девизы и соединяют со всем приобретенным на пути
предшествовавшего опыта. Чем выше идет человек,
тем чаще и сознательнее он переходит от одного вида деятельности
к другому. Наряду с этим, по мере
развития синтезирование единичных представлений не только
становится все более и более трудным, но,
рано или поздно, человек убеждается, что он, вообще говоря, может
обобщать лишь до некоторого вполне
определенного предела; иначе говоря, он приходит к признанию
возможности целого ряда отдельных
мировоззрений, но объединить их в одно целое представляется ему
недоступным. Этот период развития есть
эпоха расцвета пессимизма; человек воочию начинает чувствовать
условность всего, в нем зарождается
сомнение в относительности всякой метафизики вообще. Громадное
большинство европейских мыслителей и
философов и находятся именно в этом положении. Вот здесь-то и
проявляется впервые во всей своей мощи
сознание чистого духа. Человек уходит вглубь себя, он
действительно перестает искать опору во вне,
начинает ясно сознавать, что разрешение восставших вопросов и
сомнений может воспоследовать лишь из
его собственного субстанционального начала. Когда человек дойдет
до ясного сознания всего этого — это
знаменует собой, что он достаточно созрел для восприятия
посвящения.
Посвящение есть миг величайшего переворота эволюции человека; оно
кладет предел всему
предшествовавшему циклу переломов и этапов познания, оно
окончательно обрисовывает и выявляет
полученные результаты во всей многогранности их тональностей и
вкладывает дух, живый в их
совокупность. Оторванность от целого состава единичных
наклонностей, обособленных течений и частичных
синтезов прекращается окончательно, ибо все они становятся
членами стройного гармонического существа
человека. Весь облик его видоизменяется: сомнения и
разочарования, скептицизм и безнадежность, уныние
и тоска бесследно исчезают, уступая место радостному сознанию
своего достоинства, достигнутых успехов и
беспредельности возможностей в будущем. Этот миг смерти старого
человека — раба случайностей и
собственных заблуждений, миг слияния с Безначальным Бытием в
сознании себя Его самодовлеющей
частицей, миг просветления сознания и озарения его лучом истинной
свободы и есть то, что именуется
посвящением.
«Меня во мраке и в пыли
Досель влачившего оковы,
Любови крылья вознесли
В Отчизну Пламени и Слова;
И посветлел мой темный взор,
И стал мне виден Мир Незримый,
И слышит ухо с этих пор,
Что для других неуловимо.
И с Горней Выси я сошел,
Проникнут весь Ее лучами,
И на волнующийся дол
Взираю новыми очами».
Алексей Толстой.
Обряды и мистерии древних времен — это картинное поэтическое
воспроизведение глубочайших процессов,
совершающихся посвящением в душе человеческой. Вполне сознавая
величие этого переворота существа
искателя Истины, древние Учителя создавали обстановку, которая с
наибольшим совершенством
гармонировала с переживаниями человека. Пред посвящением неофита
вводили в склеп, клали в гроб, для
того чтобы подчеркнуть, что прежняя жизнь с ее волнениями
закончилась навсегда и безвозвратно, что
начинается новая эра жизни и деятельности. Этот обряд свято
сохранился во всех религиях древнего мира и
всюду совершался почти в тех же формах, которые выработались
опытом предыдущих веков.
«Переступив порог смерти, неофит внезапно возрождался (renatus
quodam modo), и день его Посвящения
был первым днем его действительной жизни (natalem sacrorum) ».
Морэ.
Мистерии посвящения неофита исходили из глубокого понимания
полной аналогии этого перелома с тем,
который отделяет одну жизнь от другой. Видя смерть пред собой,
человек всегда переживает с
молниеносной быстротой всю свою жизнь, пред ним проходят все ее
события, он заново переоценивает все
свои поступки и решения и в своем сознании обхватывает все
мельчайшие детали. Точно также в минуты
великого перелома человеческого существа — пред восприятием
посвящения и наступлением новой эры
жизни — человек переживает все свое прошлое, и не только то, что
он получил в этой жизни, но
неисповедимыми путями начинает воспоминать давно забытые страницы
своей бессмертной жизни. Древний
мир с совершенством знал это, и все его мистерии запечатлевали в
душе неофита огненными знаками его
переживания в этот великий момент.
«Душа в минуты смерти испытывает то же, что испытывают те, кто
посвящается в великие таинства. Слова,
выражающие эти понятия, сходны: говорят
τελευταί
(умереть) и
Пирамида