– Я и побежал, как только вышел на траву…
– …но, как сам видишь…
– Он борется изо всех сил, – сказала Сюзанна, и у Джейка защемило сердце: ничем другим гордиться она уже не могла. – Мой муж борется изо всех сил. Может, он еще что-то скажет.10
И он сказал. Через пять бесконечных минут, которые Джейк провел в спальне, глаза Эдди открылись.
– Сю… – начал он. – Сю… зи…
Она наклонилась ближе, по-прежнему держа его руки, улыбнулась его лицу, не видя ничего вокруг. И с усилием, Джейк не мог поверить, что такое возможно, Эдди освободил одну руку, поднял, ухватился за ее кудряшки. Если вес руки и тянул волосы вниз, вызывая боль, она не подала вида. На губах расцвела радостная, приглашающая, даже чувственная улыбка.
– Эдди! С возвращением!
– Не обманывай… обманщика, – прошептал он. – Я ухожу, любимая, не прихожу.
– Это же чистая глу…
– Замолчи, – прошептал он, и она замолчала. Рука, вцепившаяся в волосы, тянула ее вниз. Она с готовностью наклонилась, поцеловала его еще живые губы. – Я… буду… ждать тебя, – каждое слово давалось ему с огромным трудом.
Джейк увидел капли пота, выступившие на его коже, последнее послание умирающего тела миру живых, и только тут сердце мальчика наконец-то поняло то, что его голова знала уже не один час. Он заплакал. Эти слезы жгли и очищали. Когда Роланд взял его за руку, мальчик яростно сжал пальцы стрелка. Он не только грустил, но и боялся. Случившееся с Эдди могло произойти с любым. Могло произойти с ним.
– Да, Эдди. Я знаю, что подождешь.
– На… – последовал очередной долгий вдох. Его глаза сверкали, как драгоценные камни. – На пустоши, – еще вдох. Рука не отпускала волосы. Свет лампы держал их обоих в мистическом желтом круге. – Той, что на конце тропы.
– Да, дорогой, – голос ее звучал спокойно, но слеза упала на щеку Эдди и медленно поползла вниз. – Я слышу тебя очень хорошо. Подожди меня, я тебя найду, и дальше мы пойдем вместе. Там я смогу ходить, на своих ногах.
Эдди ей улыбнулся, потом перевел взгляд на Джейка.
– Джейк… ко мне.
«Нет, – запаниковав, подумал Джейк, – нет, я не могу, не могу».
Но он уже наклонялся к кровати, в запах смерти. Уже видел тоненькую полоску грязи, на лбу Эдди, у самых волос, которая превращалась в пасту по мере того, как на коже выступали все новые и новые крохотные капельки пота.
– Подожди меня тоже, – губы Джейка онемели. – Хорошо, Эдди? Дальше мы пойдем вместе. Снова станем ка-тетом, как и прежде, – он попытался улыбнуться, но не смог. Слишком сильно болело сердце, какие уж тут улыбки. Он даже задался вопросом, а не разорвется ли оно, как иногда разрываются камни, брошенные в сильный огонь. Об этом ему рассказал его друг, Бенни Слайтман. Смерть Бенни была ужасна, но эта – в тысячу раз хуже. В миллион.
Эдди покачал головой.
– Нет… слишком быстро, дружище, – он опять вдохнул, поморщился, словно воздух дурно пах. Вновь зашептал, не от слабости, как потом подумал Джейк, потому что сказанное предназначалось только для его ушей. – Остерегайся… Мордреда. Остерегайся… Дандело.
– Данде…?
– Дандело, – глаза широко раскрылись. От огромных усилий. – Оберегай… своего… дина… от Мордреда. От Дандело. Ты… Ыш. Ваша работа, – его взгляд на мгновение сместился к Роланду, вернулся к Джейку. – Ш-ш-ш, – а потом. – Оберегай…
– Я… буду. Буду.
Эдди чуть кивнул и посмотрел на Роланда. Джейк подался назад, а стрелок наклонился, чтобы услышать последнее напутствие Эдди.11
Никогда, никогда раньше Роланд не видел таких ярких глаз, даже на Иерихонском холме, где Катберт, смеясь, прощался с ним.
