наклонился, хотел погладить кота, но тот ускользнул из-под руки,
повернулся к самой темной, суженной части камеры, тихо мяукнул, выгнул
спину и, напружинив лапы, направился к бетонному скату, за которым
чернело нечто вроде прямоугольного прохода. Кончик поднятого хвоста
напряженно задрожал, кот крался дальше, он уже был еле виден в
полумраке. Пиркс, заинтересованный, пригнув голову, следил за ним. В
покатой стене виднелись полуоткрытые квадратные дверцы, за ними что-то
слабо поблескивало. Сначала Пирксу показалось, что это бухта
металлического троса. Кот настороженно всматривался в эти светлые
отблески, напрягшийся хвост слегка подрагивал.
-- Ну, что еще? Нет там ничего, -- пробурчал Пиркс и, присев на
корточки, заглянул в темноту. Там кто-то сидел. Матовые блики лежали
на скорчившейся фигуре. Кот, тихонько мяукая, пошел к дверцам. Глаза
Пиркса привыкали к темноте: он все отчетливее различал острые,
поблескивающие, высоко поднятые колени, тускло отсвечивающие
металлические наколенники и охватившие их сегментированные
металлические руки. Только голова скрывалась в тени. Кот мяукнул.
Одна рука со скрипом шевельнулась, высунулась наружу и, опершись
железными пальцами об пол, образовала наклонный помост, по которому
кот молниеносно шмыгнул вверх и устроился на плече сидящего.
-- Эй ты, -- сказал Пиркс, обращаясь то ли к коту, то ли к тому
созданию, которое медленно, будто преодолевая огромное сопротивление,
начало убирать руку. Слова Пиркса подействовали. Железные пальцы
стукнулись о бетон.
-- Кто там? -- послышался голос, искаженный, словно он шел из
железной трубы. -- Терминус говорит -- кто?
-- Что ты тут делаешь? -- спросил Пиркс.
-- Терминус... я... холодно... плохо... вижу... -- прогудел голос.
-- Присматриваешь за реактором? -- спросил Пиркс. У него не было
надежды узнать что-нибудь от автомата, обветшавшего, как и весь
корабль, но зеленые кошачьи глаза почему-то мешали ему оборвать
разговор.
-- Терминус... реактором, -- загудело в бетонном убежище. -- Я...
реактором... реактором, -- повторял автомат с каким-то глуповатым
самодовольством.
-- Встань! -- крикнул Пиркс, ибо ничего другого не пришло ему в
голову.
Внутри заскрежетало. Пиркс отступил на шаг, глядя, как из тьмы
выдвигаются и выворачиваются наружу две металлические перчатки с
растопыренными пальцами, как они хватаются за края ниши и начинают
вытягивать туловище, которое протяжно затрещало. Металлическое
туловище согнулось, автомат вылез наружу и начал распрямляться,
скрежеща и скрипя суставами. На запыленных сочленениях пластин панциря
выступили капли масла. Похожий больше на рыцаря в латах, чем на
автомат, робот медленно раскачивался из стороны в сторону.
-- Здесь твое место? -- спросил Пиркс.
Стеклянные глаза автомата, медленно оглядывая все вокруг,
разошлись в разные стороны, и косоглазие придало плоскому
металлическому лицу выражение совершенной тупости.
-- Пломбы... приготовлены... два... шесть... восемь... фунтов...
плохо... видно... холодно...
Голос исходил не из головы, а из широкой грудной клетки автомата.
Кот, свернувшись в клубок, смотрел на Пиркса с высоты железного
плеча.
-- Пломбы... готовы, -- скрипел Терминус; руки его непрестанно
двигались, и эти движения были элементами хорошо знакомой Пирксу
операции: соединенными в лопатку ладонями Терминус захватывал что-то
из воздуха и бросал куда-то вперед. Так переменными движениями
пломбируют радиоактивную течь. Оксидированное туловище раскачивалось
все сильнее, черный кот царапнул когтями по железу, но не удержался и
с сердитым фырканьем черной полосой ринулся вниз, скользнув по ноге
Пиркса. Автомат словно не заметил этого. Он умолк. Только руки
судорожно подергивались -- остаточные, гаснущие движения казались
затухающим, немеющим эхом его слов. Наконец он замер.
Пиркс взглянул на стену реактора, всю в подтеках, покрытую
темными пятнами цементных пластырей, окаменевшую от старости, и
повернулся к Терминусу. Тот был, вероятно, очень стар -- кто знает,
может, даже старше корабля. Правое плечо, видимо, меняли, на бедрах и
голенях виднелись явные следы сварки -- около швов металл, раскаленный
и остывший, стал почти темно-синим.
-- Терминус! -- крикнул Пиркс роботу совсем так, будто обращался
к глухому. -- Иди на свое место!
-- Слушаю. Терминус.
Автомат попятился как раз к открытому убежищу и, скрежеща, стал
протискиваться внутрь. Пиркс оглянулся, ища кота, но тот исчез. Пиркс
вернулся наверх, задраил герметичные двери и на лифте поднялся на
четвертую палубу, в навигационную кабину.
Широкая и низкая, с почерневшими дубовыми панелями и балочным
потолком, она напоминала корабельную каюту. Здесь были судовые
иллюминаторы в медных кольцевых рамах. Сквозь стекла проникал дневной
свет. Такая была мода лет сорок назад -- даже пластиковые покрытия
стен делали под дерево. Пиркс распахнул иллюминатор и чуть не
стукнулся головой о стену. Иллюзию дневном освещения создавали скрытые
лампы. Он захлопнул окно и отвернулся. Со столов свисали карты неба,
бледно-голубые, как моря в географическом атласе; по углам валялись
рулоны использованной кальки, испещренные курсовыми кривыми; чертежная
доска под точечным рефлектором вся была исклевана циркулями. В углу
стоял письменный стол, перед ним -- дубовое кресло на шаровом шарнире,
дающем возможность устанавливать его в любой плоскости. Сбоку тянулись
вделанные в панель рассохшиеся библиотечные шкафы.
Настоящий Ноев ковчег.
Не потому ли агент после подписания договора сказал; "Вам
достался исторический корабль?"
Старый -- еще не исторический.
Пиркс принялся один за другим выдвигать ящики стола и наконец
нашел судовой журнал -- большой, в залоснившемся кожаном переплете со
стершимся тиснением и потускневшими металлическими застежками. Пиркс
все еще стоял, словно не решался занять огромное просиженное кресло.
Он открыл журнал. На первой странице стояла дата пробного рейса и
фотограмма технического акта верфи. Пиркс заморгал: тогда его еще не
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида