передо мной была самым отвратительным и мерзким существом,
какое я когда-либо видел. Она отвязала связку хвороста и
сбросила его с грохотом на пол. Я непроизвольно подпрыгнул,
отчасти из-за сильного шума, а отчасти потому, что женщина
чуть не упала на мои колени под тяжестью дров.
Она на мгновение взглянула на меня и затем опустила
глаза, по-видимому смущенная моей неловкостью. Она выпрямила
спину и вздохнула с явным облегчением. Очевидно, охапка была
слишком тяжелой для ее старого тела.
Когда она потягивала руки, ее волосы частично
высвободились. Она носила грязную головную повязку,
завязанную надо лбом. Ее волосы были длинными и седыми и
казались грязными и спутанными. Я мог видеть белые волосы
возле темно-коричневой повязки. Она улыбнулась мне и вроде
бы кивнула своей головой. Все ее зубы, по-видимому, выпали,
я мог видеть черную дыру ее беззубого рта. Она закрыла лицо
рукой и засмеялась. Она сбросила сандалии и пошла в дом, не
дав мне времени ничего сказать. Роза направилась за ней.
Я был ошарашен. Донья Соледад дала мне понять, что
Жозефина такого же возраста, как Лидия и Роза. Я повернулся
к Лидии. Она всматривалась в меня.
- Я не имел понятия, что она такая старая, - сказал я.
- Да, она довольно старая, - сказала она, как само
собой разумеющееся.
- У нее есть ребенок? - спросил я.
- Да, и она всюду берет его с собой. Она никогда не
оставляет его с нами. Она боится, что мы съедим его.
- Это мальчик?
- Мальчик.
- Сколько ему лет?
- Он у нее уже некоторое время. Но я не знаю его
возраста. Мы считали, что она не должна иметь ребенка в ее
возрасте. Но она не обратила на нас никакого внимания.
- Чей это ребенок?
- Жозефины, конечно.
- Я имел в виду, кто его отец?
- Нагваля, кого же еще?
Я подумал, что эта ситуация совершенно нелепая и очень
нервирующая.
- Я полагаю, что все возможно в мире Нагваля, - сказал
я.
Я высказал это скорее как соображение для самого себя,
чем как утверждение, обращенное к Лидии.
- Разумеется, - сказала она и рассмеялась.
Гнетущая атмосфера этих выветренных холмов стала
невыносимой. В этой местности было что-то, вызывающее
отвращение, а Жозефина была поистине завершающим ударом.
Вдобавок к уродливому старому зловонному телу и отсутствию
зубов, она так же имела, по-видимому, какой-то паралич лица,
мышцы левой стороны ее лица, судя по всему, были повреждены,
что вызвало самое неприятное искажение ее левого глаза и
левой стороны ее рта. Мое угнетенное настроение опустилось
до сущей муки. Некоторое время я тешился идеей, к тому
времени ставшей очень реальной, вскочить в машину и уехать.
Я пожаловался Лидии, что я чувствую себя нехорошо. Она
засмеялась и сказала, что Жозефина, несомненно, устрашила
меня.
- Она оказывает это действие на людей, - сказала она. -
она противнее таракана.
- Я помню, что видел ее однажды, - сказал я. - но она
была молодой.
- Все меняется, - сказала Лидия философски, - тем или
иным путем. Посмотри на Соледад. Какая перемена, а? И ты сам
изменился. Ты выглядишь более массивным, чем я помню тебя.
Ты становишься все больше и больше похожим на Нагваля.
Я хотел сказать, что перемена Жозефины была
отвратительной, но я боялся, что она могла услышать меня.
Я посмотрел на обветренные холмы через долину. Я
чувствовал себя так, словно я спасался бегством от них.
- Нагваль дал нам этот дом, - сказала она, - но он не
является домом для отдыха. У нас был другой дом, прежде чем
этот не стал действительно превосходным. Это место для
воспарения. Эти горы там наверху подгоняют тебя что надо.
Ее уверенность в чтении моих мыслей выбила меня из
колеи. Я не знал, что сказать.
- Мы все по натуре ленивы, - продолжала она. - мы не
любим напрягаться. Нагваль знал это, поэтому он, должно
быть, рассчитывал на то, что это место будет нас поджимать.
Она резко встала и сказала, что хочет что-нибудь
поесть. Мы пошли в кухню, полуогороженный участок только с
двумя стенами. В открытом конце, справа от двери, была
глиняная печь; в другом конце, где две стенки смыкались,
была большая обеденная площадка с длинным столом и тремя
скамейками. Пол был вымощен гладкими речными камнями.
плоская крыша была примерно 10 футов высотой и опиралась на
две толстые стены и на толстые подпирающие столбы с открытых
сторон.
Лидия положила мне миску бобов с мясом из горшка,
который готовился на очень малом огне. Она подогрела на огне
несколько маисовых лепешек, вошла Роза, села рядом со мной и
попросила Лидию подать ей еды. Меня поглотило наблюдение за
Лидией, как она набирает мясо и бобы. Она, казалось, на глаз
отмеряет точную порцию. Она, должно быть, заметила, что я
любуюсь ее манипуляциями. Она взяла два или три боба из
розиной миски и вернула их в горшок.
Уголком своего глаза я увидел Жозефину, входящую в
кухню. Однако, я не посмотрел на нее. Она села лицом ко мне
с другой стороны стола. В животе у меня было нехорошее
ощущение. Я чувствовал, что не мог есть, когда эта женщина
смотрела на меня. Чтобы ослабить свое напряжение, я пошутил
Тэги:
Шаманизм
Пирамида