Эдди улыбнулся.
– Мы… хорошо провели время.
Роланд кивнул.
– Ты… ты… – закончить Эдди не смог. Поднял руку, чуть заметно крутанул пальцами.
– Я танцевал, – кивнул Роланд. – Танцевал каммалу.
«Да», – беззвучно произнес Эдди, опять долго, с хрипами, вдохнул. В последний раз.
– Благодарю тебя за мой второй шанс. Спасибо тебе… отец.
На том жизнь Эдди оборвалась. Его глаза по-прежнему смотрели на них, смотрели осмысленно, но воздух более не вошел в легкие, на смену тому, что вышел с его последним словом: «Отец». Свет лампы превращал волосы на его голых руках в золото. Вдалеке погромыхивало. Потом глаза Эдди закрылись, голова привалилась щекой к подушке. Его работа закончилась. Он покинул тропу, ступил на пустошь. Они сидели вокруг него кружком, но более не ка-тет.12
Тридцатью минутами позже Роланд, Джейк, Тед, Динки и Шими сидели на скамье в центре Молла. Дани Ростова и мужчина, выглядевший, как банкир, стояли неподалеку. Сюзанна осталась в спальне проктора, омывая тело мужа перед погребением. Они слышали ее голос. Она пела. Те самые песни, которые пел Эдди, пока они шли по тропе. Одна называлась «Рожденный бежать»note 114 ,другая – «Песня риса», из Калья Брин Стерджис.
– Мы должны отправлять в путь, и немедленно, говорил Роланд. Рукой он потирал и потирал бедро. Чуть раньше Джейк увидел, как стрелок достал бутылочку с таблетками аспирина (где он ее взял, знал, должно быть, только Господь Бог) и проглотил, не запивая, три таблетки. – Шими, ты можешь отправить нас?
Шими кивнул. Он дохромал до скамьи, опираясь на руку Динки, но до сих пор никто не удосужился взглянуть на его рану. Хромота казалась пустяком в сравнении с их остальными проблемами. И если бы Шими Руис умер в ту ночь, все бы решили, что причина его смерти – создание двери между Тандерклепом и Америкой. Напряжение, вызванное еще одной телепортацией, могло оказаться для него фатальным… что в сравнении с этим рана на стопе?
– Я попробую, – ответил он. – Я попробую и буду стараться изо всех сил.
– Те, кто помогал нам заглянуть в Нью-Йорк, помогут и в этом, – вставил Тед.
Именно Тед придумал, как определить время на американской стороне в Ключевом мире. Он, Динки, Фред Уортингтон (мужчина с внешностью банкира) и Дани Ростова бывали в Нью-Йорке и могли представить себе Таймс-сквер: яркие огни, толпы людей, афиши кинофильмов… и, что самое важное, гигантскую бегущую строку, сообщающую последние новости. Пока дыра между мирами оставалось открытой, они узнали о то, что эксперты ООН обследуют предполагаемые места массовых захоронений в Косово, вице-президент Горпровел день в Нью-Йорке в рамках предвыборной кампании, а Роджер Клементс вывел из игры тринадцать «Техасских рейнджеров», но «Янки» все равно проиграли.
С помощью остальных Шими мог бы держать дыру открытой и дольше (остальные с изумлением смотрели на яркие огни Нью-Йорка, уже не разрушая, а открывая, наблюдая), но необходимости в этом не было. За бейсбольными новостями по строке побежали огромные, в этаж высокой желто-зеленые буквы и цифры, сложившиеся в дату и время: «18 ИЮНЯ 1999 Г. 9:19 ПОПОЛУДНИ».
Джейк уже открыл рот, чтобы спросить, откуда уверенность, что они попали в Ключевой мир, в котором Стивену Кингу осталось жить один день, но тут же закрыл его. Ответ – во времени, глупенький, такой же ответ, как и всегда: цифры, составляющие 9:19, в сумме равнялись девятнадцати.13
– Как давно вы все это видели? – спросил Роланд. Динки прикинул.
