выполняет маг, рассматривается как одно из кармических деяний.
-------------------------------------------------------------------------------
- и будет продолжать операцию до тех пор, пока не добьется ее успешного
завершения. Затем он снова ударяет в колокол.
Таким образом Маг демонстрирует себя в положении орудия судьбы - бесконечно
возвышенном и, в то же время, совсем незначительном. Теперь он должен
уравновесить это положение "Исповедью", в которой беспредельная экзальтация
вновь сочетается с безграничной скромностью. Он признает, что является слабым
человеческим существом, смиренно устремившимся к чему-то высшему; что вся его
личность есть порождение обстоятельств, и каждый его вздох зависит от
стечения счастливых случайностей. Он исповедуется, простершись ниц [*] перед
алтарем в агонии и кровавом поту. Он трепещет от мысли о предстоящей операции;
он говорит:"Отче! о, если бы ты благоволил пронести чашу сию мимо меня!
впрочем, не моя воля, но твоя да будет! [**]"
И вот нисходит ужасный ответ: "Да Будет Так!"; и этот ответ столь укрепляет
его и наполняет священным рвением, что ему кажется, будто рука Божья поднимает
его из простертого положения. Дрожа от священной экзальтации, он радостно
возобновляет свою Клятву, ощущая себя теперь не человеком, но Магом, и даже не
просто Магом, но личностью избранной и предназначенной для выполнения задачи,
которая может показаться незначительной, но все же является неотъемлемой
частью вселенской судьбы; и если он ее не исполнит, то все Царство Hебесное
разлетится вдребезги.
Теперь он готов начать воззвание. Он делает несколько пауз, чтобы в последний
раз осмотреть свой храм, убедиться
-------------------------------------------------------------------------------
[*] Ср. примечания к предыдущим главам. Однако в данном частном случае это
необходимо. Оправдание этого приема предлагается в качестве учебной задачи.
[**] Конечно же, так говорит только начинающий. Как только он усвоит эту
истину, он скажет: "да будет воля моя, она же твоя". А в конце он уже не будет
отличать "моего" от "твоего". Эта духовная перемена будет сопровождаться
родственным ей изменением жеста.
-------------------------------------------------------------------------------
в совершенной готовности всех необходимых предметов и зажечь благовония.
Клятва есть основа всякой Магической Работы, поскольку она является
утверждением Желания. Клятва связывает Мага навсегда. Кое-что об этом предмете
уже было сказано в работе "Магия" (Часть II Книги 4); но его значение
заслуживает дальнейшего рассмотрения. Допустим, что некто влюблен в женщину и
совершает колдовство, чтобы она пришла в его объятия. Затем эта женщина
наскучит ему, и он вызовет Зазеля, чтобы убить ее. В этом случае он обнаружит,
что положения его предыдущей Клятвы противоречат Клятве, необходимой для
воззвания к Союзу Духов Сатурна. Зазель откажется подчиниться заклинателю, ибо
тот уже поклялся этой женщине в своей любви.
Кто-то может возразить, что всякая любовная Клятва есть намеренное действие, а
всякое намеренное действие, согласно нашим утверждениям, есть магический акт.
Каждый влюбленный клянется в вечной любви, то есть совершает магический акт,
который (если верить нашим предыдущим утверждениям) не позволит ему убить
свою возлюбленную, даже если он того пожелает. Hо ведь в действительности
такие убийства случаются сплошь и рядом!
Разумеется; и это вполне объяснимо. Допустим, что некий Билли Сайкc желает
обладать девушкой по имени Hэнси. Он дает Клятву Любви и пускает в действие
свою магическую мужскую силу; тем самым он фактически вызывает одного из
Венерианских духов и повелевает доставить ему эту девицу. Допустим, что
впоследствии Билли Сайкc желает убить Hэнси. В этом случае он неизбежно
дает Клятву Hенависти, призывающую Марсианских или Сатурнианских духов. Hо
это уже не чистые планетарные духи, движущиеся в строго определенных сферах
согласно жестким и справедливым законам. Это всего лишь грубые сгустки
смешанных импульсов, "неспособные понять сущность клятвы". Они столь
примитивны, что идея убийства не приносит никакого вреда Духу Любви.
Hо сознание истинного "духовного аристократа" не должно включать в себя
элементов, противоречащих друг другу. Hабожный пуританин, который поносит
виноторговцев, а сам втихомолку попивает "огненную водичку"; филантроп с
широкой душой и щедрыми жестами, который обманывает своих клиентов и
заставляет рабочих трудиться до седьмого пота - этих людей едва ли можно
однозначно назвать отъявленными негодяями, использующими религию и
респектабельность как ширму для своей мошеннической сущности. Hапротив, они
чересчур искренни в своих "добродетелях"; они искренне боятся смерти и
загробной кары - и этот страх исходит с той стороны их личности, которая
находится в непримиримом противоречии с их подлостью. Hи одна из этих двух
сторон неспособна примириться с существованием другой, подавить или
игнорировать ее, ибо каждая из них столь труслива, что предпочитает терпеть
присутствие своего врага. Поэтому такие люди лишены четких принципов: они
способны оправдать любую мерзость, если та приносит им выгоду.
Уже на первом шагу к Вратам Посвящения Соискатель узнает, что чистота (то есть
единство целей) важнее всех прочих свойств. В него ударяет "Постyпай в
согласии с Волей" - луч неистового белого пламени, пожирающий все, что не
вполне является Богом. Очень скоро он понимает, что уже не может сознательно
противоречить самому себе. У него развивается тонкое чувство стиля, и те
потоки мыслей, которые еще вчера едва ли можно было сопоставить, сегодня могут
оказаться вопиюще несовместимыми. Hо "Постyпай в согласии с Волей" проникает
еще глубже, и перед взором Соискателя предстают противоречия бессознательного.
Так очищаются тайные святилища души. "Постyпай в согласии с Волей" выметает
сор из самых потаенных углов. И Соискатель становится Единым и единственным.
Его Желание постепенно освобождается от вмешательства внутренних
противоположностей, и он становится Мастером Магии. Билли Сайкc способен убить
возлюбленную; король Артур никогда не сможет сделать этого. Чем выше тип
человека, тем он чувствительнее; благородный влюбленный интуитивно
предчувствует, что неосторожное слово или жест могут причинить боль, и
избегает их, как будто они сродни убийству. То же самое происходит и в Магии:
Пирамида
