- Предпочитаю прислушиваться к другим, - зловеще усмехнулась она. -
Лучше окупается, в конечном счете.
Я больше никогда ее не увижу, подумал он. Если она уедет, я больше
никогда не увижу ее.
- Увидишь, - сказала она и улыбнулась, и то была улыбка чародейки, а не
ведьмачки. - Увидишь, Геральт.
Она вдруг вскочила, высокая и худощавая, как мальчик, но ловкая, как
танцорка. Одним прыжком очутилась в седле.
- Йа-а-а, Кэльпи!!!
Из-под копыт кобылы брызнули высеченные подковами искры.
Из-за стены выдвинулся Лютик с висящей на плече лютней, держа в руках
две большие кружки пива.
- На, выпей, - сказал он, садясь рядом. - Полегчает.
- Не знаю. Йеннифэр предупредила, что если от меня будет пахнуть...
- Пожуешь петрушку. Пей, подкаблучник.
Долгую минуту сидели в молчании, медленно потягивая пиво из кружек.
Наконец Лютик вздохнул.
- Цири уезжает, верно?
- Да.
- Знаю. Слушай, Геральт...
- Ничего не говори, Лютик.
- Ладно.
Снова замолчали. С кухни долетал приятный запах жареной дичины, щедро
приправленной можжевельником.
- Что-то кончается, - сказал Геральт с трудом. - Что-то кончается,
Лютик.
- Нет, - серьезно возразил поэт. - Что-то начинается.
IX
Послеполуденное время прошло под знаком всеобщего плача. Началось все с
эликсира красоты. Эликсир, а точнее мазь, именуемая поскрипом, а на Старшей
Речи - гламарией, при умелом применении удивительным образом улучшала
внешность. Трисс Меригольд по просьбе гостящих в замке барышень приготовила
большое количество гламарии, после чего барышни приступили к косметическим
процедурам. Из-за запертых дверей комнат доносился плач Цириллы, Моны, Эитнэ
и Кашки, которым запретили пользоваться гламарией - этой чести удостоилась
лишь самая старшая из дриад, Моренн. Громче всех ревела Кашка.
Этажом выше рыдала Лилия, дочка Даинти Бибервельта, потому что
оказалось, что гламария, как и большинство чар, совершенно не действует на
хоббиток. В саду, в кустах терновника, точил слезу медиум женского пола, не
знавший, что гламария вызывает насильственное протрезвление и сопутствующие
ему симптомы, в том числе острую меланхолию. В западном крыле замка рыдала
Анника, дочка войта Кальдемейна, которая не знала, что гламарию полагается
втирать под глаза, свою долю съела и в результате получила расстройство
желудка. Цири взяла свою порцию гламарии и натерла ею Кэльпи.
Поплакали также жрицы Иоля и Эурнейд, поскольку Йеннифэр наотрез
отказалась надевать сшитое ими белое подвенечное платье. Не помогло и
вмешательство Нэннеке. Йеннифэр ругалась, швырялась предметами и
заклинаниями, повторяя, что в белом похожа на какую-то долбаную
девственницу. Расстроенная Нэннеке тоже начала орать, упрекая чародейку в
том, что та ведет себя хуже, чем три долбаных девственницы вместе взятых. В
ответ Йеннифэр метнула шаровую молнию и развалила крышу на наружной башне,
что, впрочем, имело и положительную сторону - грохот вышел такой страшный,
что дочка Кальдемейна впала в шоковое состояние и у нее прошел понос.
Снова видели Трисс Меригольд и ведьмака Эскеля из Каэр Морхена,
которые, нежно обнявшись, крадучись проскользнули в беседку в парке. На сей
раз не было сомнения, что это они собственной персоной, ибо допплер Тельико
пил пиво в компании Лютика, Даинти Бибервельта и дракона Виллентретенмерта.
Несмотря на упорные поиски, гнома, выдававшего себя за Шуттенбаха,
найти не удалось.
X
- Йен...
Она выглядела очаровательно. Черные, волнующиеся, украшенные золотой
диадемкой локоны блестящим каскадом падали на плечи и высокий воротник
длинного белого парчового платья с пышными рукавами в черную полоску,
стянутого в талии бесчисленным количеством вытачек и лиловых лент.
- Цветы, не забудь цветы, - сказала Трисс Меригольд, вся в
темно-лазурном, вручая невесте букет белых роз. - Ох, Йен, я так рада...
- Трисс, дорогая, - неожиданно зарыдала Йеннифэр, после чего обе
чародейки осторожно обнялись и поцеловали воздух возле ушей с бриллиантовыми
сережками.
- Хватит нежностей, - молвила Нэннеке, разглаживая на себе складки
снежно-белого жреческого одеяния. - Идем в часовню. Иоля, Эурнейд,
поддерживайте ей платье, а то она свалится на лестнице.
Йеннифэр приблизилась к Геральту, рукой в белой кружевной перчатке
поправила ему ворот черного, шитого серебром кафтана. Ведьмак взял ее под
руку.
- Геральт, - шепнула она ему на ухо, - я все не могу поверить...
- Йен, - шепнул он в ответ. - Люблю тебя.
- Знаю.
XI
- Где, холера ясная, Хервиг?
- Понятия не имею, - сказал Лютик, протирая рукавом пряжки на модном
камзоле цвета вереска. - A где Цири?
- Не знаю, - Йеннифэр сморщилась и потянула носом. - От тебя жутко
несет петрушкой, Лютик. Перешел в вегетарианство?
Гости собирались, понемногу заполняя огромную часовню. Агловаль, весь в
строгом черном, вел бело-салатную Шъееназ, рядом с ними семенила толпа
низушков в коричневом, бежевом и охряном, явились Ярпен Зигрин и дракон
Виллентретенмерт, оба искрящиеся золотом, Фрейксенет и Доррегарай в
фиолетовом, королевские послы в геральдических цветах, эльфы и дриады в
зеленом и знакомые Лютика во всех цветах радуги.
Скачать книгу [0.03 МБ]
Пирамида