– Литературный агент, который занимался издательскими делами с романами Тада под обоими его именами.
– А что хотел Клоусон – ваш пресмыкающийся?
– Денег, – сухо ответила Лиз.
На кухне Тад взял две бутылки со смесью (только наполовину заполненные и хранящиеся в холодильнике на непредвиденные ночные трапезы) н поставил их на водяную баню.То, что сказала Лиз, было правильно... но также было и неправдой. Клоусон хотел намного больше, чем просто денег.
Лиз, видимо, прочитала его мысли.
– Он хотел не только денег. Я даже не уверена, что они были главной его целью. Он также хотел быть человеком, который прославился, впервые установив подлинную личность Джорджа Старка.
– Это что-то наподобие тех героев в комиксах, которые стремятся в конце концов разоблачить неуловимого человека-паука?
– Совершенно верно.
Тад опустил палец в кастрюлю, чтобы определить температуру воды, затем прислонился к плите, скрестив руки и слушая. Он заметил, что хочет закурить сигарету – впервые за очень долгие годы.
Тад вздрогнул.
– Клоусон оказывался в слишком многих нужных местах и в слишком подходящие моменты, – продолжала Лиз. – Он был не только студентом-юристом, он еще работал в книжном магазине на неполной ставке. Он был не просто книготорговцем, а ярым фанатиком романов Джорджа Старка. И, возможно, это был единственный поклонник Старка во всейнашей стране, который также прочитал два романа Тада Бомонта.
Тад усмехнулся в кухне – не без некоторой горечи – и снова попробовал воду в кастрюле.
– Я думаю, он собирался создать нечто вроде пьесы на основе своих подозрений, – произнесла Лиз. – Он переходил постепенно от мысли позабавиться к мысли возвыситься над всеми прочими двуногими. Однажды, когда он решил, что Старк – это Бомонт, и наоборот, Клоусон позвонил в «Дарвин пресс».
– Издательство романов Старка?
– Именно так. Он вышел на Элли Голден, редактора романов Старка. Он задал ей вопрос прямо в лоб – пожалуйста, скажите мне, является ли Джорджем Старком на самом деле писатель Тад Бомонт. Элли ответила, что это нелепая идея. Клоусон тогда спросил насчет фотографии автора, напечатанной на задней стороне обложки романов Старка. Он заявил, что хочет получить адрес человека на картинке. Элли ответила, что не имеет права раздавать адреса авторов ее издательской фирмы.
Клоусон сказал, что ему не нужен адрес Старка, он хочет получить адрес человека на фотографии. Тот человек позировал вместо Старка. Элли заявила, что это нелепое заблуждение, что человек на фотографии – автор романов, и это – Джордж Старк.
– До всего описанного издатель никогда и нигде не раскрывал тот факт, что имя Старка – всего лишь выдумка? – спросил Алан. Он был очень заинтересован. – Они поддерживали мнение, что это реальный живой человек?
– О, да. Тад настаивал на этом.
«Да, – подумал Тад, вытаскивая бутылки из бани в кастрюле и пробуя их температуру своим запястьем. – Тад настаивал. Если оглянуться в прошлое, Тад даже и не знает, почему он так настаивал, не только не знает, но и не имеет ни малейшего представления об этом, но Тад действительно настаивал».
Он взял бутылки в гостиную, счастливо избежав по пути столкновения с кухонным столиком. Он вручил по бутылке каждому из малышей. Они приняли их, будучи весьма сонными, но начали сосать без уговоров. Тад снова присел. Он слушал Лиз и сказал самому себе, что мысль о сигарете была весьма неожиданной, пришедшей из глубин его мозга.
– Как бы то ни было, – продолжала Лиз, – Клоусону хотелось задавать все больше вопросов – у него их был целый вагон, я думаю – но Элли не хотелось принимать участия в этой игре. Она посоветовала Клоусону позвонить Рику Коули и переговорить с ним по всем интересующим вопросам. Клоусон позвонил и попал на Мириам. Это бывшая жена Рика. И также его партнер в делах агентства. Такое сочетание несколько странно, но они уживались совсем неплохо.
Клоусон начал ее спрашивать о том же – является ли Джордж Старк придуманный писателем Тадом Бомонтом. По словам Мириам, она ответила ему утвердительно на этот вопрос. А также, что ее зовут Долли Мэдисон, и что она только что развелась с Джеймсом. Тад должен развестись с Лиз, и тогда они с Тадом поженятся весной. После этого Мириам повесила трубку. Затем отправилась в кабинет Рика и сообщила о странном желании какого-то малого из Вашингтона раскрыть все литературные секреты Тада Бомонта. После этого все звонки Клоусона в агентство Коули заканчивались там лишь снятием телефонной трубки и отбоем.
Лиз отпила изрядный глоток пива.
– Но он не сдавался. Я думаю, что настоящее пресмыкающееся так бы не вело себя. Он понял, что «спасибо-пожалуйста» здесь не будет срабатывать.
– А он не позвонил Таду? – спросил Алан.
– Нет, ни разу.
– Ваш номер, наверное, не был включен в телефонные справочники из-за известности Тада Бомонта.
Тад сделал один из своих небольших вкладов в эту беседу:
– Мы, действительно, не были включены в указатель телефонных номеров для широкой публики, Алан. Но здешний телефонный номер в Ладлоу указан в справочнике телефонов преподавателей факультета. Этого нельзя было избежать. Я преподаватель и должен давать советы.
– Но парень так и не подошел прямо к лошадиной морде, – удивился шериф.
– Он вошел с нами в контакт позднее... письмом, – сообщила Лиз. – Но это будет забеганием вперед. Мне можно продолжить?
– Да, пожалуйста, – сказал Пэнборн. – Это в своем роде очень захватывающая история.
– Итак, – продолжала Лиз, – у нашего пресмыкающегося ушло около трех недель и, вероятно, чуть менее пяти сотен долларов для того, чтобы окончательно убедиться в правоте своих предположений о том, что Тад и Джордж Старк – одно и то же лицо.
– Он начал с просмотра справочника Литерэри маркет плейс", который все издатели называют просто «ЛМП». Это сокращенный перечень имен, адресов и служебных телефонов всех людей, которые участвуют в книжном бизнесе – писателей, редакторов, издателей, литературных агентов. Используя «ЛМП», а также колонку «Люди» в журнале «Паблишерс уикли», ему достаточно легко удалось выявить примерно с полдюжины бывших сотрудников «Дарвин пресс», которые ушли из издательства между летом 1986 и летом 1987 года.
Один из них был в курсе дела и был готов поделиться информацией. Элли Голден почти абсолютно уверена, что виновником здесь оказалась секретарша главного бухгалтера издательства, проработавшая восемь месяцев в 1985-1986 годах. Элли называла ее сукой из Вассара с гнусавыми манерами.
Алан засмеялся.
– Тад также полагает, что это была именно она, – продолжала Лиз, – поскольку в подтверждение угрозы шантажа были представлены фотостаты поступлений роялти>гонорар, перечисляемый издательством автору в виде фиксированного процента от стоимости проданных книг; обычно эти перечисления сводятся воедино раз в квартал>для Джорджа Старка. Они пришли из конторы Роланда Барретса.
– Это главный бухгалтер издательства, – пояснил Тад. Он наблюдал за детьми, продолжая слушать Лиз. Они теперь лежали на спинах, ноги в спальных костюмах тесно прижались друг к другу, а горлышки бутылок направлены к потолку. Их глаза были бездумны и очень далеки от всего здесь происходящего. Скоро, он знал, они уснут вместе... «Они все делают вместе, – подумал Тад. – Дети спят, а воробьи летают».
Он снова потер шрам.
– Имя Тада не фигурировало на фотостатах, – сказала Лиз. – Перечисления роялти иногда переходят в чековую форму, но сами они не являются чеками, а потому имя Тадане должно было фигурировать в них. Вы понимаете меня, надеюсь?
Алан согласно кивнул.
– Но адрес сказал ему все, что он так жаждал выяснить. Он гласил: мистер Джордж Старк, почтовое отделение, ящик 1642, Бревер, штат Мэн 04412. Это далеко от Миссисипи, где Старк должен был бы находиться. Если взглянуть на карту штата Мэн, то увидишь, что сразу почти за Бревером, чуть южнее, находится Ладлоу, а он знал, что там живет всеми уважаемый, но не столь уж известный писатель. Тадеуш Бомонт. Такое совпадение слишком очевидно.
– Ни Тад, ни я никогда лично с ним не сталкивались, но он видел Тада. Он знал, когда «Дарвин пресс» рассылает свои сводные чеки по роялти за квартал из тех фотостатов, которые он уже получил. Большинство таких чеков сперва идет к литературному агенту писателя. Агент сводит их воедино и высылает писателю один чек, в котором вычитает из общей суммы роялти свои комиссионные. Но в случае со Старком главный бухгалтер посылал эти чеки сразу в почтовое отделение Бревера.
– А как же насчет комиссионных агенту? – задал вопрос шериф.
– Они подсчитывались в «Дарвин пресс» и высылались Рику отдельным чеком, – ответила Лиз. – Это послужило еще одним ясным подтверждением Клоусону правильности его догадок насчет Джорджа Старка... и после этого Клоусону уже более не хотелось получать косвенных свидетельств. Он хотел теперь только прямых доказательств. И придумал, как это сделать.
– Когда настал срок оформления чека по роялти, Клоусон приполз сюда. Ночи он проводил в палаточном лагере «Холидей инн», а днем дежурил, подпирая стены почтового отделения в Бревере. То, как Клоусон вложил свое послание в письмо на имя Тада, очень смахивало на кинофильм. Он провел, однако, очень кропотливое расследование. Если бы «Старк» не показался на почте на четвертый день дежурства там Клоусона, наш сыщик должен был бы свернуть свою палатку и уползти восвояси. Но я не думаю, что все это вообще могло так закончиться. Когда природный пресмыкающийся вонзает в вас свои зубы, он вряд ли уползет добровольно, если только не будет отброшен сильным пинком.
– Или если вы вышибете ему зубы, – подтвердил Тад. Он заметил, как шериф повернул к нему голову, подняв брови, и поморщился. Плохо подобранные слова. Кто-то ведь только что уже на самом деле проделал это с тем пресмыкающимся субъектом, о котором идет сейчас речь... и что-то еще намного худшее.
– В любом случае, мы можем только гадать, как бы Клоусон поступил дальше, – подытожила Лиз, и шериф снова повернулся к ней. – У него ушло не столь уж много времени на ожидание Тада. На третий день ожидания на скамейке в парке напротив почты пресмыкающийся узрел «Субурбан» Тада Бомонта, въезжающий на одно из мест в парковочной зоне около почты.
Лиз отхлебнула еще пива и стряхнула пену с верхней губы. Убрав руку, она улыбнулась.
– Теперь перейдем к самой забавной части рассказа. Это просто п-п-прелестно, как говаривал один голубой в «Повторном визите к отцу невесты». У Клоусона была фотокамера. Портативная, такого размера, что вы легко спрячете ее, сжав в кулаке. Когда вам нужен снимок, вы просто слегка раздвигаете пальцы, чтобы открыть объектив, и готово! Все в порядке.
Она усмехнулась, покачав головой от нахлынувших воспоминаний.
– Он заявил в своем письме к Таду, что раздобыл ее по каталогу шпионского оборудования – телефонных жучков для подслушивания, химических реактивов для превращения конвертов с корреспонденцией в прозрачное состояние на десять-пятнадцать минут, саморазрушающихся портфелей и так далее. Секретный агент Х-9 Клоусон, одним словом. Я думаю, он бы раздобыл себе и зуб, заполненный цианистым калием, если бы была разрешена легальная продажа этого деликатеса. Он был целиком в образе, созданном его гнусным воображением.
Как бы то ни было, он сделал полдюжины вполне четких и неопровержимых фотографий. Не очень искусная работа, но вы сами понимаете, кем был этот субъект и чем он занимался. У Клоусона были фотографии Тада, подходящего к почтовым ящикам внутри зала, Тада, вставляющего ключ в свой ящик 1б42, и еще одна, запечатлевшая Тада, вынимающего конверт.
– Он послал вам копии этих фотографий? – спросил Пэнборн. Он помнил, что Лиз говорила о желании Клоусона раздобыть денег, а вся история не только попахивала шантажом, но прямо-таки была насквозь им пропитана.
– О, да. И кое-что поважнее. Вы могли прочитать часть обратного адреса – буквы «ДАРВ», что ясно говорило о названии – «Дарвин пресс».
– Х-9 снова ударил изо всех сил, – согласился Алан.
– Да. Он ударил. Он заполучил фотографии и уполз назад в Вашингтон. Мы получили его письмо с вложенными фотографиями только несколькими днями позже. Письмо было просто восхитительным. Он ползал по самому краешку угрозы, но не переходил границы.
– Он был студент юриспруденции, – сказал Тад.
– Да, – согласилась Лиз. – Он точно знал, насколько далеко он может заходить. Тад может дать вам это послание, но я могу пересказать его. Он начал с того, как он восхищается обеими половинами «разделенного сознания» – это его слова – Тада Бомонта. Он отчитался нам в том, что именно он выяснил и каким конкретно образом. Затем перешел к делу. Он очень старательно пытался скрыть от нас крючок, но крючок тем не менее был приготовлен. Он заявил, что сам является возвышенным писателем, но у него нет времени для этого занятия – почти все оно уходит на студенческие занятия юридическими дисциплинами. Но проблема не только в этом. Настоящая его беда в том, что онвынужден служить в книжном магазине, иначе ему нечем платить за обучение и по прочим счетам. Он заявил, что ему бы хотелось показать Таду некоторые свои творения и, если Тад посчитает его таланты достойными внимания, то, может быть, перешлет вместе с литературными советами и небольшую пачку банкнот для поддержки одинокого и нищего гения Клоусона.
– Пачку банкнот для поддержки, – повторил смущенный Алан. – Так это... теперь называют грамотные шантажисты?
Тад откинул голову и расхохотался.
– Так называл это Клоусон, во всяком случае. Я думаю, что смогу повторить последний пассаж из письма наизусть: «Я знаю, что это должно при первом чтении показаться вам очень самонадеянной просьбой, написал он, но я уверен, что если вы изучите мои сочинения, вы быстро поймете, что подобное решение может иметь выгоду для нас обоих».
Тад и я неистовствовали по этому поводу, затем смеялись, а потом, я думаю, мы еще долго негодовали.
– Да, – подтвердил Тад. – Я не помню смеха, но мы негодовали очень сильно.
– Наконец мы решили обсудить все это спокойно. Мы проговорили почти до середины ночи. Мы оба сразу раскусили смысл письма и фотографий Клоусона, и хотя Тад очень разозлился...
– Я до сих пор не очень разозлен, – перебил Тад, – а парень мертв.
– Хорошо, раз крик и визг по поводу Старка уже поднялись, Тад был почти воскрешен. Он и сам хотел выбросить Старка за борт, хотя бы на время, поскольку Тад уже работал над длинной и серьезной собственной книгой. Чем он и теперь занимается. Она называется «Золотая собака». Я читала первые две сотни страниц, и они великолепны. Намного лучше пары вещей, написанных им под именем Джорджа Старка. Поэтому Тад решил...
– Мы решили, – сказал Тад.
– О'кей, мы решили, что Клоусона следует лишь благословить за то, что он ускорил события, которые начались и происходили и без его участия. Единственным опасением Тада было то, что Рику Коули не понравится эта идея, потому что Джордж Старк зарабатывал для агентства намного больше денег, чем это до сих пор удавалось Таду. Но Коули даже обрадовался этому. На самом деле, мы сможем обеспечить отличную рекламу этим шагом, что поможет в ряде сфер: портфель изданий Старка, портфель изданий Тада...
– Всего пока две книги, – вставил Тад с улыбкой.
– ...и новая книга, когда она будет окончена.
– Извините меня, но что такое «портфель изданий?» – спросил Алан.
Усмехнувшись, Тад объяснил:
– Это те старые книги, которые уже не выкладывают на самых бойких местах в торговой сети.
– Итак, вы вышли на публику.
– Да, – сказала Лиз. – Сперва в «Ассошиэйтед пресс» здесь в Мэне и в журнале «Паблишерс уикли». Затем эта история попала в программу национального радиовещании – Старк был автором бестселлеров, как-никак, и тот факт, что он никогда реально не существовал в этом мире, позволял заполнять особо интересной информацией последние стороны переплетов н обложек его изданий. И, наконец, с нами вошел в контакт журнал «Пипл».
