души надеюсь, что он не сердится на меня за скоропалительное решение
возвращаться этим путем.
Последние три канатки почти разочаровывают своей обыденностью.
Сознание отмечает лишь красоту озаренных Оракулом пиков и хребтов да еще
то, с каким трудом мне удается сжимать окоченевшими пальцами стремена
управления салазками.
Запустение и сумрак верхних склонов сменяются бодрым сиянием
факелов Йо-куня, но мы избегаем главных помостов и лестниц, направляясь
через расселину прямиком к тропе. Выйдя на северный склон, мы снова
погружаемся во мрак, разрываемый лишь чадящими факелами вдоль дорожки,
ведущей в Цыань-кун-Су. На последнем километре мы срываемся на бег.
Мы приходим как раз в тот момент, когда Энея начинает свою вечернюю
беседу. В маленькую пагоду на террасе набилось человек сто. Энея обводит
взглядом собравшихся и, заметив меня, просит Рахиль начать беседу, а
сама поспешно пробирается к дверному проему.
16
Если честно, на Небесные горы я прибыл в замешательстве и некотором
унынии. Я проспал в криогенной фуге три месяца и две недели. Раньше я
думал, что в холодном сне сновидений не бывает. Я ошибался: почти всю
дорогу меня мучили кошмары. Проснулся я в полном смятении и тревоге.
Когда мы вылетели с неизвестной планеты, до точки перехода было
всего семнадцать часов, зато у Тянь-Шаня пришлось выйти из С-плюс на
самой границе системы, и тормозили мы целых трое суток. Я метался с
палубы на палубу, вверх-вниз по винтовой лестнице, и даже выскакивал на
балкон, твердя себе, что разрабатываю больную ногу (Корабль говорил, что
нога у меня абсолютно здорова), но на самом деле я просто хотел дать
выход эмоциональному напряжению. По-моему, так я не изводил себя еще ни
разу.
Корабль все порывался предоставить мне до муторности исчерпывающую
информацию о звездной системе: желтая звезда класса С, ля-ля-ля, все
такое... ну, как я и сам могу видеть... одиннадцать планет, три газовых
гиганта, два пояса астероидов, высокий процент комет, ля-ля-ля, все
такое. Меня же интересовал только Тянь-Шань, а потому я уселся на пол в
устланной коврами проекционной нише и смотрел, как он растет,
приближаясь на глазах. Планета оказалась удивительно яркой. Ослепительно
яркой. Сверкающая жемчужина на фоне черного бархата космоса.
- В настоящий момент вы наблюдаете нижний, постоянный облачный
слой, - долдонил Корабль. - Поразительное альбедо. Имеется и более
высокий облачный слой - видите этот циклон в правой нижней четверти
освещенного полушария? А эти кучевые облака, отбрасывающие тень недалеко
от северной полярной шапки? Именно они и определяют погоду, наблюдаемую
населением планеты.
- Где горы? - спросил я.
- Там. - Корабль обозначил кружком серую тень в Северном полушарии.
- Согласно моим старым картам, вот это высочайшая вершина в северных
широтах восточного полушария, называемая Чомо-Лори или снежная
королева... Видите рубчики, уходящие от нее на юг? Видите, как они
держатся вместе до самого экватора, а затем расходятся все дальше и
дальше и в конце концов теряются в облачных массах вблизи Южного полюса?
Это две крупнейшие горные цепи, хребет Пхари и хребет Куньлунь. Данные
скальные образования были заселены в первую очередь и являют
великолепный пример чудовищных тектонических процессов, эквивалентных
проходившим в начале мелового периода в...
Ля-ля-ля, все такое. А в голове у меня все звучало: "Энея, Энея,
Энея".
Странно было при входе в систему не нарваться на патрульные корабли
Имперского Флота, не услышать вызова ни от орбитальной стражи, ни от
спутниковых баз, ни даже от базы, расположенной на гигантской луне,
смахивающей на мишень - будто кто-то вогнал одну-единственную пулю в
гладкий оранжевый шар, не обнаружить излучения двигателей Хоукинга,
нейтринной эмиссии, гравитационных линз, выхлопов двигателей Буссарда -
словом, ни малейших следов высоких технологий. Корабль сообщил, что в
определенных районах на поверхности планеты отмечается слабое
микроволновое излучение, но, когда я попросил его усилить передачу,
зазвучала архаичная китайская речь эпохи до Хиджры. Это меня потрясло -
я еще ни разу не бывал на планете, где большинство населения говорило бы
на каком-нибудь языке, кроме стандартного английского.
Выйдя на геостационарную орбиту над восточным полушарием. Корабль
сообщил:
- Согласно вашим указаниям, я должен найти вершину под названием
Хэн-Шань, находящуюся приблизительно в шестистах пятидесяти километрах
юго-восточнее Чомо-Лори... вот!
Объемный образ в проекционной нише стремительно увеличился, и я
увидел прекрасный заснеженный пик, пронзающий три облачных слоя,
ослепительно сверкающий на солнце чуть ли не за пределами атмосферы.
- Иисусе! - прошептал я. - А где же Цыань-кун-Су?
Храм-Парящий-в-Воздухе?
- Должно быть... там, - торжественно объявил Корабль.
Мы смотрели прямо вниз на отвесную стену, композит снега, льда и
серых скал. У основания этого невероятного обрыва клокотала белая кипень
облаков. Даже зная, что передо мной всего лишь голограмма, я невольно
ухватился за диванные подушки и отшатнулся, борясь с головокружением.
- Где? - спросил я, не обнаружив никаких построек.
- Вот этот темный треугольник. - Корабль обозначил кружком неясную
тень на серой скале. - И вот эта веревка... здесь.
- Масштаб увеличения?
- Самая длинная сторона треугольника достигает одной целой двух
десятых метра, - сообщил Корабль тоном, чересчур знакомым мне по
комлогу.
- Что-то маловат домик для жилья.
- Нет-нет, это лишь малая часть строения, виднеющаяся из-под
нависающей скалы. Я прихожу к умозаключению, что весь так называемый
Храм-Парящий-в-Воздухе находится под скальным козырьком. Ниже скала
имеет отрицательный уклон и уходит уступом в шестьдесят - восемьдесят
метров.
- А ты можешь дать вид сбоку? Чтобы я смог взглянуть на Храм?
- Это возможно. Понадобится переместиться на более северную орбиту,
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида