Этой книги я не знал. Профессор был очень доволен.
- Великолепно! Вот возьми и прочитай. Замечательная книга. Она полна
неясностей, как туманный вечер. Огромная свобода для фантазии, для
воображения! Да, да, астронавтика когда-то была очень трудным делом. Сколько
в этой книге великолепных страниц, описывающих героизм победы человека над
самим собой! Как красиво сказал Руфус: "Наш мир очень хорош для астронавтов:
на каждые сто триллионов частей пространства приходится одна часть твердой
земли, есть где развернуться межпланетным сообщениям. Да к тому же есть
столько звезд - этих больших портовых огней среди океана тьмы?" Но знаешь ли
ты, мой дорогой, почему именно астронавтика была таким трудным делом?
Этого я не знал.
- Как же так? - удивился Мурах и взглянул на меня сверху вниз.
Там, где у других людей бывают брови, у него были два маленьких
реденьких кустика седых волос, которые живо шевелились, будто участвовали в
беседе. Они часто смешили меня, отнимая силу доказательности у слов
профессора.
- Я попробую объяснить, мой недозрелый звездоплаватель, твою ошибку.
Известно ли тебе, что в свое время люди плавали по морям?
- На так называемых пароходах? - поспешил ответить я.
- Правильно. Но еще раньше, в древности, они плавали на парусниках,
используя движущую силу ветра. Так вот, пока они не усвоили точно
гидростатику, гидродинамику, теорию волнообразования и другие науки, они
строили корабли, понимаешь ли, на глазок, поэтому созданные ими суда
обладали индивидуальностью. Нельзя было найти двух кораблей, которые были бы
абсолютно схожи между собой, а самая незначительная разница в устройстве
мачт, киля, в форме корпуса приводила к тому, что суда по-разному слушались
руля. Испытывая опасности, приключения, терпя катастрофы, мореплаватели
накапливали опыт, из которого возникло великое искусство кораблевождения.
Это было, понимаешь ли, искусство, а не наука, потому что оно включало,
помимо действительно научных данных, немало сказок, преданий, предрассудков.
Чтобы водить суда, нужны были не только знания, но и личная храбрость,
мастерство и талант. Однако позднее наука вытеснила все это, и для искусства
оставалось все меньше места. Подобная же история повторилась сто лет назад в
звездоплавании.
- Значит, человек уже не может управлять ракетой? - спросил я. - Но я
хочу управлять ею! Неужели это кому-нибудь повредит?
- Да, повредит, - возразил профессор, и его брови задвигались, как
бородки невидимых гномов. - Повредит, потому что ты выполнял бы это
медленнее и не так точно, как автомат, а значит - хуже автомата, не говоря
уж о том, что человеку неприлично заниматься работой, которую могут
выполнить автоматы. Впрочем, ты сам знаешь, что это не годится.
- Но во время экскурсии или в горах мы часто сами пилим дрова, разводим
костры, варим пищу, а ведь ее можно приготовить при помощи кухонного
автомата!
- Во время экскурсий мы делаем то, что полезно для здоровья и
доставляет человеку удовольствие, А если ты поведешь ракету, то этим
подвергнешь опасности груз, не говоря уже о самом себе.
- Большое дело - одна ракета! - вырвалось у меня. Профессор рассмеялся:
- Видишь ли, ты сам сделал невольное признание - мечтая о
звездоплавании, ты не думаешь про труд и ответственность, тебе важна лишь их
видимость, такая их доля, которая придаст самому полету "серьезность" и тем
увеличит удовольствие. Двести лет назад звездоплавание было большим и
трудным искусством, достойным настоящих мужчин, требовавшим всей жизни тех,
кто ему отдавался, и имена великих астронавтов стали достоянием истории. Но
то, что было тогда необходимостью, сегодня в лучшем случае будет забавой, а
в худшем - бессмыслицей.
Я был зол и на профессора с его непререкаемой логикой, и на старого
хранителя кораблей, и на брата, словом, на весь мир. Однако от своего
намерения я не отказался: буду астронавтом, что-нибудь и для меня осталось.
Профессора я попытался обмануть тем, что ничего ему не ответил, но он,
очевидно, догадался о моих мыслях по скромно опущенным глазам.
- Значит, ты все-таки хочешь стать капитаном дальнего звездоплавания? -
настойчиво спросил он.
И я, несмотря на данную себе клятву молчать, невольно выпалил:
- Хочу!
Профессор сначала широко раскрыл глаза, потом долго смеялся. Наконец
заговорил серьезно:
- Верно ли, что ты недавно перегрыз зубами свинцовый кабель?
- Верно, - мрачно ответил я.
Хотя никто из взрослых не выразил ни малейшего энтузиазма по поводу
этого поступка, я все же гордился им.
- Зачем же ты это сделал?
- Побился об заклад, - ответил я, еще больше мрачнея.
- Ты очень упрям... Я слышал об этом от других, а теперь сам вижу.
Гм!.. Что ж, может, со временем успокоишься... А пока пойди почитай Руфуса.
Мурах смотрел на меня строго, но подвижные брови ясно говорили, что он
на моей стороне.
Это были годы горячих споров, годы активной подготовки к первому полету
за пределы солнечной системы. По всему земному шару возникали специальные
учреждения, в которых добровольцы подвергались тяжелым и опасным испытаниям:
никто не знал, как будет воздействовать на человеческий организм скорость,
превышающая десять тысяч километров в секунду. А ведь ракета, которая
полетит на ближайшую звезду, должна будет двигаться по крайней мере в десять
раз быстрее.
Я отправился в институт скоростных полетов, расположенный в ближайшем
городе, и предложил свои услуги в качестве добровольца. Ребенком я часто
встречал одетых в белое работников таких институтов. На левом рукаве у них
была нашита эмблема института - маленький серебряный луч. Они обычно
пользовались большим уважением, подобно самым видным ученым и артистам.
В институте ко мне отнеслись с несколько официальной любезностью:
вероятно, добровольцев, подобных мне, приходилось принимать по нескольку
десятков в день.
Помимо горячего желания, у меня, пожалуй, не было никаких других
данных, поэтому меня отправили домой, сказав, что если я буду хорошо
учиться, то через пять лет могу явиться вновь и тогда меня допустят к
вступительному экзамену.
Так я и отправился ни с чем. Жестоко разочарованный, я строил самые
фантастические планы. Мечтал взять одноместную ракету и полететь на ней в
космическое пространство; прежде чем кончатся все запасы, я повстречаю
какое-нибудь судно, которое окажет мне, как потерпевшему бедствие, помощь.
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида
