12. ДЖЕК ИДЕТ В МАГАЗИН
Эту ночь он провел в Территориях, в стогу сена, выкопав в нем большую нору, которую он завалил изнутри, оставив маленькую щель для притока воздуха. Мальчик прислушивался к отдаленному писку; он где-то слышал или читал, что в стогах любят жить мыши-полевки. Если в этом стогу тоже поселились мыши, то сегодня им придется потесниться и уступить место Майти-Маусу по имени Джек Сойер. Он постепенно расслабился, и лишь левая рука крепко сжимала горлышко бутылки Смотрителя. На донышке плескался остаток напитка. Мальчик подумал, достаточно ли жидкости на донышке для перехода в родной мир, или этого остатка уже не хватит. Жаль, что почти все выпито!
Он засыпал, с трудом согреваясь. Да, он опять в Территориях — в милом местечке, которое такие славные ребята, как Морган из Орриса, Осмонд и полукозел Элрой считают своим домом; в Территориях, где может произойти что угодно.
И все же здесь неплохо. Джек вспомнил свое детство, когда все жили в Калифорнии. В Территориях было хорошо, он кожей чувствовал это. Запах сена был таким же чистым, как и здешний воздух.
Едва заметные дуновения ветерка не сдвинули бы с места даже стрекозу или муху. Джек ощутил некую гордость: он сумел убежать из Оутли, подальше от «Клубов плохой погоды», безумных стариков, разбрасывающих кредитные карточки, от запаха пива и зловония нечистот… и, самое главное, от Смоки Апдайка и «Оутлийской пробки».
Он подумал, что теперь ему предстоит путешествовать в Территориях.
И с этой мыслью уснул.
На следующее утро он прошел уже около трех миль по Западной Дороге, радуясь солнечному свету и запаху полевых трав, — который бывает только в конце лета — когда его нагнала телега. Фермер придержал лошадь и спросил:
— Ты в лавку, парень?
Джек испуганно вздрогнул; он понял, что мужчина не говорит по-английски. Это был совсем не английский язык.
«Они не говорят по-английски… но я понимаю все, что они говорят. Я думаю на этом языке… и это еще не все — я могу говорить на нем!»
Джек понимал, что он находится в Территориях, но не верил этому до конца; слишком уж быстро менялся мир, и поэтому все казалось нереальным.
Фермер подъехал ближе. Он улыбался, выставив напоказ абсолютно здоровые зубы.
— Ты что, юродивый? — спросил он без тени враждебности.
— Нет, — Джек улыбнулся в ответ, втайне боясь, что «нет» здесь, в Территориях, может иметь какой-нибудь другой смысл. Однако он зря опасался: язык его изменился, каки одежда. — Я не юродивый. Просто моя мама велела мне опасаться незнакомцев на дорогах.
Теперь улыбнулась жена фермера, сидевшая позади мужа.
— Твоя мама права, — сказала она. — Так в лавку или нет?
— Да, — ответил Джек. — Я поэтому и иду на запад.
— Тогда садись на телегу, — предложил ему фермер, которого, как выяснилось, звали Генри. — Не стоит попусту тратить время. Люблю, знаешь ли, помочь людям по мере сил; ты вернешься домой еще до захода солнца. Я везу зерно. Это последнее в нынешнем году. Дрянь, конечно, хотя и это сойдет для торговли. Глядишь, кто-нибудь и купит…
— Спасибо, — сказал Джек, устраиваясь в телеге, где было засыпано зерно. Если это зерно неважное, тогда какое же здесь считается хорошим? Зерна таких размеров мальчик никогда в жизни не видел. Еще на дне телеги валялись плоды, похожие на маленькие тыквы. Джек не знал, как они называются, но предположил, что вкус у них должен бытьпревосходным. В животе заурчало. Он понял, как голоден. Такое чувство иногда бывало у него после школы, но тогда он мог забежать в кафе и выпить там стакан молока с булочкой.
Джек прислонился спиной к бортику телеги, вытянув обутые в сандалии ноги и разглядывая все, что встречалось им на пути. Движение на дороге сегодня было оживленным; наверное, все эти люди собрались за покупками. Фермер Генри здоровался со многими людьми. Очевидно, это были его знакомые.
Джек все еще думал о том, каковы на вкус лежащие в телеге плоды, как вдруг в волосы ему вцепились две маленькие ручки, каждая из которых выдрала по целой пряди. Из глаз мальчика непроизвольно брызнули слезы.
Он обернулся и увидел трехлетнего малыша, стоявшего на нетвердых ножках. Лицо ребенка излучало восторг от содеянного.
— Джейсон! — воскликнула его мать, но это был скорее поощрительный возглас («Вы только посмотрите, как он легко выдрал у парня волосы! Да он силач!»), — Джейсон, это нехорошо!
Джейсон не обращал на нее никакого внимания. Это было большое, здоровое на вид дитя, пахнущее так же, как и стог сена, в котором Джек провел ночь. Волосы не вернешь… но мальчик почувствовал, что подвернулась возможность без труда подружиться с фермерской супругой.
— Лови, — сказал Джейсон, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно сошедшему на сушу моряку. Он улыбнулся Джеку.
— Что?
— Ап!
— Я не пойму тебя, Джейсон!
— Ап!
— Я не…
Но тут Джейсон, которому были неведомы сомнения, с размаху плюхнулся на колени Джеку.
— Джейсон,плохо! — так же запрещающе-поощряюще сделала ему замечание мать…
Джейсон безмятежно улыбнулся.
Джек почувствовал, что Джейсон обмочился. Очень здорово обмочился!
«Добро пожаловать в Территории, Джеки!»
И сидя с младенцем на руках, ощущая, как теплая влага пропитывает его одежду, Джек расхохотался, запрокинув лицо к голубому небу.
Спустя несколько минут фермерша перебралась туда, где сидел Джек с младенцем на руках, и забрала Джейсона.
— Ооох, весь мокрый! Противный ребенок! — сказала она все тем же тоном.
«Ну, разве не прекрасно, что замечательный Джейсон так великолепно обмочился!» — подумал Джек, и опять рассмеялся. Джейсон вторил ему, засмеялась и миссис Генри.
Она переодела Джейсона, и засыпала Джека вопросами; ему достаточно приходилось отвечать на подобные вопросы в своем мире. Но здесь он должен был быть осторожен. Он — пришелец, и это могло создать непредвиденные осложнения. Джек помнил, что рассказывал его отец Моргану…
«настоящий Пришелец, если ты понимаешь, что я имею в виду».
Джек заметил, что муж фермерши навострил уши. Отвечая на ее вопросы, мальчик выбрал очередной вариант Истории — не тот, которым пользовался раньше, а тот, который предлагал слишком любопытным попутчикам.
Он сказал, что идет из Общей Деревни — мать Джейсона что-то слышала о таком месте… и тут началось!.. Неужели он пришел так издалека? Джек сказал, что да. А куда он идет? Он ответил ей (и молча слушающему Генри), что направляется в одну деревню в Калифорнии. О таком месте она не слыхала. Джека это не слишком удивило… но странно, что никто из них не переспросил:
— Калифорния? Кто это, интересно, слышал о деревне с названием Калифорния? Кого ты хочешь обмануть, парень?
В Территориях хватало разных мест — да и деревень тоже — о которых здешние люди слыхом не слыхивали. Здесь нет силового поля. Нет электричества. Нет связи. Нет телевидения, которое могло бы сообщить им новости из Малибу или Сарасоты, или информацию о том, что трехминутный разговор с заграницей стоит пять долларов восемьдесят три цента плюс налог; или поздравить с Днем Всех Святых.
«Когда живешь в окружении сплошных тайн, то не спрашиваешь о деревне просто потому, что никогда не слышал о ее существовании. Калифорния для них не более странное название, чем Общая Деревня».
Они и не спрашивали. Он рассказал им, что его отец год назад умер, и что мать очень больна (он подумал, что было бы неплохо прибавить, что королевские стражники, явившись ночью, забрали их единственного осла, но потом решил опустить эту подробность). Мать дала ему все деньги, что у нее имелись (в этом странном языке словоденьгизвучало по-дурацки, что-то вроде палочек) и послала его в деревню Калифорнию погостить у тети Элен.
— Да, нелегкие настали времена, — протянула миссис Генри, укачивая прижавшегося к ней Джейсона.
— Общая Деревня находится возле летнего дворца, верно, мальчик?
Это был первый вопрос, заданный Джеку фермером.
— Да, — ответил Джек. — Совсем близко. То есть…
— Ты не сказал, от чего умер твой отец.