– Как минимум, прошло часов пять. Если судить по тому, когда прозвучал горн и погасло солнце.
«Следовательно, на той стороне сейчас половина третьего утра, – подсчитал Джейк. Загибая по пальцу на каждый час. Думалось с трудом, мысли об Эдди затрудняли даже самый простой математический подсчет, однако, он понял, что сможет заставить голову работать, если очень захочет. – Только нельзя полагаться на то, что там прошли те же пять часов, потому что на американской стороне время течет быстрее. Такое положение теперь может измениться, после того, как Разрушители перестали разрушать Луч, но, скорее всего, позже. А пока время там по – прежнему течет быстрее».
А ведь оно может и соскользнуть.
В эту минуту Стивен Кинг может сидеть за пишущей машинкой в своем кабинете утром 19 июня, здоровый и невредимый, а в следующую… бах! Вечером лежать в ближайшем похоронном бюро, потому что восемь или двенадцать часов пронеслись мгновенно, в окружении ближайших родственников, сидящих в своем круге света и пытающихся решить, какими должны быть похороны, исходя из того, что в завещании об этом ничего не сказано; может, даже стараясь решить, где его хоронить. А Темная Башня? Кинговская версия Темной Башни? Или версия Гана, или версия Прима? Все они будут потеряны навсегда. И что это звуки вы слышите? Должно быть, Алый Король смеется, смеется, и смеется в глубинах Дискордии. А может, и Мордред, Паук-Мальчик, смеется вместе с ним.
Впервые после смерти Эдди, что-то еще, помимо горя, вышло на передний план в голове Джейка. Что-то, напоминающее тиканье, которое слышалось из снитчей, когда Роланд иЭдди программировали их. До того, как снитчи перекочевали в корзинку Хайлиса, который и отправился с ними в Алгул Сьенто. То был звук времени, и время не числилось среди их друзей.
– Он прав, – кивнул Джейк. – Мы должны отправиться туда, пока есть возможность хоть что-то сделать.
– А Сюзанна… – начал Тед.
– Нет, – оборвал его Роланд. – Сюзанна останется здесь, и вы поможете ей похоронить Эдди. Вы согласны?
– Да, – ответил Тед. – Разумеется, если вам так угодно.
– Если мы не вернемся… – Роланд что-то подсчитал в уме, закрыв один глаз, вторым уставившись в темноту. – Если мы не вернемся к этому времени через одну ночь, считайте, что мы вернулись в Крайний мир через Федик.
«Да, считайте, что мы уже в Федике, – подумал Джейк. – Естественно. Потому что, какой смысл выдвигать другую, более логичную версию, скажем, предполагать, что мы погибли или затерялись между мирами, в вечной черноте Прыжка, тодэшной тьме, как ни назови?»
– Вы знаете Федик? – спрашивал Роланд.
– К югу от Алгул Сьенто, не так ли? – ответил вопросом Уортингтон. Он уже подошел к скамье вместе с Дани, девочкой-подростком. – Хотя, где тут юг? Трампас и некоторые другие кан-тои говорили, что там обитают призраки.
– Призраков там хватает, это точно, – Роланд помрачнел. – Вы сможете посадить Сюзанну на поезд в том случае, если мы вернемся сюда? Я знаю, некоторые поезда еще должны ходить, они используются для перевозки…
– Зеленых плащей? – договорил за него Динки. – Или Волков, как вы о них думаете. Все поезда линии Д на ходу. Они – автоматы.
– Это моно? Они говорящие? – спросил он. Думал он о Блейне.
Динки и Тед с сомнением переглянулись, потом Динки повернулся к Джейку и пожал плечами.
– Откуда нам знать? Мне об этих поездах ничего не известно. Думаю, остальным Разрушителям тоже. Полагаю, некоторые из охранников что-то и знал. Или тот парень, -он указал на Тассу, который по-прежнему сидел на крыльце Шэпли-Хауз, закрыв лицо руками.
– В любом случае, мы скажем Сюзанне, что осторожность не помешает, – прошептал Роланд Джейку. Мальчик кивнул. Он полагал, что ничего другого они сделать не могут, но у него возник еще один вопрос. Он бы хотел задать этот вопрос Теду или Динки, но при условии, что Роланд не сможет его услышать. Ему не нравилось, что им придется оставить Сюзанну одну, все его существо противилось этой идеи, но он знал, что она не покинет Эдди, не похоронив его. Знал это и Роланд. Они могли заставить ее отправиться вместе с ними в Америку, связав и сунув в рот кляп, но кому такое пошло бы на пользу?
– Возможно, некоторые Разрушители захотят проехаться на поезде на юг вместе с Сюзанной, – заметил Тед.
Дани кивнула.
– Нас не очень-то здесь жалуют за то, что мы помогали вам. Больше всех, конечно, достается Теду и Динки, но полчаса тому назад в меня плюнули, когда я вернулась в своюкомнату за этим, – она показала потрепанного, но, несомненно, горячо любимого плюшевого медвежонка. – Не думаю, что они на что-то решаться, пока вы здесь, но, после того, как вы уйдете… – она пожала плечами.
– Слушай, я тебя не понимаю, – воскликнул Джейк. – Они же свободны.
– Свободны делать что? – спросил Динки. – Подумай об этом. На американской стороне большинство из них были изгоями. Пятым колесом в телеге. Здесь же к нам относились как к ОВП, мы получали все самое лучшее. А теперь это в прошлом. Если взглянуть на ситуацию с этих позиций, трудно, знаешь ли, понять, что так надо.
– Пожалуй, – согласился Джейк. И решил, что не хочет смотреть на ситуацию с позиции Разрушителей.
– Они потеряли и кое-что еще, – добавил Тед. – У Рэя Брэдбери есть роман «451 градус по Фаренгейту». «Жечь было наслаждением» – первая фраза романа. Так вот, разрушать тоже было наслаждением.
Динки кивал. Как и Уортингтон, и Дани Ростова. Даже Шими, и тот кивал.14
Эдди лежал во все том же круге света, но теперь лицо его стало чистым, а простыня укрывала его только до пояса. Сюзанна одела его в чистую белую рубашку, которую сумела где-то найти (Джейк предполагал, что в стенном шкафу проктора), раздобыла и бритву, потому что от щетины на щеках и подбородке Эдди не осталось и следа. Джейк попытался представить себе, как она сидит и бреет лицо мужа, и поет при этом «каммала-кам-кам», но поначалу не смог. А потом, внезапно, образ этот возник перед ним, ясный и четкий, и Джейку пришлось собрать волю в кулак, чтобы не расплакатьсяю.
Сюзанна спокойно выслушала все, что сказал ей Роланд, сидя на кровати, положив руки на колени, опустив глаза.
Стрелку она казалась застенчивой девой, которой предлагают выйти замуж.
Когда он закончил, она не произнесла ни слова.
– Ты все поняла, Сюзанна?
– Да, – ответила она, не поднимая головы. – Я похороню моего мужа, Тед и Динки помогут мне, если только смогут удержать своих друзей… – сарказм, прозвучавший в ее последнем слове порадовал Роланда, указывал на то, что она таки его слушала, – …не дадут им забрать у меня его тело и подвесить на суку старой яблони.
– А потом?
– Или вы сможете вернуться сюда и тогда мы вместе поедем в Федик, или Тед и Динки посадят меня на поезд и я доберусь туда сама.
Джейк не просто ненавидел холодную отстраненность ее голоса, она его ужасала.
– Ты знаешь, почему мы должны вернуться на ту сторону, не так ли? – озабоченно спросил он. – Знаешь, не так ли?
– Чтобы спасти писателя, пока еще есть время, – она подняла одну из рук Эдди, и Джейк с изумлением отметил, какие чистые у него ногти. «Как она вычистила из-под них грязь?» – задался он вопросом. Или у проктора нашлось маленькое приспособление для чистки ногтей, вроде того, что отец носил в кармане на цепочке для ключей? – Шими говорит, что мы спасли Луч Медведя и Черепахи. Мы думаем, что спасли розу. Но у нас есть, как минимум, еще одна работенка. Спасти писателя. Ленивого писателя, вот тут она подняла голову, ее глаза сверкнули. Джейк вдруг подумал, может, и к лучшему, что Сюзанны не будет с ними, когда… если… они встретят сэя Стивена Кинга.
– Вам лучше его спасти, – вот тут и Роланд, и Джейк уловили в ее голосе интонации Детты. После того, что сегодня произошло, вам бы лучшеего спасти. И на этот раз, Роланд, ты скажешь ему, что он должен продолжать писать. Не думая о том, что разверзнется ад, начнется потоп, у него обнаружат рак или гангрену члена. И путь не волнуется из-за Пулитцеровской премии. Ты должен сказать ему, что должен дописать до конца свою гребаную историю.
– Я передам ему твои пожелания, – ответил Роланд. Сюзанна кивнула.
– Ты придешь к нам после того, как закончишь эту работу, – к концу предложения Роланд чуть возвысил голос, чуть ли не превратив его в вопрос. – А потом мы вместе закончим последнюю работу, не так ли?
– Да, – ответила она. – Не потому, что я хочу… запал был, да весь вышел… но потому что он этого от меня хотел, – нежно, очень нежно, она вернула руку Эдди на его грудь, ко второй руке. Затем нацелила палец на Роланда. Кончик заметно дрожал. – Только не начинай говорить, что мы – ка-тет, единство из множества. Потому что эти дни ушли. Не так ли?
– Да, – кивнул Роланд. – Но Башня по-прежнему стоит. И ждет.
– И к ней интерес у меня пропал, большой мальчик, вновь в голосе зазвучали интонации Детты. – По правде говоря.
Но Джейк понимал, что не говорит она правду. Не потеряла она желания увидеть Темную Башню. В этом ничуть не уступала Роланду. Хотела увидеть ее даже больше, чем Джейк. Их тет, возможно, распался, но ка осталась. И Сюзанна это чувствовала, в той же степени, что и они.15
Перед уходом они поцеловали ее (Ыш облизал лицо).
– Будь осторожен, Джейк, – напутствовала его Сюзанна. – Возвращайся живым и невредимым, слышишь? Эдди сказал бы тебе тоже самое.
– Я знаю, – и Джейк снова поцеловал ее. Он улыбнулся, потому что услышал, как Эдди говорит ему: «Береги свой зад, он уже треснул», – и по той же причине вновь заплакал. Сюзанна какие-то мгновения еще прижимала его к себе, потом отпустила и опять повернулась к своему мужу, который, такой недвижный и холодный, лежал на кровати проктора. Джейк понимал, что нет у нее сейчас времени на Джейка Чеймберза или переживания Джейка Чеймберза. У нее было свое, очень большое, горе.16
Динки дожидался Джейка у двери апартаментов проктора. Роланд ушел с Тедом, они уже добрались до конца коридора, что-то увлеченно обсуждая. Джейк предположил, что идут они на Молл, где Шими (с помощью остальных) попытается отправить их на американскую сторону. И тут он вспомнил о своем вопросе.
– Поезда линии Д ходят на юг. Или туда, где вроде бы юг, не так ли?
– Более-менее, партнер. – Некоторые имеют названия, вроде «Восхитительный дождь» или «Душа Снежной страны», но все имеют индекс, из букв и цифр.
– Д – сокращение от Дандело? – спросил Джейк. Динки остановился, в недоумении посмотрел на Джейка.
– Дандело? Это еще кто или что?
Джейк покачал головой. Он даже не хотел говорить Динки, где слышал это слово.
– Ну, я не знаю, во всяком случае, наверняка, заговорил Динки, когда они зашагали дальше. – Я всегда думал, что Д – это сокращение от Дискордии. Потому что именно там находится конечная станция всех поездов, ты знаешь… где в глубине бесплоднейших из Бесплодных земель.
Джейк кивнул. Д – сокращение от Дискордии. Вроде бы логично. В каком-то смысле.
– Ты не ответил на мой вопрос? Дандело, это что?
Скачать книгу [0.43 МБ]
Пирамида