Джонни встал и выключил телевизор.
– Просто не верится, – сказал он. – Неужели этот тип и вправду баллотируется в палату представителей? Это не розыгрыш?
– Розыгрыш или нет, это как посмотреть, – усмехнулся Роджер, – во всяком случае, он выставил свою кандидатуру. Сам я республиканец до мозга костей, но должен признаться, этот парень мне чем-то по душе. Представляете, он нанял полдюжины бывших головорезов-мотоциклистов для своей охраны. Настоящие железные всадники. Это, конечно, не «ангелы смерти»[19],но подозреваю, что за ними тоже немало грешков. Говорят, Стилсон перевоспитал их.
«Шпана на мотоциклах в качестве личной охраны. Час от часу не легче, – подумал Джонни. – Такая же шпана на мотоциклах обеспечивала безопасность во время бесплатного концерта ансамбля “Роллинг стоунз” в калифорнийском городе Алтамонте. Ничего хорошего из этой затеи не вышло».
– И что же, никому нет дела до… моторизованной шайки бандитов?
– Не совсем так. Пока они ведут себя прилично. За Стилсоном в Риджуэе давно закрепилась репутация человека, умеющего работать с трудными подростками.
Джонни недоверчиво хмыкнул.
– Вы видели его, – сказал Роджер, показывая на экран. – Это клоун. Такое он вытворяет каждый раз. Швыряет каску в толпу – я думаю, он этих касок раскидал добрую сотню, – раздает сосиски. Да, он клоун, ну и что? А может, людям нужна время от времени такая вот комическая разрядка? У нас перебои с нефтью, инфляция выходит из-под контроля, налоги придавили рядового американца как никогда, и ко всему мы, похоже, собираемся сделать президентом арахисового пустозвона из Джорджии[20].Вот люди и хотят посмеяться разок-другой. А пуще того хотят показать нос политическим заправилам, которые не могут решить ни одну проблему. Стилсон безобиден.
– Ну да, он ведь метит в космос, – заметил Джонни, и оба засмеялись.
– Разве мало у нас полоумных политиков? – сказал Роджер. – В Нью-Гэмпшире это Стилсон, который надеется с помощью сосисок пробить себе дорогу в палату представителей. В Калифорнии – это Хайякава. А взять нашего губернатора Мелдрима Томсона. В прошлом году он собирался вооружить нью-гэмпширскую национальную гвардию тактическим ядерным оружием. Вот уж сумасшествие так сумасшествие.
– По-вашему, избиратели третьего округа поступят правильно, послав деревенского шута представлять их в Вашингтон?
– Вы не понимаете главного, – терпеливо начал объяснять Чатсворт. – Поставьте себя, Джонни, на место избирателей. Население третьего округа – в основном «синие воротнички» и мелкие лавочники. У тех, кто живет в глубинке, и развлечений-то никаких сроду не было. Эти люди смотрят на Дэвида Боуза и видят честолюбивого парня, который рассчитывает собрать голоса на том лишь основании, что у него неплохо подвешен язык и он чем-то отдаленно напоминает Дастина Хоффмана[21].Для кого-то он свой в доску уже потому, что ходит в джинсах.
Теперь возьмем Фишера. Моего кандидата, по крайней мере номинально. Я организовывал сбор средств на его кампанию, как и на кампанию прочих кандидатов-республиканцев в этой части Нью-Гэмпшира. Он так сроднился с Капитолийским холмом, что свято верит, будто купол Капитолия рухнет без его моральной поддержки. У него за всю жизнь не родилось в голове ни одной оригинальной идеи, он никогда не шел против большинства. Его имя ничем не запятнано, он слишком глуп, чтобы проворачивать темные делишки, хотя и в него могут полететь комья грязи в связи с «Корегейтским делом»[22].Его речи столь же зажигательны, как страницы каталога канализационного оборудования. Не то чтобы простой люд все это понимал, но порой они такие вещи чувствуют. Сама мысль, что Гаррисон Фишер делает хоть что-то для своих избирателей, – чистейший нонсенс.
– Отсюда вывод: изберем сумасшедшего?
Чатсворт снисходительно улыбнулся.
– Иногда эти сумасшедшие очень неплохо показывают себя в деле. Посмотрите на Беллу Абцуг[23].Под этой кретинской шляпкой скрываются отличные мозги. Но, допустим, в Вашингтоне Стилсон станет паясничать так же, как и в Риджуэе. Не надо забывать, что он садитсяв это кресло на два года. В семьдесят восьмом году его прокатят и посадят на его место того, кто сделает правильные выводы из этого урока.
– Какого урока?
Роджер поднялся.
– Нельзя долго морочить людям головы, – сказал он. – Вот и весь урок. В этом убедился Адам Клейтон Пауэлл[24].И Агню с Никсоном тоже. Понимаете… нельзя долго морочить людям головы. – Он взглянул на часы. – А не сходить ли нам, Джонни, в большой дом, выпили бы по рюмочке. Я и Шелли должны скоро уехать, но пропустить по одной мы с вами успеем.
Джонни улыбнулся и встал.
– Ну что ж, – сказал он. – Вы загнали меня в угол.
В середине августа Джонни оказался один в поместье Чатсвортов, если не считать Нго Фата, жившего за гаражами. Хозяева заперли дом и отбыли на три недели в Монреаль, чтобы отдохнуть и развеяться перед началом учебного года и жарких дней на предприятиях.
Роджер оставил Джонни ключи от «мерседеса» своей жены, и Джонни отправился к отцу в Паунал, чувствуя себя монархом. Отношения отца с Чарлиной Маккензи вошли в решающую стадию, и Герберт уже не утверждал, будто его единственное желание – это чтобы она не погибла под руинами дома, который, того гляди, рухнет. Наоборот, он так откровенно ухаживал за Чарлиной, что Джонни стало немного не по себе. Его хватило на три дня, после чего он вернулся в поместье Чатсвортов, принялся за чтение и письма, и жизнь вошла в тихое русло.
Он дрейфовал в центре бассейна в надувном кресле и, потягивая коктейль, читал «Нью-Йоркс таймс бук ревью», когда Нго Фат подошел к барьерчику, снял шлепанцы и спустил ноги в воду.
– Ааааа, – выдохнул он. – Сразу легче. – Он улыбнулся Джонни. – Тихо, правда?
– Очень тихо, – согласился Джонни. – Что слышно насчет гражданства, Нго? Как подвигаются занятия?
– Сильно подвигаются, – сказал Нго. – Мы скоро все едем на прогулку. Очень интересно. Первый раз. Чтобы в субботу не заторчать в городе.
– Торчать, – сказал Джонни, улыбаясь при мысли, как весь класс Нго кейфует от ЛСД или псилоцибина.
– Простите? – Брови у Нго Фата вопросительно поднялись.
– Торчать в городе.
– А, спасибо. Мы будем присутствовать на политическом выступлении в Тримбулле. Мы все думаем, нам повезло, что мы готовимся получить американское гражданство в год выборов. Это очень полезно.
– Да-да, ну еще бы. И кого же вы будете слушать?
– Грега Стилз… – Он остановился и начал еще раз, тщательно выговаривая: – Грега Стилсона. Он независимый кандидат в палату представителей.
– Я слышал о нем, – сказал Джонни. – И что же, вы обсуждали его в классе?
– Да, мы немного говорили об этом человеке. Родился в тридцать третьем году. Были разные профессии. Приехал в Нью-Гэмпшир в шестьдесят четвертом. Он уже столько здесь прожил. Преподаватель сказал, что его никто теперь не считает перекати-лесом.
– Полем, – сказал Джонни.
Нго смотрел на него с непроницаемо вежливой улыбкой.
– Правильно говорить – перекати-поле.
– А, спасибо.
– Стилсон вам не кажется несколько странным?
– Это в Америке, – сказал Нго. – Во Вьетнаме таких было много. Таких, которые… – Он сидел, болтая в задумчивости своими маленькими, как у женщины, ступнями в голубовато-зеленой воде. Потом снова посмотрел на Джонни. – Я не знаю, как это сказать по-английски. У нас в стране есть игра «Смеющийся тигр». Старая игра, все ее очень любят, как у вас бейсбол. Там ребенок, знаете, одевается в тигра. Накрывается шкурой. Бегает и танцует. А другие дети стараются его поймать. Ребенок, который в шкуре, смеется, но еще он рычит и кусается, такая эта игра. По-моему, ваш Стилсон тоже знает эту игру.
Джонни с беспокойством слушал Нго Фата.
Что касается Нго, то он был само спокойствие.
– Вот мы поедем, – улыбнулся он, – и сами все увидим. А потом у нас будет пикник. Я испеку два пирога. Хорошо, наверно, получится.
– Просто здорово.
– Да, очень здорово, – сказал Нго Фат, вставая. – Потом мы в классе обсудим все, что видели в Тримбулле. Может быть, напишем сочинение. Писать сочинение всегда легче, потому что можно посмотреть в словаре точное слово.
– Пожалуй, что так. Только почему-то мне никогда не удавалось убедить в этом своих учеников.
Нго снова улыбнулся.
– Как дела у Чака?
– Неплохо.
– Да, он теперь веселый. А раньше притворялся. Он хороший мальчик. – Нго поднялся. – Отдыхайте, Джонни. Я иду поспать.
– Ладно.
Джонни проводил глазами гибкую миниатюрную фигурку Нго в джинсах и вылинявшей рубашке.
Ребенок, который в шкуре, смеется, но еще он рычит и кусается, такая это игра… По-моему, ваш Стилсон тоже знает эту игру.
Опять этот укол беспокойства.
Надувное кресло покачивалось на воде. Солнце ласкало кожу. Джонни снова раскрыл «Бук ревью», но читать расхотелось. Он отложил журнал, подгреб к бортику и вылез. До Тримбулла каких-нибудь тридцать миль. Может, махнуть туда в субботу на «мерседесе» миссис Чатсворт? Посмотреть своими глазами на Грега Стилсона. Насладиться спектаклем. А то и… а то и пожать ему руку.
Ни за что!
Но почему? В конце концов разве он не начал коллекционировать политиков перед нынешними выборами? Ну увидит еще одного – есть из-за чего расстраиваться!
Но Джонни уже расстроился, факт. Сердце заколотилось, он даже уронил журнал в бассейн. Чертыхаясь, он полез выуживать его, пока тот не размок.
Почему-то при мысли о Греге Стилсоне вспоминался Фрэнк Додд.
Вот уж совсем нелепица. Какое у него может быть отношение к Стилсону, когда он всего один раз видел его по телевизору? Да никакого.
Держись от него подальше.
Ну а что в конце концов? Может, съезжу, а может, нет. Может быть, поеду в субботу в Бостон. Схожу в киношку.
Но к тому времени, как он вернулся домой и переоделся, странное тяжелое чувство страха уже овладело им. Чем-то это чувство напомнило старинного знакомого – из тех, кого в душе ненавидишь. Решено, в субботу он поедет в Бостон. Так будет лучше.
Много месяцев спустя Джонни снова и снова возвращался к этому дню, 19 августа, и не мог в точности вспомнить, как же он все-таки оказался в Тримбулле. Он поехал в сторону Бостона, рассчитывая посмотреть игру «Ред сокс»[25]в Фенвей-парке, затем, если получится, прокатиться до Кембриджа и пройтись по книжным магазинам, и если хватит денег (из «премиальных» Чатсворта четыреста долларовон послал отцу, который, в свою очередь, перешлет их в «Ист-Мэн медикэл сентр» – по сравнению с тем, сколько останется выплачивать, это, конечно, капля в море), то еще сходить в кино на музыкальный фильм под названием «На всю катушку». Неплохая программа и подходящий денек для ее осуществления: теплый, безоблачный, мягкий – один из лучших летних дней, какие бывают в Новой Англии.
Он наведался в кухню большою дома, приготовил три больших бутерброда с ветчиной и сыром, сложил их в старомодную плетеную корзинку, найденную в кладовке, и после некоторых колебаний добавил ним шесть банок пива «туборг». В ту минуту он чувствовал себя просто превосходно. Ни тени мысли о Греге Стилсоне и его доморощенной охранеиз железных всадников.
Он поставил корзинку под сиденье и взял курс на юго-восток, к автостраде 1-95. До этой минуты все было ясно. И вдруг что-то странное полезло в голову. Сначала вспомнилась мать на смертном одре. Ее лицо с застывшим оскалом, скрюченная рука на покрывале, голос, звучащий приглушенно, как будто у нее полон рот ваты.
А что я тебе говорила? Разве я тебе этого не говорила?
Джонни включил погромче радио. Стереодинамики выдавали добротный рок-н-ролл. Он проспал четыре с половиной года, но рок-н-ролл слава богу, живет и здравствует. Джонни начал подпевать.
Он уготовил тебе миссию. Не беги от нее, Джонни.
Радиоприемник не мог заглушить голоса матери. Даже из могилы.
Не прячься и не заставляй его посылать большую рыбу, чтобы она проглотила тебя.
Но гигантская рыба его проглотила-таки. И называлась эта рыба не левиафан, а кома. Он провел четыре с половиной года в ее черном брюхе, и этого было предостаточно.
Показался дорожный знак со стрелкой – и вот он уже позади. Джонни был так погружен в свои мысли, что проскочил поворот. Эти призраки прошлого – они не хотят отступать, не хотят оставить его в покое. Ладно, придется доехать до следующего поворота и сделать крюк.
Ты не гончар, а гончарная глина, Джонни.
– Ну все, хватит, – пробормотал он. Пора выбросить из головы эту ахинею. Вера Смит, конечно, была фанатичкой – пусть он отзывался о собственной матери нелестно, зато справедливо. Рай в созвездии Ориона, ангелы в летающих тарелках, подземные царства… Ее сумасшествие мало чем отличалось от сумасшествия Грега Стилсона.
Послушай, не связывайся ты, Христа ради, с этим типом.
«И когда вы пошлете Грега Стилсона в палату представителя, вы сможете сказать:ГОРЯЧИЕ СОСИСКИ! НАКОНЕЦ КТО-ТО ПОЗАБОТИЛСЯ ОБ ЭТОМ!»
Он подъезжал к 63-й автостраде. Левый поворот: Конкорд, Берлин, Ридерс Милл, Тримбулл. Джонни повернул, даже не успев сообразить, что делает. Он думал о другом.
Роджер Чатсворт, меньше всего похожий на наивного младенца, потешался над Грегом Стилсоном так, словно тот в этом году заткнул за пояс Джорджа Карлина и Чеви Чейса[26],вместе взятых.Он клоун, Джонни.
Если Стилсон клоун и ничего больше, какие тогда могут быть страхи? Милый чудак. Бюллетень, на котором избиратели напишут, обращаясь к другим кандидатам:Ребята, вы такие ничтожества, что мы решили избрать на два года этого дурачка.Может, так оно и есть. Безобидный юродивый, только и всего. И ни к чему эти сравнения с Фрэнком Доддом, расчетливым маньяком-убийцей. А вместе с тем… он почему-то… сравнивал.
Шоссе перед ним раздваивалось. Налево – Берлин и Ридерс Милл, направо – Тримбулл и Конкорд. Джонни повернул направо.
Тебя ведь не убудет оттого, что ты пожмешь ему руку?
Пожалуй, нет. Еще один политик в его коллекции. Кто собирает марки, кто монеты, а он, Джонни Смит, коллекционирует рукопожатия, и кроме того –
и, кроме того, сознайся: ты давно искал в колоде темную карту.
Эта мысль так потрясла его, что он чуть было не притормозил у обочины. Он поймал свое отражение в зеркальце и не увидел того умиротворенного, всем и всеми довольного лица, которое представилось ему нынче утром. Такое лицо у него было во время пресс-конференции, а также когда он ползал в снегу на четвереньках посреди касл-рокского городского парка. Кожа побелела, под глазами залегли темные круги, морщины прочертились особенно резко.
Нет. Это неправда.
Увы, правда. Теперь, когда сокровенное вышло наружу, незачем играть с самим собой в прятки. За первые двадцать три года своей жизни он пожал руку одному-единственному политику; это случилось в 1966 году, когда Эд Маски выступал у них в школе. За последние же семь месяцев он пожал руку доброй дюжине великих мира сего. Разве у него при этом всякий раз не мелькало в голове:что он за человек? Что-то он мне сейчас поведает?
Разве не искал он все это время политический аналог Фрэнка Додда?
Да. Именно так.
Но все дело в том, что ни от кого, за исключением Картера, не было настоящей отдачи, да и то, что он узнал о Картере, не особенно его встревожило. Рукопожатие Картера не породило в нем того гнетущего чувства, какое он испытал, увидев Грега Стилсона на экране телевизора. Ему показалось, что игру в смеющегося тигра – под шкурой зверячеловек – Стилсон вывернул наизнанку.
Здесь под шкурой человека скрывался зверь.
Как он ехал дальше, Джонни не помнил; во всяком случае, завтракал он не на открытом стадионе в Фенвее, а в тримбуллском парке. Он приехал туда вскоре после полудня и прочел на доске объявлений, что встреча с кандидатом начнется в три часа.
Он отправился в парк, надеясь побыть в одиночестве, но там уже кто-то расстилал на траве одеяла, другие перебрасывались летающей тарелкой, третьи раскладывали провизию.
В отдалении несколько человек сооружали помост. Двое обтягивали невысокие перила звездно-полосатой материей. Еще один, стоя на стремянке, цеплял за круглый козырек разноцветные бумажные ленты. Остальные устанавливали звуковую аппаратуру, и, как Джонни догадался во время выпуска новостей Си-би-эс, это была не какая-нибудь дешевка за четыреста долларов. Динамики были фирмы «Алтек-Лансинг» и расставлялись с таким расчетом, чтобы звук шел со всех сторон.
Техническая служба (хотя эти парни скорее походили на бродяг, подготавливающих площадку перед концертом группы «Иглз» или «Гейлз») действовала умело и деловито. Все было отработано до автоматизма, и это как-то не вязалось со Стилсоном, изображавшим из себя симпатягу дикаря с Борнео.
– Проверка, – сказал в микрофоны человек на подмостках. – Раз-два-три… раз-два-три… – Один динамик громко зафонил, и проверявший сделал знак, чтобы динамик отнесли подальше.
Толпа состояла в основном из молодежи от пятнадцати до тридцати пяти. Никто не скучал. Малыши ковыляли, сжимая в ручонках шоколадных принцесс и собачек. Женщины болтали и заливались смехом. Мужчины пили пиво из пластиковых стаканов. Несколько собак путалось под ногами, хватая все, что плохо лежит. Солнце благосклонно дарило всех своими лучами.
Скачать книгу [0.19 МБ]
Пирамида