Фермер поднял голову; выражение доброжелательности мгновенно улетучилось; взгляд его стал цепким и колючим.
Да, вот и осложнения!
— Он болел? — спросила миссис Генри. — В наши дни столько болезней — тиф, чума… Тяжелые времена!
Джеку внезапно захотелось сказать:
«Нет, он не болел, миссис Генри. Его убило током, моего папу. Понимаете, однажды в субботу он поехал на работу, оставив миссис Джерри и всех малюток Джерри — включая меня — дома. В те времена мы жили в норе в гостиной, и нигде больше, вы понимаете? И знаете что? Он был неосторожен с током и сгорел; а миссис Фини — она работает привратницей в доме Ричарда Слоута — так вот, она слышала, как дядя Морган рассказывал по телефону, что электричество заживо поджарило папу, и это было ужасно… и очки его сползли на нос, только вы ничего не знаете про очки, потому что у вас здесь их нет. Нет очков… нет электричества… нет телевизоров… нет самолетов. Не стоит умирать так, как мистер Джерри, миссис Генри. Не стоит…»
— Неважно, болел ли он, — резко сказал фермер. — Был ли онполитиканом?
Джек шевелил губами, но не мог произнести ни звука. Он не знал, что ответить. Слишком сложная проблема!
Генри мотнул головой, как если бы услышал ответ.
— Слазь, оболтус! Лавка за следующим поворотом. Я думаю, ты как-нибудь дотащишься до нее пешком!
— Да, — сказал Джек. — Думаю, что да. Извините…
Фермер, все еще искоса поглядывавший на мальчика, слегка усмехнулся.
— Нет, это ты извини, парень… Ты кажешься славным пареньком, но мы здесь люди простые, а все, что происходит у моря — это для лордов. Умрет Королева или не умрет… конечно, рано или поздно это случится. Бог всех забирает к себе. Но простых людей, которые влезли не в свое дело, ждет страшная смерть.
— Мой отец…
— Я не хочу слышать о твоем отце! — торопливо возразил Генри. Его жена отодвинулась от Джека, крепче прижав к себе сына. — Хорошим он был или плохим — я не знаю и не хочу знать. Все, что я знаю — это то, что он умер (думаю, что ты не солгал, сказав это), и что его сын провел беспокойную ночь, и что он умеет хитрить. Сын не говорит правду о том, куда идет. Так что уходи. Меня беспокоит только моя судьба, как видишь.
Джек слез с телеги. Его огорчил страх на лице женщины. Он сам был причиной этого страха. Фермер прав — маленькие люди не должны вмешиваться в дела больших. Иначе онимогут поплатиться за это.
13. ЛЮДИ В НЕБЕСАХ
Мальчик с ужасом обнаружил, что деньги, заработанные им с таким трудом, в буквальном смысле превратились в палочки; они стали похожими на игрушечную головоломку, сделанную неумелым ремесленником. Но через секунду ужас растаял, и Джек весело рассмеялся. Конечно же, палочки ибылиденьгами! Когда он перелетел из одного мира в другой, изменилосьвсе,включая и это. Серебряный доллар снова стал значком с изображением грифона, рубашка — курткой, английский язык — диалектом Территорий, а старые добрые американские деньги — грудой палочек. У него было всего около двадцати двух долларов, и он решил, что примерно такую же сумму составляют те четырнадцать монет-палочек одного вида и около двадцати палочек другого, которые он обнаружил в кармане.
Проблема была скорее не в количестве денег, а в местных ценах — он очень смутно представлял себе, что здесь стоит дорого, а что — дешево; идя через лавку, он растерялся. Если он, выбрав товар, не сможет расплатиться, то… Он не знал, что они сделают с ним. Например, выгонят… побьют… посадят в тюрьму… убьют? Вряд ли, но даже в этом нельзя быть до конца уверенным — они ведь простые люди. Они не политиканы, а он…
Он — чужой… Странник.
Джек медленно пересек из конца в конец лавку, больше напоминающую шумную ярмарку; он обдумывал вставшую перед ним проблему. Проблема сосредоточилась в основном в его желудке — он был смертельно голоден. Мальчик заметил фермера Генри, торгующегося с продавцом коз. Рядом с мужем стояла миссис Генри, не участвующая в разговоре. Она повернулась к Джеку спиной; на руках у нее сидел младенец.