– Мы получили еще одно скуляще-злобное письмо от Фредерика Клоусона, которое объясняло нам, сколь низко и неблагородно наше поведение. Он, видимо, считал, что у наснет права обходиться без его участия в наших делах, поскольку он проделал гигантскую работу, а все, что сделал Тад, было писание нескольких книжонок. После этого он замолчал.
– И слава Богу, что он замолчал, – сказал Тад.
– Нет, – возразил шериф. – Кто-то заставил его замолчать... и в этом есть большое отличие.
И снова воцарилось молчание. Оно длилось недолго... но было очень, очень ТЯЖЕЛЫМ.
10.ПОЗЖЕ ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ.
Они отнесли спящих близнецов в кровати наверху и начали готовить постели себе. Тад разделся до шортов и майки с рукавами – своего рода пижамы для него – и отправился в ванную. Он чистил там зубы, когда ему вдруг стало очень нехорошо. Он кинул зубную щетку, выплюнул белую пену и бросился в туалет на ногах, которые он ощущал скорее деревянными ходулями, чем живыми ногами.
Он кашлянул – жалкий сухой звук – но ничего не появилось. Его желудок начал успокаиваться... по крайней мере, на какой-то испытательный срок.
Когда он вернулся, Лиз стояла в черном проеме в голубой нейлоновой ночной рубашке, не доходившей на несколько дюймов до ее колен. Она пристально посмотрела на Тада.
– Ты что-то скрываешь, Тад. Это нехорошо. И никогда ранее такого у нас не было.
Он прерывисто вздохнул и вытянул вперед руки со сплетенными пальцами. Они все еще дрожали.
– Давно ли ты узнала об этом?
– Что-то в тебе было неладно, еще когда вернулся шериф сегодня вечером. А когда он задал свой последний вопрос... насчет надписи на стене у Клоусона... ты горел, как будто у тебя светился неоновый знак на лбу.
– Пэнборн не заметил никакого неона.
– Шериф не может знать тебя столь же хорошо, как я... но если ты не заметил его сомнений в самом конце, то ты просто не смотрел на него. Даже он увидел что-то неладное. Именно так он взглянул на тебя.
Ее рот слегка дрогнул. Это подчеркнуло морщинки на ее лице, морщинки, которые он впервые увидел после несчастного случая в Бостоне и выкидыша, и которые затем появлялись и углублялись, когда она наблюдала его все более и более тяжелые и безуспешные попытки зачерпнуть воду из колодца, который, казалось, уже давно высох.
Именно в это время его пьянство начало выходить из-под контроля. Все это – несчастный случай с Лиз, выкидыш, критические отзывы и финансовый неуспех «Мглы бездны» вслед за диким успехом «Пути Мэшина», неожиданное запойное пьянство – в сочетании оказывало глубокое подавляющее влияние на его психику. Он чувствовал это той самосохраняющей и повернутой внутрь себя частью своего сознания, но это мало помогало. В конце концов он запил полную пригоршню снотворных таблеток полбутылкой «Джек Даниэлс». Это, конечно, была далеко не самая удачная попытка... но все же это была попытка самоубийства. Все это происходило в течение трех лет. Но тогда время, казалось, тянулось намного дольше, чем обычно. Иногда оно казалось вечным.
И, конечно, очень мало или совсем ничего о нем не было рассказано на страницах журнала «Пипл».
Теперь он увидел именно тот взгляд Лиз, каким она смотрела на него в то проклятое время. Он ненавидел этот взгляд. Беспокойство – это плохо; недоверие – намного хуже. Он подумал, что ему легче было бы вынести выражение неприкрытой ненависти, чем этот странный, осторожный взгляд.
– Я ненавижу, когда ты лжешь мне, – просто сказала она.
– Я не лгал, Лиз! Упаси Господи!
– Иногда люди лгут, чтобы только остаться в спокойствии.
– Я собирался все тебе рассказать, – сказал он. – Я только пытаюсь найти, как это лучше сделать.
Но было ли это правдой? Так ли? Он не знал. Это было какое-то дерьмо, сумасшествие, но не это служило причиной, по которой он пытался молчаливо лгать. Он чувствовал потребность в молчании подобно человеку, обнаружившему кровь в своем стуле или опухоль в паху. Молчание в таких случаях иррационально... но страх тоже иррационален.
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида