- Пожалуй, верно. Мне даже кажется, помогаешь.
- Я? Чем?
- Не прикидывайся. Вчера все было разыграно очень хитро. Но меня не
проведешь. Ты изобразила обморок. Да?
- Да, - отвела глаза Цири. - Госпожа Йеннифэр сразу разгадала, а
Геральт - нет...
- Они вдвоем отнесли тебя в дом. Их руки соприкасались. Они сидели у
твоей постели почти до утра, не произнеся ни слова. Только теперь решились
поговорить. Здесь, на дамбе, у прудов. А ты решила подслушать, о чем они
говорят... И подглядеть за ними через пролом в стене. Тебе до зарезу надо
знать, что они там делают?
- Они там ничего не делают. - Цири слегка зарумянилась. - Беседуют, вот
и все.
- А ты... - Лютик присел на траву под яблоней и оперся спиной о ствол,
предварительно убедившись, что там нет ни муравьев, ни гусениц. - Тебе до
смерти хочется знать, о чем беседуют, да?
- Да... Нет! А впрочем... Впрочем, я все равно ничего не слышу. Слишком
далеко.
- Если хочешь, - засмеялся бард, - я тебе скажу.
- А ты-то откуда можешь знать?
- Ха-ха! Я, милая Цири, поэт. Поэты о таких вещах знают все. Поверь,
поэты о таком знают больше, чем сами собеседники. Если их можно так назвать.
- Как же!
- Слово даю! Слово поэта.
- Да? Ну тогда... Тогда скажи, о чем они разговаривают? Объясни, что
все это значит!
- Взгляни еще раз в пролом и посмотри, что они делают.
- Хм-м-м... - Цири закусила верхнюю губу, потом наклонилась к
отверстию. - Госпожа Йеннифэр стоит у вербы... Обрывает листики и даже не
смотрит на Геральта... А Геральт, опустив голову, стоит рядом. И что-то
говорит. Нет, молчит. Ой, ну и рожица у него... Ну и странная же...
- Все по-детски просто. - Лютик отыскал в траве яблоко, вытер о брюки и
критически осмотрел. - Сейчас он просит простить ему всякие глупые слова и
поступки. Просит простить за нетерпение, за недостаток веры и надежды, за
упрямство, за ожесточение. За капризы и позы, недостойные мужчины. Просит
простить за то, что когда-то не понимал, за то, что не хотел понять...
- Все это неправдивая неправда! - Цири выпрямилась и резким движением
откинула челку со лба. - Все ты выдумал!
- Просит простить за то, что понял лишь теперь, - продолжал Лютик,
уставившись в небо, а в его голосе послышались ритмы, свойственные балладам.
- Что хочет понять, но боится: а вдруг да не успеет... И может даже быть,
что не поймет уже. Извиняется и просит прощения... Прощения... Хм...
Значения... Сомнения-Предназначения. Все банально, холера...
- Неправда! - топнула ногой Цири. - Геральт вовсе так не говорит. Он...
он вообще молчит. Я же видела. Он стоит там с ней и молчит...
- В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие
молчат.
- Дурацкая она, твоя роль. Все ты выдумываешь!
- И в этом тоже состоит роль поэзии. Ой, я слышу у пруда возбужденные
голоса. А ну выгляни быстренько, взгляни, что там деется.
- Геральт, - Цири снова заглянула в щель, - стоит, опустив голову. А
Йеннифэр страшно кричит на него. Кричит и размахивает руками. Ой-ей... Что
бы это значило?
- Детский вопрос. - Лютик снова глянул на плывущие по небу облака. -
Теперь она просит у него прощения.
ГЛАВА 3
Сим беру тебя, дабы владеть тобой и оберегать тебя, беру на долю
хорошую и долю плохую, долю самую лучшую и долю самую худшую, днем и ночью,
в болезни и здоровьи, ибо люблю тебя всем сердцем своим и клянусь любить
вечно, пока смерть не разлучит нас.
Старинная венчальная формула.
О любви мы знаем немного. Любовь - что груша. Она сладкая и имеет
определенную форму. Но попробуйте дать определение формы груши!
Лютик. Полвека поэзии
x x x
У Геральта были основания подозревать - и он действительно подозревал,
- что банкеты чародеев отличаются от пиров и торжественных обедов простых
смертных. Однако что различие окажется столь велико и принципиально - он не
ожидал.
Предложение Йеннифэр сопровождать ее на предваряющем чародейский Сбор
банкете оказалось для него неожиданным, но не ошарашило. Это было не первое
предложение такого рода. Уже раньше, когда они жили вместе и их отношения
складывались прекрасно, Йеннифэр хотелось присутствовать на сборах и
дружеских пирушках в его обществе. Однако он решительно отказывался,
полагая, что в компании чародеев в лучшем случае окажется диковинкой и
сенсацией, а в худшем - нежелательным пришельцем и парией. Йеннифэр смеялась
над его опасениями, но не настаивала. А поскольку в иных ситуациях она умела
настаивать так, что весь дом сотрясался и сыпалось стекло, постольку Геральт
утвердился в мнении, что его решения были правильными.
На этот раз он согласился. Не раздумывая. Предложение последовало после
долгого, откровенного и эмоционального разговора. Разговора, который сблизил
их вновь, отодвинул в тень и забытье давние конфликты, растопил лед обиды,
гордыни и ожесточения. После разговора на дамбе в Хирунде Геральт согласился
бы на любое, абсолютно любое предложение Йеннифэр. Не отказался бы даже от
совместного посещения ада ради того, чтобы хлебнуть чашечку кипящей смолы в
компании огненных демонов.
И еще была Цири, без которой ни этого разговора, ни этой встречи не
было бы, Цири, которой, если верить Кодрингеру, интересовался какой-то
чародей. Геральт рассчитывал на то, что его присутствие на Сборе
спровоцирует чародея и заставит того действовать. Но Йеннифэр он не сказал
об этом ни слова.
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида