- Нагваль дал нам приказания слушаться тебя, как его
самого, - сказала Лидия. - мы все являемся самим Нагвалем,
но ты являешься им больше всего по какой-то причине, которую
никто не понимает.
Обе они тотчас же заговорили со мной и гарантировали
всеми способами, что ни одна не собирается предпринимать
ничего против меня, как донья Соледад. У обеих в глазах
светилась такая горячая искренность, что даже мое тело
поверило. Я поверил им.
- Ты должен остаться, пока не вернется ла Горда, -
сказала Лидия.
- Нагваль сказал, что ты должен спать в его постели, -
добавила Роза.
Я начал ходить по комнате, мучаясь каверзной дилеммой.
С одной стороны, я хотел остаться и отдохнуть, я чувствовал
себя физически легко и счастливо в их присутствии, чего я не
ощущал днем раньше с доньей Соледад. С другой стороны, моя
разумная часть вообще не расслабилась. На этом уровне я был
таким же испуганным, как все время. У меня были моменты
слепого отчаяния, когда я действовал смело, но после того,
как эти действия заканчивались, я чувствовал себя таким же
уязвимым, как всегда.
Я погрузился в самоанализ, почти неистово вышагивая по
комнате. Обе девушки оставались неподвижными, с волнением
наблюдая за мной. Затем загадка внезапно разрешилась: я
знал, что что-то во мне лишь делало вид, что оно боится. Я
познакомился с этим способом реагировать в присутствии дона
Хуана. На протяжении лет нашей связи я всецело полагался на
него в отношении представления мне успокоительных мер от
моего страха. Моя зависимость от него давала мне утешение и
безопасность. Но теперь это было неразумно. Дон Хуан ушел.
Его ученики не имели его терпеливости, или его искушенности,
или его абсолютной власти. Искать у них утешения было
очевидной глупостью.
Девушки повели меня в другую комнату. Окно выходило на
юго-восток, там же была расположена и постель, которая
представляла собой толстый мат, вроде матраца. Большой,
длиной в два фута стебель агавы был разрезан таким образом,
что пористая ткань служила подушкой или опорой для шеи. В
средней части его была мягкая выемка. Поверхность агавы была
очень мягкой. Она, по-видимому, была отполирована вручную. Я
испробовал постель и подушку. Удобство и телесное
удовлетворение, которое я испытывал, были необыкновенными.
Лежа на постели дона Хуана я ощущал безмятежность и
удовлетворенность. Несравнимый покой охватил мое тело.
Однажды раньше у меня уже было подобное ощущение, когда дон
Хуан сделал мне постель на вершине холма в пустыне северной
мексики. Я заснул.
Я проснулся с наступлением вечера. Лидия и Роза лежали
почти наверху меня, погруженные в глубокий сон. Я лежал
неподвижно 1-2 секунды, а затем обе одновременно проснулись.
Лидия зевнула и сказала, что они должны спать вместе со
мной, чтобы защитить меня и позволить мне отдохнуть. Я был
смертельно голоден. Лидия послала Розу в кухню приготовить
еды. Она тем временем засветила все лампы в доме. Когда еда
была готова, мы сели за стол. У меня было ощущение, как
будто я знал их или был с ними всю жизнь. Мы ели молча.
Когда Роза убирала стол, я спросил Лидию, спят ли они все в
постели Нагваля; это была единственная постель в доме, кроме
постели доньи Соледад. Лидия сказала прозаическим тоном, что
они выехали из этого дома несколько лет назад в свое
собственное место недалеко отсюда, и что Паблито уехал
одновременно с ними и живет с Нестором и Бениньо.
- Но что с вами случилось? Я думал, вы все живете
вместе, - сказал я.
- Больше нет, ответила Лидия. С тех пор, как Нагваль
ушел, мы имеем отдельные задания. Нагваль соединил нас и
Нагваль разделил нас.
- А где сейчас Нагваль? - спросил я самым небрежным
тоном, каким только смог.
Они посмотрели на меня, а затем взглянули друг на
друга.
- О, мы не знаем, - сказала Лидия. - он и Хенаро
покинули нас.
Они, кажется, говорили правду, но я еще раз настоял,
чтобы они рассказали мне то, что они знают.
- Мы действительно ничего не знаем, - отрезала мне
Лидия, очевидно, возбужденная моими вопросами. - они ушли в
другое место. Ты должен задать этот вопрос ла Горде. Она
должна что-то рассказать тебе. Она знала вчера, что ты
приехал, чтобы попасть сюда. Мы боялись, что ты умер.
Нагваль сказал, что ты единственный, кому мы должны помогать
и верить. Он сказал, что ты - это он сам.
Она закрыла свое лицо и захихикала, а потом добавила:
"но в это трудно поверить".
- Мы не знаем тебя, - сказала Роза. - вот в чем дело.
Мы четверо чувствуем одинаково. Мы боялись, что ты умер, а
когда мы увидели тебя, мы рассердились на тебя за то, что ты
не умер. Соледад для нас словно мать, может быть, даже
больше, чем мать.
Они обменялись заговорщецким взглядом друг с другом. Я
немедленно интерпретировал его как сигнал опасности. Они
задумали что-то недоброе. Лидия заметила мое внезапное
недоверие, которое, должно быть, было написано у меня на
лице. Она отреагировала серией утверждений об их желании
помогать мне. Я, фактически, не имел основания сомневаться в
их искренности. Если бы они хотели причинить мне вред, они
могли бы сделать это тогда, когда я спал. Они говорили так
убедительно, что я ощутил себя мелочным. Я решил
распределить подарки, которые я привез для них. Я сказал им,
Тэги:
Шаманизм
Пирамида