы все имеете особые обманчивые внешности? - спросил
я.
- Нет, только Жозефина. Никто вокруг не знает, какая
она в действительности, - ответила Лидия.
Жозефина кивнула и улыбнулась, но оставалась
молчаливой. Она мне ужасно понравилась. В ней чувствовалось
что-то такое невинное и милое.
- Скажи что-нибудь, Жозефина, - сказал я, беря ее за
предплечье. Жозефина с ужасом посмотрела на меня и
отпрянула. Я подумал, что я был захвачен своим
воодушевлением и, по-видимому, схватил ее чересчур сильно. Я
отпустил ее. Она выпрямилась. Она искривила свой маленький
рот и тонкие губы и разразилась самыми невероятными
ворчаниями и визгами. Все ее лицо неожиданно изменилось.
Серия безобразных непроизвольных спазм исказила ее лицо,
только что имевшее спокойное выражение.
Я посмотрел на нее, ужаснувшись. Лидия толкнула меня
локтем.
- Чего ты испугался, дурень? - прошептала она. - разве
ты не знаешь, что она стала немой и вообще не может
говорить?
Жозефина, очевидно, поняла ее и, казалось, стала
протестовать. Она погрозила Лидии кулаком и снова
разразилась очень громкими и устрашающими воплями, а потом
задохнулась и закашлялась. Роза начала гладить ее по спине.
Лидия пыталась сделать то же самое, но Жозефина чуть не
ударила ее в лицо.
Лидия села рядом со мной и сделала жест беспомощности.
Она пожала плечами.
- Она расстроилась, - прошептала мне Лидия.
Жозефина повернулась к ней. Ее лицо исказилось в очень
безобразной гримасе гнева. Она открыла рот и стала издавать
во всю мощь какие-то самые пугающие гортанные звуки.
Лидия соскользнула со скамейки и незаметно удалилась из
кухни.
Роза держала Жозефину за руку. Жозефина, казалось, была
олицетворением ярости. Она двигала ртом и искривляла свое
лицо. За считанные минуты она потеряла всю прелесть и
простодушие, которые очаровали меня. Я не знал, что делать.
Я попытался попросить прощения, но нечеловеческие звуки
Жозефины заглушили мои слова. Наконец, Роза увела ее.
Лидия вернулась и села за стол напротив меня.
- У нее что-то не в порядке, - сказала она, прикасаясь
к голове.
- Когда это случилось? - спросил я.
- Давно. Нагваль, должно быть, что-то сделал с ней,
потому что внезапно она перестала разговаривать.
Лидия казалась печальной. У меня было даже впечатление,
что ее печаль обнаруживалась помимо ее желания. Я даже
почувствовал искушение сказать ей не бороться так сильно,
скрывая свои эмоции.
Тэги:
Шаманизм
Пирамида