Тот опустился на колени, убрал прядь волос со лба Дэвида и нежно поцеловал его между глаз, где на коже появилась едва заметная морщинка, словно мальчик хмурился.
– Возвращайся, Дэвид, – прошептал он. – Пожалуйста, возвращайся.
Дэвид дышал тихо и ровно. А глаза под веками пребывали в непрерывном движении.
– 4 -
В мужском туалете Стив и Джонни нашли одну мертвую пуму со снесенной выстрелами головой и одного мертвого ветеринара с широко открытыми глазами. В женском туалетеони не нашли ничего… так, во всяком случае, решил Стив.
– Посвети-ка туда, – попросил Джонни. А когда луч фонаря упал на матовое стекло, добавил: – Нет, не на окно. Ниже. На пол.
Стив опустил фонарь. В круг света попали полдюжины пустых бутылок.
– Ловушка дока, – прокомментировал Джонни. – Ни одной разбитой, все аккуратно поставлены на пол.
– Я даже не заметил, что их сняли с подоконника, – покачал головой Стив. – А вот вы ничего не упускаете, босс.
– Будем разбираться. – Джонни подошел к окну, поднял его, выглянул наружу, подвинулся, давая место Стиву. – Давай вернемся к твоему торжественному прибытию в этот сказочный дворец, Стивен. Что ты сделал перед тем, как залезть в это окно? Помнишь?
Стив кивнул:
– Конечно. Два ящика стояли один на другом, чтобы было легче забираться. Я скинул верхний, потому что коп, увидев их, сразу бы понял, где нас искать.
– Правильно. А что мы имеем теперь?
Стив воспользовался фонарем, хотя мог обойтись и без него. Ветер практически стих, воздух очистился от пыли и песка. На небе проглядывал серп луны.
– Они опять стоят один на другом. – Стив повернулся к Джонни, в глазах его была тревога. – Черт! Пока мы искали Дэвида, сюда приходил Энтрегьян. Приходил и… – Слова «увел ее» так и остались у Стива на языке, потому что босс покачал головой:
– Не Энтрегьян, нет. – Он взял у Стива фонарь, снова осветил бутылки. – Не разбиты. Поставлены на пол. Кто мог это сделать? Одри? Нет, она пошла в другую сторону – заДэвидом. Биллингсли? Едва ли, учитывая состояние, в котором мы его оставили. Остается Мэри. Убрала бы она бутылки, если бы пришел коп?
– Я в этом сомневаюсь, – без запинки ответил Стив.
– Я тоже. Если бы тут появился коп, она с громкими воплями прибежала бы к нам. И зачем копу ставить ящик на ящик? Я с ним общался. Рост у него шесть футов и шесть дюймов, может, и повыше. Чтобы достать до окна, подставок.ему не потребовалось бы. Думаю, ящиками воспользовался человек поменьше ростом, чтобы оказаться на одном уровне сМэри, схватить ее… Может, Одри номер два?
– Возможно, но, мне кажется, улики говорят о другом. Я не думаю, чтобы Мэри убрала бутылки ради незнакомого ей человека. Даже ради плачущего ребенка. Понимаешь? Скорее, она отправилась бы за нами.
Стив взял фонарь, осветил рыбу Биллингсли, такую веселую, радостную, и не удивился, обнаружив, что она ему совсем разонравилась. Кто же смеется в доме с привидениями? Он выключил фонарь.
– И что вы об этом думаете, босс?
– Не надо так меня звать, Стив. Меня с самого начала это коробило.
– Хорошо. Так что вы об этом думаете, Джонни?
Джонни огляделся, словно хотел убедиться, что они по-прежнему одни. Потом достал три таблетки аспирина, оросил в рот, проглотил. И тут Стив заметил поразительную вещь: несмотря на распухший нос и накопившуюся усталость, Джонни выглядел моложе, чем в тот день, когда садился на мотоцикл. Джонни поморщился, аспирин не сахар.
– Мамашка Дэвида.
– Кто?
– Скорее всего. Подумай сам, и увидишь, что все сходится.
