лучшие свои силы отдает размусоливанию полученных обид и...
обдумыванию планов нанесения ответных обид. Можно ли
представить менее осмысленную деятельность в то время, когда нам
так не хватает энергии, чтобы стать видящими! Обидчивость,
вытекающая из чувства собственной важности, - вот подлинное
отречение от разума. Даже неловко как-то и называть себя
"человеком разумным", homo sapiens.
Для подавления "это" маги разработали необычную методику: Воин
должен найти мелкого тирана и победить его. Победить не на
физическом плане, запихнув головой в навозную кучу, а победить
психологически, стать неуязвимым для мелкого тирана. Мелкий
тиран любит запугивать, но Воин не знает страха. Тиранчик любит,
чтобы его жалели, но Воин не знает жалости, - об этом мы еще
поговорим ниже. Тиранчик привел бы нормального человека в
бешенство своей подлостью, но Воин не раб своих эмоций. Тираном
может быть боцман на корабле, начальник буровой платформы,
армейский сержант, собственная истеричная жена и тому подобные
персонажи. Чувство собственной важности в схватке с ними сгорает
без остатка.
- Мелкий тиран - это мучитель, - поясняет старый индеец. - Некто
либо обладающий властью над жизнью и смертью Воина, либо
раздражающий его до безумия.
Индейские маги полагают, что Воину крупно повезло, если мелкий
тиран возник на пути сам по себе. Иначе нужно отправляться на его
поиски - вплоть до смены места работы и переезда в другую
местность. Нам трудно представить это: мы привыкли устраиваться в
жизни потеплее, а не "потиранистее"!
Другая эффективная защита от чувства собственной важности -
тотальная ирония. Маги то и дело до слез хохочут друг над другом и
сами над собой. "Воин делает в штаны", - вот отношение настоящего
Воина к восторженному пафосу новичка. Любая ситуация бросает
вызов безупречности Воина, и без здорового, очищающего смеха тут
и вправду недолго спятить.
С той же целью Учитель заставляет Карлоса разговаривать с
растениями, которые ученик срывает для салата. Прежде чем сорвать
стебелек, нужно извиниться перед ним и заверить в том, что когда-
нибудь и ваше тело послужит пищей растениям.
- Так что в итоге мы с ними равны, - заключает индеец. - Мы не
важнее их, они - не важнее нас. Ну-ка, поговори с растением сам.
Скажи ему, что ты больше не чувствуешь себя важным.
Карлосу казалось, что он сходит с ума. Он опустился на колени перед
растением, но не смог выдавить ни слова. Он стеснялся присутствия
Учителя, и это стеснение было голосом чувства собственной
важности.
- Теперь всегда говори с растениями, - настаивает дон Хуан. - Пока
полностью не избавишься от чувства собственной важности. В конце
концов тебе должно стать безразлично, смотрит на тебя кто-то в
данный момент или нет. Ступай-ка вон туда, в холмы, и
потренируйся сам.
...Третий "кит", лежащий на пути к безупречности Воина, есть
жалость. При поражениях она прорывается на передний план, но и в
благоприятные минуты из сумеречных глубин подсознания она сосет
нашу энергию. Неудовлетворенность своим настоящим, этот
"двигатель прогресса", - вот что ввергает человека в мучительные
объятия жалости. Каких бы высот не добились в жизни, мы
продолжаем считать, что достойны лучшей доли.
Жалость, по определению магов, есть переживание озабоченности
своей судьбой; эта же озабоченность складывается из страха смерти и
чувства собственной важности. Круг, как видим, замкнулся. Нельзя
избавиться от этого страха или этого чувства по отдельности, но
избавившись от них обоих, можно обрести наконец особую
безжалостность Воина. Как ни странно, широкие массы приучены
считать жалость добродетелью, и "жалеть" приравняли к "любить".
Жалость - оборотная сторона нашего "эго". Жалость, которую мы
испытываем к другим, неизменно порождается жалостью к самому
себе: мы видим страдающее существо, мысленно ставим себя на его
место, начинаем жалеть себя, на глаза наворачиваются слезы...
Смотреть правде в глаза и при этом не страдать умеет только Воин.
Речь не идет здесь о черствости и жестокости. Вспомните, читатель,
что величайшие изверги бывали очень сентиментальны. Гитлер
плакал, глядя на агонию своей собаки.
Развитое чувство ответственности не позволяет Воину насаждать в
мире собственные представления о добре и зле и вмешиваться в
естественный ход событий. Молодой антрополог поднял однажды с
тротуара улитку и положил ее под виноградную лозу: спас от
неминуемой гибели под каблуками. Дон Хуан сурово раскритиковал
ученика.
Во-первых, подобная жалость может ускорить гибель улитки, если
виноградные листья обработаны инсектицидом. Во-вторых, Карлос
помешал улитке завершить пересечение тротуара, на что она уже
потратила немало сил. Но и вернуть улитку на тротуар старый маг не
позволил, сказав, что такова у этой улитки судьба - наткнуться на
идиота, который прервет ее путь; может, улитка еще найдет в себе
достаточно сил, чтобы заново пересечь тротуар.
Не жалея других, Воин не ждет помощи и утешения по отношению к
себе. При этом высвобождается уйма психической энергии - уж
Воин-то знает, на что ее употребить! Безжалостность для Воина есть
противоположность жалости к самому себе.
- Для того, чтобы маги могли использовать сияние своих глаз для
перемещения своей собственной или чьей-либо еще точки сборки, им
необходимо быть безжалостными, - объявляет старый индеец. - То
есть, им должно быть известно особое положение точки сборки,
называемое местом без жалости.
В привычном, "человеческом" положении точка сборки собирает мир
ложного сострадания, а на деле мир жестокости и эгоцентризма.
Чтобы столкнуть точку сборки ученика с этого положения, дон Хуан
применяет немало трюков, а однажды даже блистательно
перевоплощается в омерзительного безумного старика. Пораженный
Карлос сперва пытается по инерции жалеть его, но убеждается, что
это попросту опасно...
Пирамида