же ужасные, как и тайны пещеры Трофания: вы были на шабаше!
Теперь вам
остается только не сойти с ума и держаться в спасительном
страхе перед
правосудием, и на почтительном расстоянии от церкви и ее
костров.
Нс желаете ли увидеть что-нибудь менее фантастичное, более
реальное и,
поистине, более ужасное? Я позволю вам присутствовать при
казни Жака Молэ
и его соучастников, или братьев но мученичеству... Но не
ошибайтесь и не
принимайте виновного за невиновного. Действительно ли обожали
Бафомета
темплиеры? Совершали ли они обряд унизительного лобзания
заднего лица
козла Мендеса? Наконец, чем была эта тайная и могущественная
ассоциация,
грозившая гибелью церкви и государству, и, которую убивают, не
выслушав
даже ее оправдания. Но не судите легкомысленно: они виновны в
великом
преступлении: они позволили профанам мельком увидеть святилище
древнего
посвящения; они еще раз сорвали и разделили между собой, чтобы
стать
таким образом властителями мира, плоды познания добра и зла.
Осудивший их
приговор, восходит гораздо выше трибунала пары или короля
Филиппа
Прекрасного. "В тот день, когда ты вкусишь от этого плода, -
ты будешь
поражен смертью" сказал сам Господь, как мы это видим из книги
"Бытия".
Что же такое происходит в мире, и почему задрожали попы и
короли? Какая
тайная власть угрожает тиарам и коронам? Вот несколько
безумцев,
скитающихся по свету, и, как говорят они сами, скрывающих
философский
камень под лохмотьями своей нищеты. Они могут превращать землю
в золото,
и у них нет убежища и хлеба! Чело их увенчано ореолом славы и
отблеском
позору. Один нашел мировое знанье, и не может умереть, чтобы
освободиться
от мук своего триумфа: это - уроженец Майорки Раймонд Лулл.
Другой
фантастическими лекарствами излечивает воображаемые болезни и,
таким
образом, заранее опровергает поговорку, констатирующую
недействительность
прижигания деревянной ноги; это - дивный Парацельс, вечно
пьяный и вечно
светлый ум, подобно героям Раблэ. Вот, Вильгельм Постель,
пишущий наивное
послание отцам Трентского собора, потому что он открыл скрытое
от начала
мира абсолютное учение, и спешит им с ними поделиться. Собор
даже не
обращает внимания на безумца, не удостаивает осудить его и
переходит к
рассмотрению важных вопросов о милости действительной и
милости
достаточной. Мы видим, как умирает в нищете и в изгнании
Корнелий
Агриппа, менее всего маг, несмотря на то, что толпа упорно
считает его
величайшим колдуном, за то, что временами он был язвителен и
мистифицировал. Какой секрет унесли с собой в могилу все эти
люди? Почему
ими восхищаются, не зная их? Почему осуждают их, не выслушав?
Вы
спрашиваете "почему?". А зачем они посвящены в эти страшные,
тайные
пауки, которых боятся церковь и общество? Зачем знают они то,
чего не
знают другие люди? Зачем скрывают они то, что все так жаждут
знать? Зачем
облечены они страшной и неизвестной властью? Тайные науки!
Магия! Вот
слова, объясняющие вам все и могущие заставить вас подумать о
еще
большем. "De omni re scibili et quibusdam aliis".*
* О всех вещах, могущих быть узнанными, и о некоторых
других.
Чем же была магия? В чем же заключалось могущество всех
этих, столь
преследуемых и столь гордых людей? Почему, если они были
безумны и слабы,
им делали честь, так сильно боясь их? Существует ли магия,
существует ли
такая тайная наука, которая действительно была бы силой и
производила
чудеса, могущие конкурировать с чудесами легализированных
религий?
Пирамида