Стив подумал и увидел, что по-другому просто быть не может. Он не мог точно определить, в какой момент история Одри Уайлер разошлась с истиной, но твердо знал, что причина происшедших с ней изменений – камни, которые она называлакантахи.Тех еще изменений. И с Эллен Карвер могло произойти то же самое.
Внезапно Стива пронзила мысль, что Мэри Джексон лучше было бы умереть. Ужасно, конечно, но в такой ситуации смерть не самый плохой исход. Он сам предпочел бы отправиться на тот свет, нежели попасть под чарыкантахов.Потому что видел, что происходит с человеком после того, как у него отбираюткантахи.
– И что же нам теперь делать? – спросил Стив.
– Выметаться из города. Любым способом.
– Хорошо. Если Дэвид все еще без сознания, мы его понесем. Пошли. И они направились в вестибюль.
– 5 -
Дэвид Карвер шагал по Андерсон-авеню мимо школы Западного Уэнтуорта. По стене тянулась желтая надпись: «В ЭТОЙ ТИШИ ВСЯКОЕ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ». Он обогнул угол и двинулся дальше по Медвежьей улице. Это его позабавило: всетаки школу и лес на Медвежьей улице разделяли девять больших пригородных кварталов, но во сне может случитьсяи не такое. Скоро он проснется в своей спальне и школа с Медвежьей улицей вновь окажутся разнесенными в пространстве.
А впереди посреди улицы стояли три велосипеда. На седлах. И их колеса медленно вращались.
– Фараон сказал Иосифу: мне снился сон, и нет никого, кто бы истолковал его, а о тебе я слышал, что ты умеешь толковать сны [Бытие, 41:15.].
Дэвид посмотрел на другую сторону улицы и увидел преподобного Мартина. Пьяного, небритого. В одной руке он держал бутылку виски. У ног растекалась лужа блевотины. Дэвид едва не отвел взгляд. Чего смотреть в пустые, мертвые глаза.
– И отвечал Иосиф фараону, говоря: это не мое; Бог даст ответ во благо фараону [Бытие, 41:16.]. – Преподобный Мартин отсалютовал Дэвиду бутылкой и поднес ее ко рту. – Иди за ними. Теперь мы попробуем выяснить, знаешь ли ты, где был Моисей, когда погасли огни.
Дэвид пошел дальше. Хотел было обернуться, но в голову закралась неприятная мысль: если он обернется, то увидит Мамми, ковыляющую следом, обернутую старыми тряпками и обсыпанную пряностями. Он прибавил шагу.
Проходя мимо велосипедов, Дэвид услышал, что одно из вращающихся колес противно дребезжит. Звук этот напомнил ему о флюгере, который с таким же дребезжанием вращался на крыше «Пивной пены»: гном с мешком золота под мышкой. В…
Безнадега! Я в Безнадеге, и это сон! Я заснул, начав молиться, я на втором этаже старого кинотеатра!
– Но пусть знают, что был пророк среди них [Иезекииль,2:5.], послышался чей-то голос.
Дэвид посмотрел на другую сторону улицы и увидел мертвую дикую кошку, пуму, висящую на знаке ограничения скорости. Пуму с человеческой головой. Головой Одри Уайлер. Ее усталый взгляд остановился на нем. Дэвиду показалось, что Одри попыталась улыбнуться.
– Но если он скажет тебе: «Давай поищем других богов», – ты не должен верить ему.
Дэвид отвернулся, скорчил гримасу и, к полному своему изумлению, увидел на Медвежьей улице Пирожка, свою маленькую сестричку, стоящую на крыльце дома его друга Брайена (Брайен никогда не жил на Медвежьей улице, но сон не считался с реалиями жизни). Она держала в руках Мелиссу Дорогушу.
– Все-таки мистер Большой Теневик – это он, – сказала Кирсти. Теперь ты это знаешь?
– Да. Знаю, Пирожок.
– Иди побыстрее, Дэвид. Мистер Большой Теневик настигает тебя.
До его ноздрей донесся запах старых тряпок и пряностей, поэтому он прибавил ходу. Впереди в зазоре меж кустов начиналась «тропа Хо Ши Мина». Раньше ничто не мешало свернуть на нее с тротуара, разве что надпись на асфальте «КЭТИ ЛЮБИТ РАССЕЛА», а теперь тропу охраняла древняя каменная статуя, некантах– маленький бог, акантак– большой бог. Шакал с вывернутой головой, оскаленной пастью, выпученными, горящими яростью глазами. Одно ухо откололось или его уничтожила эрозия. А из пасти высовывался не язык, а человеческая голова – голова Колли Энтрсгьяна в шляпе а-ля медвежонок Смоки.
– Страшись меня и уйди с этой тропы, – заявил торчащий изо рта шакала коп приближающемуся Дэвиду. –Митоу,канделаш.Страшись бестелого. Есть другие боги, кроме твоего.Кантах,кантак.Ты знаешь, я говорю правду.
– Да, но мой Бог силен, – буднично ответил Дэвид. Он сунул руку в пасть шакала и схватил говорящий язык. Дэвид услышал, как кричит Энтрегьян, почувствовал его крик, вибрация передалась через пальцы. А мгновением позже голова шакала взорвалась беззвучной вспышкой. Осталось лишь каменное туловище.
Дэвид свернул на тропу и заметил, что взгляд его то и дело натыкается на растения, которые он никогда не видел в Огайо: колючие кактусы и звездчатые кактусы, терескен шерстистый, мичелла волнистая, перекати-поле. И тут на тропе появилась его мать. С почерневшим, изрезанным морщинами лицом, настоящая старуха. С вываливающимися глазами. Ужас и печаль охватили Дэвида.
– Да, да, твой Бог силен, тут спорить не о чем. – Она продолжала разговор, начатый Энтрегьяном. – Но посмотри, что он сделал со мной. Разве такая сила достойна восхищения? Стоит ли иметь такого Бога? – Она протянула к нему руки, показывая гниющие ладони.
– Бог этого не делал. – Из глаз Дэвида полились слезы. – Это сделал полицейский!
– Но Бог это допустил, – возразила она, и один ее глаз вывалился на щеку. – Тот самый Бог, который позволил Энтрегьяну столкнуть Кирсти с лестницы и повесить ее труп на крюк, чтобы ты его там нашел. Что же это за Бог? Отвернись от него и обними моего бога. Мой хотя бы честен, когда речь заходит о жестокости.
Весь этот разговор, не говоря уже о наглом, угрожающем тоне, настолько не соответствовал образу матери, запечатленному в памяти Дэвида, что он просто зашагал дальше. Не мог не зашагать. Мамми шла по его следу. Да, Мамми медлительна, но Дэвид смекнул, что это одна из уловок, с помощью которых Мамми настигала свои жертвы: пользовалась своей древнеегипетской магией, создавая препятствия на их пути.
– Держись от меня подальше! – закричала разлагающаяся лжемать. Держись от меня подальше, не то я превращу тебя в камень во рту бога! Станешькантахомвкан таке!
– Тебе этого не сделать, – спокойно ответил Дэвид. -И ты не моя мать. Моя мать вместе с моей сестрой на небесах, у Бога.
– Глупость какая! – вознегодовал оборотень. В горле у него клокотало, как у копа. Изо рта вылетали кровь и зубы. – Надо же такое сморозить. Твой приятель, преподобный Мартин, смеялся бы над этим битый час, если бы ты подносил ему виски и пиво. Правды в этом не больше, чем в рыбах и лошадях Биллингсли! И не надо убеждать меня, что ты в это веришь. Ты же умный мальчик. Не так ли, Дэйви? Даже не знаю, смеяться мне или плакать! – Оборотень злобно улыбнулся. – Нет никаких небес, нет никакой загробнойжизни… для таких, как мы. Только боги,кантахи,кантаки,могут…
Внезапно Дэвид понял истинную цель этой лекции – задержать его. Задержать, пока Мамми не догонит и не задушит его. Он шагнул к этой твари, выдававшей себя за его мать, и сжал ей голову. Неожиданно для себя самого Дэвид рассмеялся, потому что сцена эта живо напомнила ему религиозные телепрограммы всех этих безумных проповедников. Они сжимали головы своим жертвам и вопили: «Болезнь выход-и-и-и-т! Опухоли выход-я-я-я-т! Ревматизм выход-и-и-и-т! Во имя Иииисуса!» Вновь беззвучная вспышка, но на этот раз не осталось и тела. Дэвид стоял на тропе один.
