75. За то, что при каждении именем бога своего пренебрег,
76. Жертву принес, но пожалел и отобрал,
77. ..., для бога оставил, но сам съел,
78. Пребывая в гордыне, воздеть руки решил,
79. Приготовленный жертвенный стол опрокинул,
80. Бога своего и богиню свою прогневил,
81. В Собрании вставал и неспокойное говорил,—
82. Да будет прощен! Он не знал и поклялся,
83. Взял и поклялся,
84. Спрятал и поклялся,
85. Украл и поклялся,
86. Убил и поклялся,
87. На ламассу указал он пальцем,
88. Ламассу отца и матери он поклялся,
89. Ламассу старшего брата и старшей сестры он поклялся,
90. Ламассу друга и товарища он поклялся,
91. Ламассу бога и царя он поклялся,
92. Ламассу господина и госпожи он поклялся,
93. В пролитую кровь он ступил,
94. В место пролития крови не раз он ступал,
95. Запрещенное в его городе он ел,
96. Дело своего города он выдал,
97. Городу своему он дал дурную славу,
98. К оскверненному он стремился,
99. Оскверненный к нему стремился,
100. На ложе оскверненного спал он,
101. На кресле оскверненного сидел он,
102. За столом оскверненного ел он,
103. Из кубка оскверненного пил он.
Как мы видим, проступки, вольные или невольные, даже несознаваемые, тяжкие и
незначительные проступки, совершаемые как по отношению к богам, так и по отношению к
людям, все они в полном беспорядке причисляются к ряду действий, способных приносить
несчастье человеку, совершившему их. Оскорбление бога или убийство человека, занятия
колдовством или простой контакт с околдованным человеком — все это почти одинаково
пагубно. Здесь уже имеет быть место представление, которое позднее с такой
настойчивостью разрабатывалось евреями, о том, что всякая провинность влечет за собой
бедствие и что всякое бедствие, болезнь или несчастный случай, является последствием
греха3. Однако принципы, которые образуют нравственную вину, отделяющие злодеяние от
ошибки или неведения, еще не обозначились. Выделение дел, злых по своей сути, уже
содержит зачаток морали. Однако понятие ответственности, порождаемое представлением о
свободной воле, еще не сложилось. Поэтому зло, являющееся результатом определенных
действий, предстает в качестве простого последствия, а не настоящей санкции. Мы не
находим ценностной шкалы, в соответствии с которой не слишком щепетильный торговец,
использующий неточные весы и легкие гири, понесет наказание от бога, который, в свою
очередь, отвечал бы за воздаяние каждому по его делам, нам просто сообщают, что это
принесет ему несчастье, точно так же, как если он будет рвать определенные растения или
разобьет кружку. Это объясняет, почему он так мало заинтересован в дифференциации
провинностей по их степени и тяжести. По той же причине зло, которое проистекает из его
проступков, будет отвращено не путем сокрушения, покаяния и приношений богам, как если
бы оно являлось наказанием, а посредством заклинаний и магических церемоний. Помимо
дел и слов, приносящих зло, существуют и такие, которые зло устраняют.
Данный список требует еще нескольких замечаний. В нем (стрк. 76) мы находим
первое упоминание на ассирийском языке о запрещении определенных приношений.
Известно, что в жреческом Кодексе запреты такого рода очень многочисленны; теперь
можно надеяться, что ассирийская религиозная литература предоставит нам и другие
примеры, и предполагать, уже с некоторой долей правдоподобности, что на реке Иордан
евреи лишь продолжили традицию, которую позаимствовали в долине Евфрата. — Вина,
вменяемая тому, кто не отпускает заключенного (стрк. 29-31), также напоминает одно
библейское предписание: «Если купишь раба Еврея, пусть он работает [на тебя] шесть лет, а
в седьмой [год] пусть выйдет на волю даром»4. Употребление в пищу жертвенного мяса
также пагубно5. Мы знаем, что у евреев никто не должен был есть мясо жертвы, принесенной
во искупление греха6. Возможно, ассирийский запрет также должен пониматься
исключительно в связи с искупительной жертвой.
Исключительное значение, приписываемое проступкам против семьи, возможно,
является напоминанием об эпохе патриархата. По-видимому, путь семитских народов к
концепции государства был нелегким; арабы до сих пор не отошли от племенной
организации. В подобном обществе семейные связи были тем более крепки и должны были
быть тем более надежны, что лишь они одни поддерживали некоторое единство и порядок.
Следовательно, все то, что имело тенденцию ослаблять эти связи, расценивалось, как
преступление. Ассиро-халдеи, жившие в могущественных городах, создававшие обширные
империи, в этом вопросе сохраняли представления своих предков — скотоводов и
кочевников.
Возникновение городов знаменовало собой становление более развитой цивилизации; это
новое формирование породило новые обязанности для граждан, которые в него входили.
Возможно, что у каждого такого полиса, как и у божества, которое ему покровительствовало,
имелось сакральное имя, хранившееся в строгой тайне, поскольку знавший его приобретал
неограниченную власть над городом. Следовательно, «произнести название своего города»7
значило совершить неблаговидный поступок, приносящий несчастьеа. (У автора неверный перевод «имя
своего города он произнес». В аккадском тексте слово амату, «слово», употреблявшееся в значении «приказ, дело (которое нужно
выполнить)». Имеется в виду, что человек выдал посторонним информацию о некоем важном мероприятии, которое боги приказали
выполнить горожанам.)
Состояние ритуальной нечистоты — вещь чрезвычайно заразная; оскверненный
оскверняет все, к чему прикоснется, будь то люди или предметы. Мы уже видели несколько
вариантов того, как происходит заражение8: заразиться можно, разговаривая с жертвой
колдовства, употребляя в пищу хлеб, воду или другие напитки, принадлежащие ей или
какому-либо грешнику, даже заступаясь за грешника9, и, наконец, принимая нечистое
серебро из рук заколдованного человека10. Достаточно простой встречи:
«7. в пролитую воду омовения ступил он,
9. свои ноги в нечистую воду погрузил,
10. в воду немытых рук посмотрел,
12. женщину с нечистыми руками обнял,
14. на девушку с нечистыми руками позарился,
15. ведьмы рукой коснулся,
17. человека с нечистыми руками обнял,
Табличка АА
4. Кого-то нечистого телом коснулся»11.
Пирамида
