улыбкой вступит на неведомый путь.
"Из-за меня гибнут твои ученики..."
Он снова слышал слова, полные затаенной горечи:
"Ты Майя - справишься с сотней Орков. Ты мой ученик - ты заставишь повиноваться и
десять сотен. А если их будет несколько тысяч, почуявших кровь?"
Тогда - он не смог ответить. Теперь - видел ответ.
Раненых было семь; двое - при смерти. Ими он занялся в первую очередь. Сейчас не
было Гортхауэра - Повелителя Воинов, которого называли Мечом Мелькора, Гневом Севера.
Был - целитель.
А потом - просто измученный человек, почти сломленный горем.
В одну могилу, в одну землю легли они все: Эльфы Кирдана и воины Черного Отряда,
рыцари Аст Ахэ. Они были защитниками гавани, Эльфы Сумерек и Люди Тьмы. У них был
один враг, они бились на одной стороне. И никто из Черных Воинов не счел это оскорблением
памяти убитых соратников; быть может, и Синдар, знай они правду, думали бы так же.
Одна земля приняла их, рядом лежали сияющие мечи Синдар и мерцающие холодным
звездным огнем клинки воинов Мелькора.
И предводитель Орков простерся перед Гортхауэром. Тот промолвил безразличным
голосом:
- Вон отсюда.
Отвернулся и пошел в город. Добрел до расколотой чаши фонтана. Опустился на
обломок белого камня. Чудовищная тяжесть легла на плечи. Он склонился над чашей, плеснул
в лицо ледяной воды. Сидит, ссутулившись, словно постарел на тысячу лет; длинные пальцы
машинально перебирают жемчужины в хрустально-прозрачной воде...
"Морготовы твари! Убийцы! Будьте прокляты!"
"Мы освободили силу, с которой нам не совладать".
Снова - как прикосновением раскаленного железа обожгло это - "мы". "Твои ученики -
Люди, защитники. Мои - Орки, убийцы. Проклят я,
Учитель - твое имя пятнаю кровью и грязью, что хуже крови. Почему ты надеешься на меня,
Учитель? Что делаю я? Раны тела твоего, раны души твоей
- из-за меня. Проклинают тебя - из-за меня. Ты был прав тогда - мне не место среди творцов..."
Воины стояли поодаль. Кто-то запел тихо, глухо и медленно, и против воли Майя
прислушался...
Крылатая Тьма, где рыцарь твой?
Твердыня Тьмы, где защитник твой?
Звездный меч, где рука, что сжимала твою
рукоять? Конь под седлом - черный ветер,
где всадник твой?
Не поднимет воин чаши с вином, Не преломит
с друзьями хлеб - Чужая земля приняла его...
Вестник скорби летит сквозь ночь, Кровавый
лоскут на копье его, Кружит птица-печаль в
вышине Над опустевшим домом твоим... С
ярким рубином не сходна стылая кровь.
Сколько коней вернутся без седоков? Кто
сложит песни о павших в этом бою? Над кем
склонится завтра черное знамя? Руку,
сжимавшую меч, не разжала смерть, Кровью
омытые звезды - дорога твоя, Всадник,
летящий во тьму на крылатом коне... Глядя
вслед уходящему в Ночь,
Мы поднимаем к звездам глаза. Избранник
уйдет молодым,
С улыбкой вступив на неведомый путь. Живым остается
памяти седина
И горькая чаша у губ,
И горечь разлуки...
...Черные тени, крылатый вихрь темного пламени - быстрее южного ветра... Черные
всадники - стая птиц над спящей землей, летящая к Северу. И выпущенной из лука стрелой -
впереди, на не знающем усталости легконогом коне - Ученик, Крылатая Ночь, Повелитель
Воинов, Меч Мелькора - Гортхауэр. Лицо - белая застывшая маска гнева и боли.
"Что я сделал? Как взгляну тебе в глаза, Учитель? Что ты скажешь мне? Моя вина... Ты
должен знать; потом - делай, что хочешь, все равно... Учитель..."
Он докладывал коротко и четко. Вести были страшными. Немногие из народа Кирдана
сумели уйти, земли Синдар на юго-западном побережье обратились в пустыню, из Черного
Отряда в Аст Ахэ вернулась лишь половина.
Он замолчал и поднял глаза на Властелина - осужденный, ожидающий приговора.
- Ты сделал, что мог, Гортхауэр. Благодарю тебя.
Он ждал других слов.
"Зачем ты щадишь меня, Учитель? Я готовил к войне этих тварей, я привел их в твое
войско. Чем я лучше Курумо? Ты был тысячу раз прав: я - такой же, как он..."
Глаза в глаза: твердый спокойный взгляд Черного Валы, отчаянный и обреченный - его
Ученика.
"Не вини себя. Да, это был страшный, жестокий выход. И - единственный. Люди не
выстояли бы против Нолдор. Ты был прав".
"Нет, нет, Учитель! Ведь все деяния Орков ставят в вину тебе, а приказы отдаю я. Из-за
меня тебя считают врагом, жестоким и злобным. Тебя! Разве ты хотел войны? Разве ты учил
ненависти?"
"Ученик мой, хотели мы того или нет, но война идет. Страшнее всего, что в ней гибнут
те, ради кого она ведется. Но как остановить войну? Поверь, будь это в моих силах, я давно
сделал бы это. Но подумай - не будь нас, не будь Аст Ахэ, что изменилось бы? Что изменится,
если я уйду в Валинор, буду молить моего брата о прощении, раскаюсь в своих деяниях?"
"Учитель, что ты, о чем ты?"
"Эльфы будут сражаться с Людьми за власть над Артой. Нолдор, Высшие Эльфы - с
Синдар, которых презирают в душе, которые мешают им властвовать над Белериандом. Эдайн -
с теми людьми, которых считают неверными, низшими. Орки - со всем миром".
"Моя вина. Их должно было уничтожить, а я..."
"Ученик, пойми - пока нарушено Равновесие в мире, не исчезнут и Орки, как не исчезнет
и не изменится Белый Город".
"Что это?"
"Узнаешь. Поймешь - позже".
"Значит, так предопределено? И мы бессильны что-либо изменить? Тогда зачем мы,
зачем то, что мы делаем?"
"Я сказал - Равновесие нарушено, не уничтожено. Пришли в мир те, кто может
восстановить его. Пока мы хоть в чем-то можем помочь им, мы не имеем права уйти. Да и
сможем ли? И не говори, что мы не в силах ничего изменить. Разве за эти дни ты не понял, что
это не так?"
"Да, но какой ценой..."
"Ты говоришь о цене? Да если бы ценой мира Арты были мои цепи или даже твоя смерть
- думаешь, я остановился бы перед этим?"
"Когда речь идет о судьбе Арты - и я не назову это высокой ценой. Но почему за мои
Пирамида