Браэнн, слегка усмехаясь, добавляла, что "сына" будут звать Мелиссой.
Прибыл Однорукий Ярре, молодой жрец и летописец из Элландера,
воспитанник Нэннеке. Ярре приехал главным образом ради Цири, в которую был
влюблен. Цири, к отчаянию Нэннеке, казалось, полностью пренебрегала
искалеченным юношей и его молчаливыми ухаживаниями.
Список нежданных гостей открывал князь Агловаль из Бремевоорда, приезд
которого граничил с чудом, поскольку князь с Геральтом терпеть друг друга не
могли. Еще более удивительным было то, что Агловаль явился в обществе
супруги, сирены Шъееназ. Шъееназ когда-то ради князя отказалась от рыбьего
хвоста в пользу двух необычайно красивых ножек, но было известно, что она
никогда не отъезжала далеко от морского берега, ибо суша вызывала у нее
страх.
Мало кто ждал прибытия других коронованных особ, тем более что их никто
не приглашал. Однако же монархи прислали письма, подарки, послов - или все
вместе. Должно быть, они сговорились, поскольку послы приехали группой,
которая по дороге успела подружиться. Рыцарь Ив представлял короля Этайна,
комес Суливой - короля Вензлава, сэр Матхольм - короля Сигизмунда, а сэр
Деверо - королеву Адду, бывшую упырицу. Путешествие, должно быть, вышло
веселым, поскольку у Ива была рассечена губа, у Суливоя рука висела на
перевязи, Матхольм хромал, а Деверо страдал от такого похмелья, что едва
держался в седле.
Никто не приглашал также золотого дракона Виллентретенмерта, поскольку
никто не знал, как его пригласить и где искать. К общему удивлению, дракон
явился, разумеется инкогнито, в обличье рыцаря Борха Три Галки. Там, где
оказывался Лютик, ни о каком инкогнито, ясное дело, не могло быть и речи, но
мало кто верил поэту, когда он показывал на кудрявого рыцаря и твердил, что
это дракон.
Никто также не приглашал и никто не ждал появления живописного сброда,
именующего себя "друзьями и знакомыми" Лютика. В их число входили главным
образом поэты, музыканты и трубадуры, а также акробат, профессиональный
игрок в кости, дрессировщица крокодилов и четыре красочные девицы, из
которых три походили на шлюх, а четвертая, которая шлюхой не выглядела, вне
всякого сомнения ею являлась. Группу дополняли два пророка, - из них один
фальшивый, - один скульптор по мрамору, один светловолосый и вечно пьяный
медиум женского пола и один рябой гном, который утверждал, что его зовут
Шуттенбах.
На магическом судне - амфибии, напоминающей помесь лебедя с большой
подушкой, прибыли чародеи. Их оказалось вчетверо меньше, чем приглашали, и
втрое больше, чем ожидалось, поскольку собратья Йеннифэр, как гласила молва,
осуждали ее союз с человеком "со стороны", а тем более ведьмаком. Часть
вообще проигнорировала приглашение, другие отговорились нехваткой времени и
необходимостью присутствовать на ежегодном всемирном сборе чародеев. Так что
на палубе "подушечника" - как окрестил его Лютик - стояли только Доррегарай
из Воле и Радклифф из Оксенфурта.
И еще Трисс Меригольд с волосами цвета каштана в октябре.
VI
- Это ты пригласил Трисс Меригольд?
- Нет, - покачал головой ведьмак, от души радуясь тому, что мутация
кровеносных сосудов лишила его возможности краснеть. - Не я. Подозреваю, что
Лютик, хотя они все утверждают, что о свадьбе узнали из магических
кристаллов.
- Я не желаю, чтобы Трисс присутствовала на моей свадьбе!
- Почему? Она ведь твоя подруга.
- Не делай из меня идиотку, ведьмак! Все знают, что ты с ней спал!
- Неправда!
Фиалковые глаза Йеннифэр опасно прищурились.
- Правда!
- Неправда!
- Правда!
- Ну ладно, - он со злостью отвернулся. - Правда. И что с того?
С минуту чародейка молчала, поигрывая обсидиановой звездой, приколотой
к черной бархотке.
- Ничего, - сказала она наконец. - Но я хотела, чтобы ты признался.
Никогда не пытайся мне лгать, Геральт. Никогда.
VII
Стена пахла мокрым камнем и кислыми сорняками, солнце просвечивало
сквозь коричневую воду рва, выхватывая теплую зелень тины, покрывающей дно,
и яркую желтизну кувшинок, плавающих на поверхности.
Замок медленно пробуждался к жизни. В западном крыле кто-то стукнул
ставнями и рассмеялся. Еще кто-то слабым голосом просил рассола из-под
квашеной капусты. Один из гостящих в Розроге коллег Лютика, невидимый,
напевал за бритьем:
За овином, на заборе
Петушок распелся.
Сейчас выйду к тебе, дроля,
Я почти оделся.
Скрипнула дверь, во двор вышел Лютик, потягиваясь и протирая глаза.
- Как дела, жених? - сказал он утомленно. - Если намерен смыться,
сейчас у тебя последняя возможность.
- Ранняя ты пташка, Лютик.
- Я вообще не ложился, - буркнул поэт, садясь рядом с ведьмаком на
каменную скамейку и прислоняясь спиной к поросшей традисканцией стене. -
Боги, ну и тяжелая выдалась ночка. Что ж, друзья не каждый день женятся,
надо было это дело как-то отпраздновать.
- Сегодня свадебный пир, - напомнил Геральт. - Выдержишь?
- Обижаешь.
Солнце сильно пригревало, в кустах гомонили птицы. Со стороны озера
слышались плеск и писк. Рыженькие дриады Моренн, Цирилла, Мона, Эитнэ и
Кашка, дочки Фрейксенета, купались, как привыкли, нагишом, в обществе Трисс
Меригольд и Фрейи, подружки Мышовура. Наверху, на развалившихся стенах
замка, королевские послы, рыцари Ив, Суливой, Матхольм и Деверо, вырывали
друг у друга подзорную трубу.
Скачать книгу [0.03 МБ]
Пирамида