Он пошел дальше, с печалью в душе обдумывая сказанное лжематерью. Нет никаких небес, нет никакойзагробнойжизнидлятаких,какмы.Возможно, это правда, а может, и нет. Это ему знать не дано. Но оборотень сказал также о том, что Бог допустил убийства его матери и сестры, а вот это правда… тут не поспоришь.
Впереди показался дуб с «вьетконговским наблюдательным постом». На земле, рядом с деревом, лежала серебряно-красная обертка от шоколадного батончика «Три мушкетера». Дэвид наклонился, поднял ее, сунул в рот и, закрыв глаза, высосал остатки шоколада.Бери,ешь,услышал он слова преподобного Мартина, их подсказала память, голос Мартина не зазвучал в его голове, но от этих слов на душе стало легче.СиеестьТелоМое,завасломимое[Первое послание к коринфянам, 11:24.]. Дэвид открыл глаза, боясь, что сейчас увидит перед собой пьяную физиономию и пустые глаза преподобного Мартина, но не увидел.
Дэвид выплюнул обертку и взобрался на «вьетконговский наблюдательный пост», ощущая сладкий привкус шоколада во рту. Взобрался в грохот рок-нролла.
Кто-то, скрестив ноги, сидел на платформе и всматривался в лес на Медвежьей улице. В такой позе любил сидеть Брайен: скрестив ноги и обхватив подбородок ладонями. Накакое-то мгновение Дэвид подумал, что перед ним его закадычный друг, только уже ставший взрослым. Дэвид решил, что из этой ситуации он выкрутится. Все-таки ему придется иметь дело не с разлагающейся пародией на его мать или пумой с головой Одри Уайлер.
На плече молодого человека висел радиоприемник. Не плейер с радио, а более старая модель. Кожаный чехол украшали две наклейки: желтая улыбающаяся рожица и пацифик. Музыка доносилась из маленького динамика. Гитары, ударные и четкий речитатив певца: «Мне плохо… мне совсем плохо… спросите нашего семейного доктора, что со мной…»
– Брай? – произнес Дэвид, хватаясь за край платформы и подтягиваясь на руках. – Это ты?
Мужчина повернулся. Худой, черноволосый, в бейсбольной кепке, джинсах, серой футболке, больших солнцезащитных очках, Дэвид видел в них свое отражение. Первый человек, встреченный Дэвидом в его… как и назватьто… он не знал.
– Брайена здесь нет, Дэвид.
– Тогда кто же вы? – Если бы парень в солнцезащитных очках начал кровить или разлагаться, как Энтрегьян, Дэвид кубарем скатился бы с дерева, не задумываясь над тем, что внизу его может поджидать Мамми.
– Это наше место. Мое и Брая.
– Браю сюда не попасть, – ответил черноволосый. – Брай, видишь ли, живой.
– Я вас не понимаю. – Но, к сожалению, Дэвид очень даже хорошо его понял.
– Что ты сказал Маринвиллу, когда тот пытался говорить с койотами?
Дэвид вспомнил не сразу, что было неудивительно, потому что сказанное им исходило не от него. Он лишь служил передаточным звеном.
– Я сказал, что он не должен говорить с ними на языке мертвых. Только слова эти не мои, я…
Мужчина в солнцезащитных очках остановил его взмахом руки.
– Маринвилл пытался говорить на том языке, на котором сейчас говорим мы:"Сием,тоуенканделаш".Понимаешь?
– Да. «Мы говорим на языке бестелых». – Дэвид задрожал всем телом. Я тоже умер… да? Я тоже мертв.
– Нет. Ты ошибаешься. Секундочку. – Мужчина прибавил звук приемника, и оттуда донеслось: «Ты можешь сказать мне… что мучит меня… И отвечал он: да-да-да…» Он улыбнулся. – «Рэскелз». Поет Феликс Кавальер ["Рэскелз" – популярная рок-группа. Дебютировала в 1965 г. под названием «Янг Рэскелз» («Young Raskels»), и 1968 г. сменила название на «Рэскелз» «The Raskels»), в 1972 г. распалась. В 1988 г. трое из четырех музыкантов объединились и провели успешное турне по США. Феликс Кавальер (р. 1944) вокалист группы.]. Круто?
– Да, – согласился Дэвид, не кривя душой. Он мог бы слушать эту песню весь день. Она вызывала воспоминания о пляже и стройных девушках в бикини.
Мужчина в бейсбольной кепке еще несколько секунд слушал Феликса Кавальера, а потом выключил радио. Правой рукой. Когда он брался за тумблер, Дэвид увидел шрам на запястье. Словно в свое время мужчина пытался покончить с собой, перерезав вены. Тут же в голову Дэвида пришла другая мысль: может, не просто пытался, но и добился своего? Разве они не в Стране мертвых?
Дэвид сумел подавить бьющую его дрожь. А мужчина снял кепку, вытер ею шею, вновь надел и пристально посмотрел на Дэвида.
– Это Страна мертвых, но ты исключение. Ты особенный. Не такой, как все.
– Кто вы?
– Не имеет значения. Просто член фэн-клуба «Янг рэскелз» и Феликса Кавальера. – Мужчина огляделся, вздохнул, чуть улыбнулся. – Но вот что я тебе скажу: меня совсемне удивляет, что Страна мертвых расположена в пригороде Колумбуса, штат Огайо. – Он вновь посмотрел на Дэвида, и улыбка его исчезла. – А теперь пора переходить к делу. Времени у нас в обрез. Когда ты проснешься, у тебя, между прочим, будет болеть шея, и поначалу ты не поймешь, где находишься. А проснешься ты в кузове грузовика Стива Эмеса. У твоих друзей возникло неодолимое желание покинуть «Американский Запад», и я, надо сказать, не стал бы их за это винить.
– А почему вы здесь?
– Чтобы убедиться, что ты понял, почему ты здесь, Дэвид… Начнем, пожалуй, с этого. Вот и скажи мне: почему ты здесь?
– Я не знаю, кто вы…
– Да перестань, – отмахнулся мужчина с радиоприемником. – Если ты этого не знаешь, то ты в полном дерьме. Зачем ты появился на Земле? Зачем Бог сотворил тебя?
Дэвид смотрел на мужчину, оцепенев от ужаса.
– Давай, давай! – торопил его мужчина. – Это простые вопросы. Зачем Бог создал тебя? Зачем Бог создал меня? Зачем Бог вообще кого-то создал?
– Чтобы любить Его и служить Ему, – медленно ответил Дэвид.
– Хорошо, хорошо. Продолжим. И кто есть Бог? Какова, по твоему мнению, сущность Бога?
– Я не хочу говорить об этом. – Дэвид посмотрел на свои руки, потом поднял глаза на этого серьезного, очень знакомого ему мужчину в солнцезащитных очках. – Я боюсь попасть впросак. – Он помялся, а потом признался в том, чего он действительно боялся. – Я боюсь, что вы Бог. Мужчина коротко и грустно хохотнул.
– В некотором смысле это даже забавно, но не будем отвлекаться. Сосредоточимся на главном. Что ты знаешь о сущности Бога? По собственному опыту.
С большой неохотой Дэвид выдавил из себя ответ:
– Бог жесток.
Он опять посмотрел на свои руки и медленно сосчитал до пяти. Лишь убедившись, что их не поразило молнией, он поднял голову. Мужчина в джинсах и футболке по-прежнему вглядывался в него, но Дэвид видел, что он не сердится.
Скачать книгу [0.27 МБ]
Пирамида