Кто сказал, что "надежда умирает последней"? Отшвыривая ее вместе
со страхом смерти, Воин обретает важнейшие качества - терпение и
отрешенность. Благодаря им Воин может принудить себя к чему
угодно - и от чего угодно отказаться! При этом он не знает ни
колебаний, ни сомнений. Выбрав однажды свой путь, Воин идет по
нему, не сворачивая, бесстрашный и одинокий.
- Смерть не является врагом, хотя и кажется им, - убеждает Карлоса
дон Хуан. - Смерть не разрушает нас...
- Но если она не является нашим разрушителем, тогда что же она
такое? - выдавливает бледный ученик.
- Маги говорят, что смерть является единственным стоящим
противником, который у нас есть, - поясняет Учитель. - Смерть
является действующей силой, жизнь - это арена действия. И всякий
раз на этой арене только двое противников - сам человек и его
смерть.
Карлосу от такой заявки не по себе. Он мямлит:
- Я предпочел бы думать, дон Хуан, что именно мы, человеческие
существа, являемся теми, кто бросает вызов смерти.
- Вовсе нет. Мы пассивны. Подумай об, этом, - советует Учитель. -
Мы действуем только тогда, когда чувствуем давление смерти.
Смерть задает темп для наших поступков и чувств и неумолимо
подталкивает нас до тех пор, пока не разрушит нас и не выиграет этот
поединок, или же пока мы не совершим невозможное и не победим
смерть. Маги побеждают смерть, и смерть признает поражение,
позволяя магам стать свободными и навсегда избежать нового
вызова.
Дон Хуан словно ведет курс общей психологии в хорошем
университете. Стремление к смерти является врожденным для людей;
подобно всякому движению, наша жизнь обладает инерцией -
инстинктом ускорения жизненных процессов, следовательно,
приближения смерти. Сущность магического действа проявляется
здесь в укрощении инерции жизни, а говоря иначе - в остановке
смерти:
- Идея смерти - единственное, что способно закалить наш дух.
Но обратимся к иным препятствиям на долгом пути к безупречности.
Итак, Воин освободился от страха смерти. Но стал ли он свободен от
себя самого? На физическом плане люди резко отличаются друг от
друга. Один богат, другой красив, третий силен, у четвертого умелые
руки, пятый вор-домушник и так далее. Все эти отличия составляют
индивидуальность человека.
В непостижимом океане Астрала индивидуальность - совершенно
бесполезный груз. Да, мы все владеем собственностью, причем не
только материальной, но еще и опытом, знаниями, навыками,
чувствами по отношению к людям... Мы не можем .прихватить в
Астрал ничего из этого перечня - ни эрудицию, ни очарование, ни
богатство, ни знакомства, ни мускульную мощь. Поэтому мы не
должны защищать свою собственность.
- Пока ты чувствуешь, что наиболее важное и значительное явление в
мире - это твоя персона, ты никогда не сможешь по-настоящему
ощутить окружающий мир, - повторяет старый индеец.
Эту вредную для Воина индивидуальность он метко называет
чувством собственной важности. У одного на дне души вертится: "Я
прирожденный лидер, я могу вести людское стадо, такие, как я,
творят историю..." Подсознание другого говорит совсем о другом:
"Смотрите, я снимаю с себя последнюю рубашку, чтобы помочь
ближнему. Да, я беден и слаб, но зато как я добр!" Третий про себя
всю жизнь словно повторяет: "Пусть я не умнее, не удачливее и не
богаче многих, но зато какая у меня семья! Глядите, какой я
образцовый муж и отец..."
Лопающиеся от собственной важности люди нередко пытаются стать
магами. Такие не признают иного знания, нежели свое собственное,
которое, разумеется, стараются навязать всему человечеству. И порой
им удается манипулировать сознанием множества слабеньких,
невежественных натур.
Тогда эти "кудесники" захватывают власть над целыми странами -
подобных трагедий немало знала история. Только избавившись от
чувства собственной важности, мы перестаем находить удовольствие
в унижении других, понимаем вред любого фанатизма и легко
отличаем ложь от правды. Неслучайно старый индеец сравнил
Карлоса с зашоренной лошадью. Однако магам чувство собственной
важности мешает гораздо больше, чем обычным людям. И дело здесь
вовсе не в нравственной стороне дела.
Запредельный эгоизм людей связан с конкретным "человеческим"
положением точки сборки. Именно чувство собственной важности
удерживает точку сборки в ее стандартном положении.
Следовательно, избавление от чувства собственной важности
упрощает сдвиг точки сборки! И наоборот, сдвигая любым образом
точку сборки, мы сокращаем чувство собственной важности - вплоть
до полного его исчезновения. Помните, Олдос Хаксли "под
мескалином" обнаружил, что причины, побуждающие к действию в
обычном состоянии, совсем неинтересны? Это именно те причины,
которые мы с вами исследуем: страх смерти и чувство собственной
важности.
Львиную долю своей энергии люди затрачивают на удовлетворение
этого чувства. Мы вновь, как и под воздействием страха смерти,
"неровно дышим" к окружающим: как-то они нас воспримут, как бы
произвести благоприятное впечатление? Признание в глазах
окружающих человек склонен ощущать как уверенность в себе. Воин
не поддается этому самообману: он стремится к безупречности лишь
в собственных глазах и называет это смирением.
- Я когда-то ненавидел само слово "смирение", - рассказывает
ученику старый маг. - Я - индеец, а мы, индейцы, всегда были
смиренны и только и делали, что опускали головы. Я думал, что
смирению не по пути с Воином. Я ошибался. Сейчас я знаю, что
смирение Воина и смирение нищего - невероятно разные вещи. Воин
ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не
позволит опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на
колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя, но тут
же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол перед ним.
Подавляющее большинство людей фантастически обидчиво, и
Пирамида