Мы посмеялись над этой картиной, и полушутя я сказал ему,
что он слишком прям, что любой проходящий сквозь то, через
что я прошел сегодня утром, заслуживает крошки снисхожде-
ния.
- Это легкий выход, - сказал он. - это путь индульгиро-
вания. Ты навешиваешь мир на то чувство, что все для тебя
слишком много. Ты не живешь как воин.
Я сказал ему, что есть слишком много граней того, что он
называет путем воина, и что невозможно выполнять их все. И
что значение этого стало ясно только тогда, когда я встрети-
лся с новыми моментами, где должен был прилагать его.
- Правилом большого пальца для воина, - сказал он, -
является то, что он делает свои решения столь тщательно,
что ничего из того, что может произойти в результате их, не
может его удивить, а уж тем более истощить его силу.
Быть воином означает быть смиренным и алертным. Сегодня
от тебя ожидалось, что ты будешь следить за сценой, которая
разворачивалась у тебя перед глазами, а не размышлять о
том, каким образом это возможно. Ты сконцентрировал свое
внимание не на той вещи. Если бы я хотел быть с тобой
снисходительным, то я легко мог бы сказать, что поскольку
это произошло с тобой впервые, ты не был готов.. Но это
недопустимо, поскольку ты пришел сюда как воин, готовый
умереть. Поэтому то, что произошло с тобой сегодня, не
должно было застать тебя со спущенными штанами.
Я заключил, что моей тенденцией было индульгировать в
страхе и замешательстве.
- Скажем, что правилом большого пальца для тебя должно
быть, что когда ты приходишь встречаться со мной, ты должен
приходить, готовый умереть, - сказал он. - если ты прихо-
дишь сюда готовый умереть, то не будет никаких падений и
никаких незваных сюрпризов, и никаких ненужных поступков.
Все должно мягко укладываться на свое место. Потому что ты
не ожидаешь ничего.
- Это легко сказать, дон Хуан. Однако я нахожусь на том
конце, который принимает. Я должен жить со всем этим.
- Это не означает, что ты должен жить со всем этим. Ты
являешься всем этим. Ты не просто терпишь это на какое-то
время. Твое решение объединить силы с этим злым миром магии
должно было сжечь все тянущиеся чувства замешательства и
дать тебе силы, чтобы провозгласить все это своим миром.
Я чувствовал раздражение и печаль. Действия дона Хуана
вне зависимости от того, насколько я был подготовлен,
воздействовали на меня таким образом, что каждый раз, когда
я приходил с ним в контакт, мне не оставалось никаких
отступлений, а только действовать и чувствовать подобно
полуразумному существу. На меня нахлынула волна ярости, и я
больше не хотел писать. В этот момент я хотел разорвать
свои записки и бросить все это в урну. И я сделал бы так,
если бы не дон Хуан, который засмеялся и схватил меня за
руку, останавливая меня.
Насмешливым голосом он сказал, что мой тональ опять соби-
рается одурачить сам себя. Он порекомендовал, чтобы я пошел
к фонтану и плеснул себе воды на шею и уши.
Вода успокоила меня. Долгое время мы молчали.
- Пиши, пиши, - подтолкнул меня дон Хуан дружеским тоном.
- Скажем так, что твоя записная книжка - это единственная
магия, которая у тебя есть. Разорвать ее это еще один спо-
соб открыть себя своей смерти. Это будет еще одним твоим
взрывом, шикарным взрывом в лучшем случае, но не изменени-
ем.
Воин никогда не покидает острова тональ. Он использует
его.
Он указал вокруг меня быстрым движением руки, а затем
коснулся моей записной книжки.
- Это твой мир, ты не можешь этого отрицать. Бесполезно
сердиться и разочаровываться в самом себе. Все, что в
данном случае происходит это то, что тональ ушел во внутре-
ннюю битву. Битва внутри собственного тоналя одно из самых
нежелательных состояний, о каких я могу подумать. Тугая
жизнь воина предназначается для того, чтобы закончить эту
битву. Для начала я обучил тебя как избегать изношенности и
измотанности. Теперь в тебе нет больше войны. Нет в том
смысле, в каком она была. Потому что путь воина это гармо-
ния между действиями и решениями сначала, а затем гармонии
между тоналем и нагвалем.
В течение всего того времени, как я тебя знаю, я говорил,
обращаясь как к твоему тоналю, так и к твоему нагвалю. Име-
нно таким способом должны вестись наставления.
В начале следует разговаривать с тоналем. Потому что име-
нно тональ должен уступить контроль. Но он должен это сде-
лать с радостью. Например, твой тональ уступил часть
контроля без особой борьбы, потому что для него стало ясно,
что если бы все осталось так, как было, то целостность тебя
к этому времени погибла бы. Иными словами, тональ настраива-
ют так, чтобы он должен был отдать ненужные вещи, подобные
важности самого себя и индульгированию, которые только при-
водят его в беспорядок. Вся беда в том, что тональ цепляе-
тся за эти вещи в то время, как он должен был бы быть рад
освободиться от этой ерунды. Задача поэтому состоит в том,
чтобы убедить тональ стать свободным и подвижным. Вот что
нужно магу прежде всего остального - сильный свободный
тональ. Чем сильнее он становиться, тем менее он приникает
к своим деяниям, и тем легче его сжать. Поэтому то, что
произошло этим утром, заключалось в следующем. Я увидел
возможность сжать твой тонналь. На мгновение ты был
рассеян, спешил, не думая, и я схватился за этот момент,
чтобы толкнуть тебя.
В определенные моменты тональ сжимается, особенно когда
он раздражен. В действительности одной из особенностей тона-
Тэги:
Шаманизм
Пирамида