«Джейсон, один из маленьких Генри», — подумал Джек, — и он вдруг заметил Джека.
Ребенок стал указывать на него ручкой, и Джек бросился наутек, стараясь, чтобы как можно больше людей разделяло его и семейство Генри.
Кругом царил аромат жареного мяса. Джек видел продавцов, медленно обжаривающих над углями куски свинины; покупателей, выбирающих мясо и сало. Все они оборачивались на бегущего мальчика. Большинство покупателей были такие же фермеры, как Генри. Джек заметил, что при расчете за покупку они протягивали руку с зажатыми в ней палочками… но скольких штук будет достаточно? — думал он.
Ладно, неважно. Он должен поесть, даже если этим выдаст себя как чужака.
Он прошел мимо женщин с детьми и приблизился к большому мужчине, стоявшему у зажженной жаровни; там дымились пять кусков отличной свинины. Стоящие с обеих сторон жаровни мальчики время от времени переворачивали мясо.
— Отличное мясо! — зазывал мужчина. — Замечательное мясо!Превосходноемясо! Покупайте мое чудесное мясо! Чудесное мясо только здесь! Самое лучшее мясо здесь! — И вполголоса ближайшему к нему мальчику: — Пошевеливайтесь, болваны, чертвас побери!
К торговцу подошел фермер с девочкой-подростком и указал на второй слева кусок мяса. Мальчики прекратили переворачивать куски; хозяин снял с жаровни один из них и уложил его на ломоть хлеба. Один из мальчиков поднес хлеб с мясом фермеру. Джек, внимательно наблюдая, заметил, что тот протянул мальчику две небольшие палочки. Когда мальчик отошел, покупатель засунул остаток денег-палочек в карман, разломил пополам огромный сэндвич и протянул одну половину дочери, которая с нетерпением ожидала своей доли.
У Джека засосало под ложечкой. Кажется, он увидел все, что ему было нужно.
— Отличное мясо! Превосходное мясо! Самое… — продавец сверху вниз взглянул на Джека, сводя брови в одну линию; глазки под ней были маленькими, но вовсе не глупыми. — Я слышу, твой желудок распевает песенки, дружок. Если у тебя есть денежки, я угощу тебя так, как не едят и в раю. Если же твой карман пуст — убирайся отсюда к дьяволу, чтобы я больше тебя здесь не видел.
Мальчики-прислужники хихикнули, хотя оба явно устали; просто смех непроизвольно вырвался у них из груди.
Запах свежеподжаренного мяса не позволял Джеку уйти. Он достал из кармана палочку покороче и показал на кусок мяса, который лежал вторым слева. Он не говорил ни слова: так, ему казалось, безопаснее. Мясник взял огромный нож и отрезал кусок; этот кусок, как заметил Джек, был меньше, чем купленный фермером, но сейчас это не имело значения. Желудок требовал пищи, причем немедленно.
Мясник уложил мясо на хлеб и сам подал его Джеку. Потом взял у мальчика деньги — не две, а три маленьких палочки.
В ушах вдруг зазвучал насмешливый голос матери: «Поздравляю, Джеки! Ты, оказывается, скряга!» Продавец улыбнулся ему, обнажив гнилые зубы, ожидая проявления недовольства.
— Ты должен быть благодарен, что я взял всего три, а не десять или четырнадцать. А я бы мог, ты знаешь… У тебя ведь на лбу написано, парень: «Я — ЧУЖАК». Так как, будемссориться?
Хотел ли мальчик ссориться? Он просто не мог себе этого позволить, и им овладела бессильная ярость — чувство, входящее в привычку.
— Уходи, — коротко приказал мясник. Он ткнул рукой в сторону Джека; под ногтями запеклась свиная кровь… — Ты получил свою еду. А теперь проваливай.
Джек подумал: «Я могу показать тебе фонарик, и ты убежишь отсюда ко всем чертям. Показать тебе самолет — и ты наверняка сойдешь с ума. Ты вовсе не так умен, как тебе кажется».
Он улыбнулся, и что-то такое было в его улыбке, что не понравилось мяснику, потому что он отпрянул от Джека, лицо его окаменело, а брови опять сошлись на переносице.
— Убирайся, я сказал! — заорал он. — Проваливай!
Джек ушел, по-прежнему улыбаясь.
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида