А еще я остаюсь пограничником, но, наверное, я
очень
добрый пограничник. Я слишком долго не обращал внимание
на
перебежчиков, и я привык к этому и не знаю теперь, кто с
какой
стороны! Я совсем растерялся от этого, все
перепуталось:
реальность воображаема, а воображаемое -- реально!..
Беременная
-- Сережа! -- Я остановился...
-- Сережа! -- "Слышится ли мне?"
-- Я здесь, родной мой, обернись!..
Я обернулся, обернулся легко и просторно! Обернулся у
себя
во дворе, возвращаясь с работы. Обернулся на футбольном
поле.
Позади меня стояла -- Наташа!
-- Я долго шла за тобой и молчала, -- сказала она.
-- Я долго шел и не оборачивался, -- ответил я.
-- Я не могу больше идти за тобой, но я не хотела
тебе
мешать!
-- А я не в силах продвигаться дальше вперед без
тебя,
Наташа!
-- Твоя любовь тяжелеет во мне, и мои шаги все труднее
и
труднее... -- сказала она.
Мы стояли друг против друга, словно сошлись в
поединке
любви. В поединке, где сбудется победителем -- целое...
Я
целовал Наташу.
-- Я уведу тебя туда, где мы не будем нужны друг
другу,
родная, -- шептал я, -- уходи от меня, я принесу тебе
гибель!
-- Теперь уже ничего не страшно, -- ласкалась Наташа, -
- у
нас будет малыш...
-- Так это было на самом деле?! -- восторжествовал я.
-- Я не знаю, но я очень этого хотела!
-- И ты ничего не помнишь? Наташа!
-- Комната, река... Серебристые блики, -- сказала она,
--
целый ворох серебристых бликов на потолке!..
Там, где Бог!
На следующий день была суббота, и мы с Викой решили
тайком
сходить в церковь. Это она вытащила меня, убедила, девчонка!
-- А вдруг там и правда дежурят доносчики?!
--
сопротивлялся я. -- Ты представляешь себе, что будет?
-- Это в тебе уже бес блуждает, -- ужасалась Вика, она
все
больше верила в Бога и даже начинала соблюдать посты.
-- Если узнает райком партии -- я пропал!
Меня снимут с работы, -- паниковал я. -- Клеймо
навсегда!
-- Значит, судьба, -- убеждала она. -- Господи прости,
эти
атеисты! Тебе зачтется...
Видимо, мое детство, воспитанное верой, победило во
мне
сомнения, и я согласился. И я видел, как Вика была
счастлива...
У нас в городе остался только один собор. С одной
стороны
его проходила трамвайная линия, а со всех остальных
теснился
Центральный рынок. Страшно представить себе
бездуховность
такого огромного города! Это все равно, что закрыть
все
библиотеки и оставить лишь одну, которую придется
посещать
спешно, тайком. Воистину страшны времена, когда
бездуховность
считается нормой! У нас в городе был громадный
златоглавый
храм, и его не стало. И теперь, на той светоносной площади,
где
он величественно возвышался, поставили крохотный
памятник
безликому всаднику на коне... И еще были храмы...
Мы с Викой только входили во двор собора, как на
нас
ринулись со всех сторон стоявшие по обе стороны
распахнутых
железных ворот бабушки в косынках, женщина с
изуродованным
синяками лицом, все они просили милостыню. В кармане у
меня
оказалась целая кучка звенящих пятнадцатикопеечных монет
(вчера
Пирамида