сразу и что тот, на кого нападут, будет звать на помощь, как это делают волки. "Нам не
следует отказываться от этого, - сказал Сигмунд, - потому что ты молод и полон
безрассудной отваги, а люди захотят выследить и затравить тебя". Так они бродили
лесными тропами, и, когда Сигмунд встретил людей, он завыл, и Синфьетли, услышав
его, сразу же явился и убил их всех. Они снова расстались, и до того, как он
(Синфьетли) успел уйти далеко, он натолкнулся на двенадцать человек, дрался с ними и
сумел со всеми справиться".
Сигмунд был сильно разгневан из-за того, что Синфьетли не позвал его на помощь:
"Сигмунд бросился на него с такой силой, что он пошатнулся и упал, и схватил зубами
за горло. В этот день они не могли сбросить свои волчьи шкуры, и Сигмунд, подняв
Синфьетли на спину, принес его в хижину и там, склонившись над ним, принялся
проклинать их (шкуры)".
Тут Сигмунд увидел, как горностай каким-то листиком лечит другого, укушенного в
горло, и этим же средством вылечил Синфьетли. Наконец пришло время, когда они
смогли сбросить шкуры и сжечь их, чтобы больше никто не смог причинить себе зла.
Их история заканчивается словами: "Но, будучи заколдованными, они совершили
множество доблестных дел в землях короля Сиггейра".
Это повествование включает элементы народных сказок, но в описании нападений на
врагов, о которых герои саги договариваются, подавая друг другу сигналы, и
бойцовских успехов, достигнутых людьми в волчьем обличье, видимо, содержится
намек на другое предание, персонажи которого жили в лесу жизнью волков, приучаясь
существовать за счет грабежей и убийств. Волки также сравнивались с бандитами, и
даже слово vargr, "волк", официально применялось к человеку, объявленному вне
закона. Лапп Тури отождествлял волков с ворами. Он говорит, что в давние дни
шаманы превращали себя в волков, и им это было легче делать, когда они убивали ни в
чем не повинных людей, подобно тем русским, которые, явившись в земли лопарей,
принялись грабить и убивать, пока при помощи улдов, или духов, их не превратили в
волков и не выгнали обратно:
"...и вернулись они назад в Россию, и поэтому так много волков там, и волки эти такие
свирепые, что поедают людей".
Интересно отметить перевернутость этого процесса, когда души злых людей вселяются
в животных вместо обычного вселения духа зверя в человека. Тури утверждает, что
существуют доказательства того, что некоторые волки прежде были людьми:
"...Такими доказательствами могут служить найденные в волчьих логовах (в их
отсутствие) принадлежащие людям вещи... кремни, огнива и трут, а также серные
чашки".
В отличие от медведя, противника благородного, волк злобен и коварен. Тури уверен,
что он способен так подействовать на пулю, что она пройдет мимо цели, и может
усыпить выслеживающих его людей. Он, говорит Тури, обладает силой одного
человека и хитростью девяти, и, чтобы охота на него удалась, надо знать его имена на
всех лапландсних диалектах и держать в голове девять способов его поимки, прибегнув
к десятому.
Такое представление о волке типично для пастуха и охотника, страдающих из-за его
нападений на оленей и скот, так что отождествление хитрых воров и бандитов с
волками выглядит вполне естественным. А сделать от этого следующий шаг и увидеть
в особенно хитром волке человека в волчьей шкуре не сложно. В век викингов волк
являлся на поле битвы и вместе со стервятниками пировал среди мертвых тел, что
делало его образ еще более зловещим. В связи с этим заметим, что сказать в те времена
удачливому воителю, что он дал пищу волкам, было большим комплиментом. Все это
помогает понять смысл, которым наделялся символ волка в снах. Приснившаяся волчья
стая означала надвигающихся врагов, причем иногда среди них находился медведь,
символизирующий предводителя.
В средние века существовал большой интерес к толкованию снов. В Исландии были
известны латинские сонники, но когда наступающие войска представлялись стаей из 18
волков, предводительствуемых ловкой лисицей (колдуном при войске) или огромным
медведем, выходящим из дома вместе с медвежатами, то такое толкование, скорее
всего, имеет местное, скандинавское происхождение. В "Саге о Харвардаре" говорится,
что волчьи образы в снах - это хугир (hugir) людей. О медведе, который описывается
как благородный зверь, не имеющий себе равных, в "Саге о Ньяле" говорится как о
фильджа (fylgja) Гуннара, благородного героя, приходившегося Ньялу близким другом.
В "Саге о Льесветнингах" брат могущественного вождя Гудмунда увидел во сне, как
великолепный величественный бык вошел в зал и упал замертво у высокого кресла
Гудмунда, предвещая его смерть, и опять слово fylgja здесь используется для
обозначения символического животного.
...Наряду с таким взглядом на видения в образе животных существовало представление
о являющемся ясновидящим или в снах животном-защитнике или друге, отразившееся
в поверьях, связанных с душой и духами, бытовавших в дохристианские времена среди
лопарей и многих других финно-угорских народов Северной Европы и Азии. В XVII
веке Форбус в своем труде, посвященном лопарям и их верованиям, упоминает о
Nemoqvelle, передаваемом ребенку при рождении его отцом и полученном им в свое
время от его отца:
"...и вместе с именем ребенок также получает Nemoqvelle, которое часто проявляет себя
и идет перед ним вблизи озер и морей".
Это слово происходит от саамского Namma-Guelle, означающего "рыбье имя", и его
дают ребенку, чтобы оно защищало его от злых сил на протяжении всей жизни.
Упоминание озер и морей подразумевает рыбу, которую можно увидеть в воде, но
лопари также верили и в духов животных, обитающих в воде. Но, как говорится в
миссионерских записях 1726 года, вера в таких духов была распространена не у всех
саами, а лишь у незначительной их части, у тех, что жили на востоке. У других
северных народов были иные названия сопровождающих духов: у остяков (хантов) это
jepil, дух, будто бы возникающий в виде тени; у вогулов и зырян (коми) - urt или ort,
якобы живший вместе с человеком, которого он охраняет; у лопарей был kadz, и
считалось, что каждая семья, хотя и не обязательно каждый ее член, имеет такого духа.
А норвежские лопари верили, что охраняющий дух подчиняется noidi, или шаману, и
может принимать облик животного, рыбы или птицы. Здесь мы подошли к тому, что
связано с понятием fylgja в сагах. Есть предположение, что оно имеет отношение к
слову Onfulga, означающему тонкое покрытие или оболочку, и могло применяться для
обозначения плаценты, как в современном исландском. Слово ham на некоторых
норвежских диалектах тоже может использоваться для обозначения как плаценты, так и
кожи. Основное же значение слова fylgja - "следовать", и, каков бы ни был его
первоначальный смысл, это понятие, нет сомнений, укрепляло представление о
существовании у человека духа, который следует за своим владельцем, куда бы он ни
направлялся.
Шаманское устное наследие у саами и других финно-угорских народов содержит
множество историй, в которых оберегающие духи шаманов сражаются под видом
животных. У лопарей это обычно олени, но могут быть и быки, киты, рыбы и разные
другие существа, причем трудно понять, духи ли это самих шаманов, отправившиеся в
иной мир в то время, как их тела остались лежать в коме, или же это духи, которым они
покровительствуют. Эпизод с медведем в "Саге о Хрольве", бившемся на поле боя в то
время, как Бодвар сидел в своей палатке, представляет собой пример такого
Тэги:
Колдовство Чёрная магия
Скачать книгу [0.51 МБ]
Пирамида