- Ну как, хочешь еще?
- Чего? - спросил я, возвращаясь к действительности.
- Людей. Людей "Геи".
- Конечно.
- Хорошо. Куда же мы двинемся?
Он встал и, показывая открывавшиеся перед нами пролеты коридоров,
сверкавшие всеми цветами радуги, заговорил торжественно, словно рассказывая
какую-то сказку:
- Пойдешь направо - увидишь чудо... ты уже увидел его, - быстро добавил
он обычным голосом. - Пойдешь прямо - узнаешь тайну... Ну, пусть будет
тайна! Проснись наконец, доктор! Идем.
- Куда?
- Туда, где тайна. На Улицу биологов.
Мы пошли по коридору, освещенному зеленым светом. И тут на стенах были
нарисованы домики.
- Здесь живет Калларла, жена Гообара, - сказал историк.
- Жена Гообара? - повторил я. Калларла было имя незнакомки, которая
подошла ко мне в первый вечер на "Гее".
- Да.
- А он тоже тут?
- Он живет здесь же, только с другой стороны, вход к нему с Улицы
физиков. Оба жилища соединены внутренним коридором. Но Гообар фактически
живет в своей лаборатории.
Открывая дверь, я подумал, что на Земле многое можно узнать о человеке
по тому, что находится внутри его жилища. Здесь же, на корабле, о характере
обитателя говорит даже вид за окнами, потому что каждый выбирает его по
своему вкусу. Не успел я подумать об этом, как двери отворились и я очутился
на пороге.
Мы находились в простом деревенском домике, с полом и потолком из
некрашеных досок соломенного цвета. Посредине стояли стеклянный стол и
кресла с откинутыми назад спинками. На полу у стен было много зелени -
простой травы, без цветов. Изнутри эта комната как бы являлась продолжением
сада, печально мокнувшего за окнами: там шел дождь. Вдали тянулись тучи - не
по небу, а по вершинам холмов. В разрывах облаков иногда показывались черные
и рыжеватые склоны, а дождь продолжал лить монотонно, не ослабевая: все
время был слышен его легкий плеск, звук струи, падавшей из водосточной
трубы, да шум лопавшихся на лужах пузырей. Этот вид так поразил меня своим
будничным характером, что я остановился как вкопанный и стоял так, пока
хозяйка не появилась передо мной с протянутыми руками.
- Я привел к тебе почти товарища по профессии: нашего доктора, - сказал
историк.
В слабом свете пасмурного дня, падавшем сквозь широко раскрытые окна,
Калларла показалась мне ниже ростом и моложе, чем тогда, когда я ее встретил
впервые; она была одета в домашнее платье из темно-красного материала с
таким тонким и запутанным рисунком, словно это был вышитый серебром план
лабиринта. Кроме нее, в комнате находились еще двое: девушка с тяжелыми
рыжими волосами, падавшими на голубое платье, и атлетически сложенный
мужчина.
- Вот Нонна, архитектор, желающий применять свою специальность на
других планетах, - сказала Калларла. - А это Тембхара, кибернетик.
- Злые языки говорят, что я создаю электромозги, потому что сам ленив,
но ты этому не верь, ладно? - сказал мужчина. Он наклонился вперед, и на его
темнокожем лице вспыхнула ослепительная, как молния, улыбка.
Калларла пригласила нас сесть. Я предпочел подойти к окну - так
привлекал меня доносившийся оттуда терпкий, густой запах листьев и мокрой
хвои. Подняв голову, я увидел, как на краю крыши собираются крупные капли
воды, в которых отражается просвечивающее кое-где голубое небо, как капли
одна за другой сбегают по карнизу, задерживаются у его края и, будто наконец
решившись, бросаются вниз. Я протянул руку, но падающая капля неощутимо,
светлой искрой прошла у меня сквозь пальцы. Я удивился не столько этому
явлению - я ожидал его, - сколько собственному разочарованию. Опершись на
подоконник и ощущая легкое дыхание ветерка, я повернулся к присутствующим.
Разговор, прерванный нашим приходом, возобновился.
- И как же ты представляешь себе архитектуру, освобожденную от влияния
силы тяжести? - спрашивал Тембхара рыжую девушку.
- Я думаю о конструкциях без вертикальных линий, - ответила она. -
Представьте себе двенадцатиконечную звезду с лучами, направленными во все
стороны. На основных осях я сделала бы анфилады...
Она рисовала рукой в воздухе. Все больше удивляясь, я вслушивался в ее
слова.
- Прости, пожалуйста, а из чего? - спросил я.
- Из льда. Тебе, наверное, известно, какое количество воды
выбрасывается за пределы Земли вследствие сокращения поверхности океанов. Я
стала бы строить дворцы из воды, вернее из льда, который при температуре
межпланетного пространства обладает неплохими строительными качествами.
- А, в межпланетном пространстве! - вырвался, у меня возглас. - Значит,
это будут летающие звездочки-снежинки, увеличенные в миллиарды раз? Но...
кто же будет жить в них?
- В том-то и дело, что никто. Желающих нет. Бедная Нонна, она не может
строить свои замки и очень горюет поэтому.
- Да, - сказала молодая девушка вздыхая, - я все яснее вижу, что
слишком рано попала в эту историю.
- В какую историю?
- Жизнь. Надо было родиться в стотысячном году, может быть, тогда мои
ледяные дворцы и пригодились бы на что-нибудь.
- И опять ты выбираешь неудачное время, - сказал Тер-Хаар. - Говорят,
что в стотысячном году Солнце, как обычно через каждые четверть миллиона
лет, снова попадет в скопление космической пыли и начнется галактическая
зима.
- Эпоха обледенения?
- Да. Тогда будет огромное количество льда, и столько нужно будет
тратить энергии на то, чтобы его растапливать, что никто и взглянуть не
захочет на твои дворцы.
- А Солнце тогда будет красным, как кровь, - сказала в наступившей
тишине Калларла.
Все повернулись к ней, но она не произнесла больше ни слова.
- Конечно, - докончила за нее Нонна, - Солнце будет красное, потому что
космическая пыль поглотит все лучи, кроме красных.
- Любопытно! Вы говорите об этом, словно сами пережили по меньшей мере
десяток таких зим, - в ставил Тер-Хаар.
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида