относится большинство.
Ее хриплый смех произвел на меня странное впечатление. Я
внезапно будто проснулась после долгого сна и вспомнила что-то
очень важное, о чем забыла на время сна.
-- Исидоро Балтасар сказал о вашем неминуемом уходе. Когда
вы уходите?
-- Я пока никуда не ухожу. -- Ее голос был тверд, но в нем
слышалась глубокая печаль. -- Твой учитель сновидений и я
остаемся. Остальные уходят.
Я не совсем поняла, что она имеет в виду, но скрыла свое
замешательство шуткой: -- Мой учитель сновидений Зулейка за три
года не сказала мне ни слова. Она даже ни разу не говорила со
мной. Только ты и Эсперанса на самом деле руководили мной и
учили меня.
Смех Флоринды зазвучал так весело, что от души отлегло,
хотя я и чувствовала себя озадаченной.
-- Объясни, Флоринда, когда ты подарила мне это кольцо?
Как получилось, что, собирая листья со смотрителем, я получила
его?
Флоринда с видимы
1000
м удовольствием сообщила, что самым
простым объяснением будет, что сбор листьев является одним из
способов попасть в сновидение мага, если достаточно энергии,
чтобы переступить этот порог. Она взяла меня за руку и
добавила:
-- Я дала тебе кольцо, когда ты переступала этот порог;
поэтому твой разум не запомнил этого. А когда ты уже попала в
сновидение, ты обнаружила на пальце кольцо.
Я с любопытством взглянула на нее. Что-то неуловимое было
в ее словах, что-то смутное и неопределенное.
-- Пойдем домой, -- предложила она, -- и переступи порог
снова. Может, теперь ты почувствуешь этот момент.
Мы медленно возвращались, приближаясь к дому с тыльной
стороны. Я шла на несколько шагов впереди Флоринды, чтобы быть
абсолютно во всем уверенной, и всматривалась в деревья, крышу,
стены, стараясь заметить перемену или еще что-нибудь, что дало
бы мне ключ к этому переходу.
Но я ничего не заметила. Смотрителя уже не было. Я
обернулась к Флоринде, чтобы сказать, что полностью пропустила
переход, но и ее нигде не было. Она ушла и оставила меня совсем
одну.
Я вошла в дом. Как обычно, он был пуст. Чувство
одиночества уже не пугало меня, уже не вызывало ощущения, что
меня все бросили. Не задумываясь, я пошла на кухню и съела
оставленные в корзинке тамалес с курицей, а потом легла в
гамак, чтобы привести свои мысли в порядок.
Проснувшись, я обнаружила, что лежу на койке в маленькой
темной комнате. Беспомощно оглянувшись в поисках какого-нибудь
намека на то, что происходит, я быстро села, когда увидела
большие шевелящиеся тени, притаившиеся у двери. Горя
нетерпением узнать, открыта ли дверь, в комнате ли эти тени, я
пошарила рукой под кроватью, ища ночной горшок, -- почему-то я
знала, что он там, -- и запустила им в эти тени. Горшок громко
загремел за дверью.
Тени исчезли. Подумав, что все это мне почудилось, я вышла
из комнаты и нерешительно посмотрела на высокую мескитовую
изгородь вокруг дворика. И тут я быстро сообразила, что
нахожусь за маленьким домом. Все это пронеслось в моей голове,
пока я искала горшок, докатившийся до самой изгороди.
Наклонившись за ним, я увидела, как сквозь изгородь
протискивается койот. Инстинктивно я швырнула в него горшок, но
он ударился о камень. Не обращая внимания на громкий стук и на
мое присутствие, койот пересекал двор. Он несколько раз
нахально поворачивал голову, поглядывая на меня. Его мех
блестел, словно серебро, а пышный хвост волочился по камням
наподобие волшебного веера. Каждый камень, который он задевал,
оживал. Камни вскакивали, у них светились глаза и беззвучно
шевелились губы.
Я завизжала; ужасающе быстро камни двинулись ко мне.
Я мгновенно поняла, что сплю. -- Это один из моих обычных
кошмаров, -- пробормотала я про себя. -- С монстрами, страхом и
тому подобным.
Убежденная, что осознание этого само по себе нейтрализует
воздействие кошмара, я готова была сдаться и пережить весь его
ужас. Тут я услышала, как кто-то сказал: -- Попробуй путь
сновидения.
Я обернулась. Под рамадой стояла Эсперанса, возясь с огнем
на поднятой платформе, сделанной из тростника и обмазанной
толстым слоем глины. Она казалась незнакомой и далекой в
бросающем отблески живом свете пламени, как будто ее отделяло
от меня расстояние, ничего общего не имеющее с пространством.
-- Не бойся, -- приказала она. Затем чуть слышно
пробормотала: -- Мы все видим сны друг друга, но сейчас ты не
сновидишь. -- Должно быть мое лицо выражало сомнение. -- Поверь
мне, ты не сновидишь, -- заверила она меня.
Я чуть-чуть приблизилась к ней. Не только ее голос
показался незнакомым, она сама была какой-то другой. С того
места, где я стояла раньше, она казалась Эсперансой, но чем-то
была похожа на Зулейку. Я подошла к ней совсем близко. Это была
Зулейка! Молодая, сильная и очень красивая. Ей не могло быть
больше сорока. Овальное лицо обрамляли кудрявые, начинающие
седеть черные
1000
волосы. Гладкое и бледное лицо освещалось
влажными, широко поставленными черными глазами. Ее взгляд был
обращен в себя, загадочный и ясный. Тонкая верхняя губа
свидетельствовала о строгости, а нижняя, полная и чувственная,
выдавала доброту, почти страстность.
Околдованная переменой в ней, я уставилась на нее, как
Пирамида