весь
хлам сегодняшних впечатлений. Несколько секунд они еще
пытались
снова обрушиться на меня, но я жестко удержал их на
расстоянии.
Алеф
Давно я уже отпечатал Священную Книгу Тота, но
долгое
время не решался приступить к ее изучению. Я прочел
только
предисловие и Введение. Сражу же после промывки фотографии
этой
таинственной книги раскладывались по всему полу моей комнаты
на
газетах для сушки. Я брал по одной, еще влажной,
фотографии и
читал.
Остановившись на Первом Аркане, я понял, что нуждаюсь
в
осмыслении, и я отложил книгу до того момента, когда
почувствую
внутреннюю сосредоточенность, готовность к ее восприятию.
Теперь я, неожиданно для себя, вытащил запрятанные
среди
старых книг моей домашней библиотеки две стопки
переплетенных
фотографий, открыл первую и прочел с начала до конца --
все
пять параграфов Первого Аркана: "О Божестве Абсолютном;
О
Божестве Творящем, Его Триединстве и Божественном
Тернере; О
Мировом Активном Начале; О Воле и Вере; О Человеке
совершенном
и Иероглифе Аркана Первого".
Одного раза мне показалось мало, и я прочел все
параграфы
еще и еще раз.
Для того, чтобы лучше усвоить, ближе ознакомиться
с
материалом, я попробовал набросать
своеобразный
конспект-размышление на темы параграфов Первого Аркана.
Время шло быстро.
Я почувствовал, что устал. Тогда, допечатав на
пишущей
машинке последнюю страничку, своего,
своеобразного
конспекта-размышления -- я отложил свое занятие в
сторону.
Теперь, я понимал, что, то, что я произвел сейчас, не
совсем
конспектразмышление, а скорее своеобразный, чуть ли
не
дословный перевод мною Владимира Шмакова на иной текст.
Иначе
говоря, то же самое, но намеренно другими словами.
Допечатав, я
почувствовал, что устал, и я оставил пишущую машинку,
надежно
спрятав все бумаги.
"По-моему, неплохой прием для осознанного
запоминания и
ориентировки в изучаемом", -- подумал я и тут же добавил
вслух:
-- Все, на сегодня хватит.
Позвоночник
-- Ива-ан! -- отчаянно выкрикнул я.
Оказалось, что я стоял в небольшой квадратной комнате.
В
ней было все, абсолютно все черного цвета. Даже штора,
за
которой я предполагал окно, тоже была из черного бархата.
Этот
бархат, и стены вокруг, и потолок, и пол, -- все имело
какую-то
пространственную, космическую глубину для взгляда, и
вместе с
тем я ощущал, именно ощущал, а не созерцал, что стены, и
пол, и
потолок, и штора все же являлись таковыми.
Невероятно, но я будто бы парил в
безграничном
пространстве квадратной комнаты, хотя и чувствовал опору
под
ногами, и мог прикоснуться к стенам. Только штору отодвигать
я
не решался.
В комнате царил неведомо откуда непонятный свет.
Словно
светилось само пространство и мне было почему-то
необъяснимо
страшно, жутко находиться здесь одному. Это был
страх
предчувствия.
Вдруг стена, что находилась напротив черной
Пирамида
