Волк бросился на него. Они сцепились, как в диком танце.
— …В ГЕЕННЕ ОГНЕННОЙ НАВСЕГДА! ТАК СКАЗАНО В БИБЛИИ!
Джек ударил Сонни часами по голове. Сонни, пошатываясь, пытался прицелиться в него. Джек схватил вывалившийся циферблат и засунул Сонни в рот…
Волк схватил Варвика и швырнул его в направлении Сонни. Варвик перелетел через комнату, и, падая, свалил Сонни с ног. Волк приблизился к ним. Сонни спустил курок, но выстрела не последовало, раздался только сухой щелчок.
— Нет, — кричал Сонни. Он вновь и вновь нажимал на курок, а потом бросил пистолет в сторону Волка. Волк схватил его за руку.
— Нет! — кричал Сонни. — Нет, не надо, ты не должен, ты должен сидеть в карцере, я здесь главный… я… я… я-а-а-а-а…
Волк рывком оторвал руку Сонни, и из раны показалась кость. Джек увидел это и потерял сознание…
Когда он пришел в себя, комната была залита кровью. Волк стоял посередине. Его глаза опять стали желтыми, как угасающие свечи. С ним что-то произошло — он вновь стал привычным Волком… и тут Джек понял, что это значит. Есть легенды о том, что это значит. Есть легенды о том, что оборотней убивают серебряными пулями, но нет легенд о том, как оборотни умирают сами.
Волк стал сам собой, потому что умирал.
— Волк, нет! — застонал Джек, пытаясь встать на ноги. —Нет!
Полуживой Энди Варвик уползал на четвереньках через открытую дверь. Глаза его были широко открыты.
— Джеки…
Голос Волка скрипел, как старое дерево.
— Джеки… Ранил… тебя? Он…
Волк сполз на пол.
— Нет, — сказал Джек, поддерживая голову друга. — Нет, он не задел меня, Волк.
— Я… я… сохранил… мое стадо…
— Да-да, конечно, — слезы капали из глаз Джека, но он не замечал их.
— Хороший… старина Джеки…
— Волк, я пойду наверх… там копы… там врачи…
— Нет! — голос Волка стал тверже. — Уходи… совсем уходи!
— Без тебя не могу, Волк!
— Волк… не хочет жить в этом мире, — он перевел дыхание и попытался улыбнуться. — Пахнет… слишком плохо пахнет.
— Волк… послушай, Волк…
Волк взял его за руку.
— Я люблю тебя, Джеки.
— Я тоже люблю тебя, Волк. Отныне и навеки.
Волк улыбнулся.
— Возвращаюсь, Джек… я чувствую это… Возвращаюсь…
— Волк!
— Возвращаюсь домой…
— Волк, нет! Я люблю тебя! Останься!
Волк, казалось, весь засветился, как будто внутри него зажглись тысячи огоньков.
— …прощай…
— Волк!
— …люблю тебя, Дж…
Волк исчез. На месте, где он лежал, остался только кровавый след.
— О, Боже! — простонал Джек. — О, Боже!
Он со стоном заметался из угла в угол.
27. ДЖЕК ПРОДОЛЖАЕТ ПОНИМАТЬ
Шло время. Джек не знал, сколько — много или мало. Он сидел, бессильно свесив руки, и думал о Волке.
«Он ушел. Да, он ушел. Подумай, кто убил его, Джек. Кто убил его?»
Наверху раздались шаги.
«Кто-то идет», — вяло отметил про себя Джек.
«Уходить. Волк велел уходить».
Я не могу. Не могу. Я устал. Все, что я делаю — неверно. Убиты люди…
Успокойся. Сейчас не время для самобичевания. Подумай о своей матери, Джек…
Нет. Я устал. …И о Королеве.
Пожалуйста, оставь меня в покое…
Он услышал скрип открываемой наверху двери, и это привело его в чувство. Он не хотел, чтобы его здесь застали. Пусть обнаруживают его снаружи, во дворе — но только не здесь, в залитой кровью комнате, где его пытали, а его друга убили.
Не думая о том, что он делает, Джек взял конверт с надписью «ДЖЕК ПАРКЕР». Там лежали медиатор, серебряный доллар, осколок мрамора и атлас дорог. Он сунул все это в рюкзак и надел его, двигаясь, как загипнотизированный.
Шаги на лестнице, медленные и осторожные.
— …где же чертов свет…
— …пахнет, как в зоопарке.
— …смотрите, ребята…
«Когда они войдут, то наверняка увидят меня…»
Неважно. Он двигался для успокоения своей совести, не более того.
Задний двор был пуст. Джек постоял на верхней ступеньке и огляделся, чтобы убедиться в этом. В помещении звучали голоса, там вспыхнул свет. Он думал о том, как они отреагируют, увидев, что творится внутри.
Слева от Джека прозвучал удивленный голос:
— О, Боже! В это невозможно поверить!
Джек повернул голову на звук. Голос звучал из карцера. Кто-то обследовал бронированную дверь.
— Паули, они держали здесьдетей! Детей!Тут на стене есть инициалы…
Вспыхнул фонарик.
— …и слова из Библии… и рисунки. Детские рисунки. Ты думаешь, Уильямс знал об этом?
— Должен был знать, — ответил Паули, все осматривающий дверь. Паули был снаружи, его коллега — внутри. Стараясь не шуметь, Джек направился к открытой калитке. Он прошел за гаражом и вышел на дорогу. Отсюда был виден длинный шлейф полицейских машин перед входом в Солнечный Дом. Джек наблюдал за ними, сжав руки в кулаки.
— Я люблю тебя, Волк! — прошептал он, наконец, и вытер мокрые от слез глаза. Он вышел на дорогу, думая о том, что, очевидно, его арестуют в ближайшие полчаса. Но прошло три часа, а его не обогнала ни одна полицейская машина. Наверное, полицейским нашлось, чем заняться в Солнечном Доме.
Джек шел по шоссе. В темноте он увидел на горизонте огоньки фар, и остановился. Он стоял под темным небом Индианы, слушая, как приближается шуршание шин.
Ветер развевал его волосы. На сердце лежала тяжесть от потери Волка. Но как же все-таки хорошо было на свободе!
Через час его подобрал грузовичок.
— Куда держишь путь, дружок? — спросил водитель.
Джек был слишком уставшим и расстроенным, чтобы сочинять что-либо.
— На запад, — сказал он. — Чем дальше, тем лучше.
— Довезу до Мидстейта.
— Отлично, — ответил Джек и заснул.
Грузовичок мчался, разрезая ночь. Он ехал на запад, по направлению к Иллинойсу.
28. СОН ДЖЕКА
Образ Волка не покидал Джека. Он жил в сердце мальчика. Волк был… Джеку понадобилось время, чтобы подобрать подходящее слово, и это слово было «благородный».
И такое благородное существо погибло из-за него…
«Я спас свое стадо».
Джек Сойер больше не был стадом.
«Я спас свое стадо».
И немало людей, подвозивших мальчика — среди них встречались даже такие, которые никогда никого не подвозили раньше — удивлялись, видя его наполненные слезами глаза.
Джек пересекал Иллинойс и думал о Волке. Он почему-то не сомневался, что в этом штате проблем с «автостопом» не будет, и оказался прав: иногда было достаточно, не поднимая руки, просто посмотреть в лицо водителю — и машина останавливалась. Большинству водителей его История была не нужна. Все, что ему приходилось делать — это в двух словах объяснить цель своего путешествия:
— Я собираюсь повидаться в Спрингфилде с другом.
— Хорошо, хорошо, — отвечали водители. Да и слышали ли они его слова?
Он вспоминал Волка, его манеру говорить, есть; вспоминал, как Волк приносил ему в сарай пищу… И глаза мальчика наполнялись слезами.
Неподалеку от Денвилла его подобрал пятидесятилетний седой человечек. Он долго смотрел на Джека, как на старого знакомого, и, наконец, сказал:
— Ты замерз, сынок. Тебе нужно что-нибудь потеплее твоей курточки.
— Да, вы правы, — ответил Джек. Солнечный Гарднер считал эту курточку достаточно теплой одеждой для работы зимой, но она на самом деле насквозь продувалась осенним ветром.
— У меня есть пальто на заднем сидении, — сказал водитель. — Возьми его. Нет-нет, не отказывайся. Это пальто твое. Поверь, я не замерзну.
— Но…
— Все равно у тебя нет выбора. Ведь теперь это твое пальто. Одень его.
Джек нащупал предложенную одежду на заднем сидении. Это было шерстяное пальто цвета маренго.
— Это мое старое, — объяснил водитель. — Я вожу его в машине, потому что не знаю, что с ним делать. Так что возьми его.
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида