молчать? Ведь их надо предупредить. За кого мы, Геральт? Против кого? Кто
наш друг, кто враг?
- Завтра отделимся от обоза, - сказал он, помолчав. - Трисс уже почти
здорова. Попрощаемся и поедем своим путем. У нас будут собственные проблемы,
собственные тревоги и собственные трудности. Тогда, надеюсь, ты наконец
поймешь, что не надо делить обитателей нашего мира на друзей и врагов.
- Мы должны быть... нейтральны? Безразличны, да? А если они нападут...
- Не нападут.
- А если...
- Послушай меня, - повернулся он к ней. - Как думаешь, почему такой
важный транспорт, груз золота и серебра, тайную помощь короля Хенсельта
Аэдирну, сопровождают краснолюды, а не люди? Я уже вчера видел эльфа,
который наблюдал за нами с дерева. Я слышал, как они ночью прошли мимо
обоза. Скоя'таэли не нападут на краснолюдов, Цири.
- Но они здесь, - проворчала она. - Здесь. Вертятся, окружают нас.
- Я знаю, почему они здесь. Покажу тебе. Он резко развернул коня, кинул
ей поводья. Она тронула Каштанку пятками, лошадь пошла быстрее, но он жестом
приказал оставаться позади. Они пересекли тракт, снова въехали в чащу.
Ведьмак вел, Цири ехала следом. Оба молчали. Долго.
- Взгляни. - Геральт осадил лошадь. - Взгляни, Цири.
- Что это?
- Шаэрраведд.
Перед ними, насколько позволяли видеть деревья, вздымались гладко
отесанные гранитные и мраморные блоки с притупленными, скругленными ветром
краями, покрытые промытыми дождями рисунками, растрескавшиеся от морозов,
разорванные корнями деревьев. Меж деревьями проглядывали поломанные колонны,
арки, остатки фризов, оплетенные плющом, окутанные плотным ковром зеленого
мха.
- Это была... крепость?
- Дворец. Эльфы не строили крепостей. Слезь. Кони не пройдут по
развалинам.
- Кто все уничтожил? Люди?
- Нет. Они сами. А потом ушли.
- Почему?
- Знали, что больше сюда не вернутся. Это случилось после второго
столкновения между ними и людьми, больше двухсот лет назад. До того, уходя,
они оставляли города нетронутыми. Люди строили свои дома на фундаментах
эльфовых построек. Так возникли Новиград, Оксенфурт, Вызима, Третогор,
Марибор, Цидарис. И Цинтра.
- Цинтра тоже?
Он утвердительно кивнул, не отрывая глаз от руин.
- Ушли, - шепнула Цири. - Но теперь возвращаются. Зачем?
- Чтобы взглянуть.
- На что?
Он молча положил ей руку на плечо, легонько подтолкнул. Она спрыгнула с
мраморных ступеней, спустилась ниже, придерживаясь за пружинящие ветви
кустов орешника, пробивающегося из каждой щели в омшелых, потрескавшихся
плитах.
- Здесь был центр дворца. Его сердце. Фонтан.
- Здесь? - удивилась Цири, глядя на ольхи и белые стволы берез,
столпившихся среди идеальных глыб и блоков. - Здесь? Но тут ничего нет.
- Идем.
Поток, питавший фонтан, видимо, часто менял русло, терпеливо и
неустанно подмывал мраморные и алебастровые плиты, а те спускались, образуя
запруды и снова направляя воды потока в новую сторону. В результате вся
территория оказалась иссечена неглубокими промоинами стариц. Кое-где вода
стекала каскадами по остаткам постройки, смывая с них листья, песок - в этих
местах мрамор, терракота и мозаика все еще искрились свежими красками,
словно лежали тут не два столетия, а три дня.
Геральт перепрыгнул через ручей и пошел туда, где еще сохранились
остатки колоннады. Цири шла следом. Они соскочили с крошившихся ступеней,
наклонив головы, вошли под нетронутый свод арки, наполовину ушедшей в
земляной вал. Ведьмак остановился, указал рукой. Цири громко вздохнула.
На многоцветной от раздробленной терракоты насыпи рос большой розовый
куст, усыпанный десятками прелестных бело-лиловых цветов. На лепестках
поблескивали капельки росы, сверкающей словно серебро. Куст оплетал своими
побегами большую плиту из белого камня. А с плиты на них глядело печальное
красивое лицо, тонкие и благородные черты которого не смогли стереть и
размыть ни ливни, ни снега. Лицо, которое не сумели исковеркать зубила
варваров, вылущивающих из барельефа золото орнаментов, мозаику и драгоценные
камни.
- Аэлирэнн, - сказал Геральт после долгого молчания.
- Какая красивая, - шепнула Цири, ухватив его за руку. Ведьмак словно и
не заметил. Он смотрел на барельеф и был в этот момент далеко-далеко, в ином
мире и времени.
- Аэлирэнн, - повторил он спустя минуту. - Которую краснолюды и люди
называют Элиреной. Она вела эльфов в бой двести лет тому назад. Старейшины
возражали. Они знали, что шансов победить у них нет. Понимали, что могут уже
не воспрянуть после поражения. Они хотели спасти свой народ, хотели выжить.
И решили разрушить города, уйти в недоступные дикие горы... и ждать. Эльфы -
долгожители, Цири. По нашим меркам почти бессмертны. Люди казались им чем-то
таким, что минует, как засуха, как тяжкая зима, как налет саранчи, а йотом
снова пойдут дожди, наступит весна, проклюнется новый урожай. Они хотели
переждать. Да, переждать. Решили уничтожить города и дворцы. В том числе и
свою гордость - Шаэрраведд. Да, хотели переждать, но Элирена... Элирена
подняла молодых. Они взялись за оружие и пошли за ней на последний отчаянный
бой. И их истребили. Безжалостно истребили.
Цири молчала, не отрывая глаз от прекрасного мертвого лица.
- Они умирали с ее именем на устах, - тихо продолжал ведьмак. -
Повторяя ее призыв, ее клич. Они погибали за Шаэрраведд. Потому что
Шаэрраведд был символом. Они погибали в борьбе за камень и мрамор. И за
Аэлирэнн. Как она и обещала, они умирали достойно, геройски, с честью. Они
сберегли честь, но обрекли на гибель собственную расу. Собственный народ.
Помнишь, что тебе сказал Ярпен? Кто владеет миром, а кто вымирает? Он
объяснил это тебе грубо, но правильно. Эльфы долговечны, но плодовита только
их молодежь, только молодые могут иметь потомство, а почти вся молодежь
пошла тогда за Элиреной. За Аэлирэнн, за Белой Розой из Шаэрраведда. Мы
стоим в руинах ее дворца, у фонтана, плеск которого она слушала вечерами. А
это... это были ее цветы.
Цири молчала. Геральт привлек ее к себе, обнял.
Скачать книгу [0.23 МБ]
Пирамида