Предположение Зорина превратилось в уверенность. Фотопластинки уловили
на одном участке неба крохотное туманное пятнышко, будто кто-то запачкал
снимок; там двигалась туча тел, столь мелких, что ее составные элементы
нельзя было различить и она казалась единым целым. Но сквозь нее
просвечивали звезды; значит, это было не единое тело, а рой маленьких
осколков.
- Может быть, это пылевая туча? - сказал Зорин, когда мы обсуждали,
сообщить ли на "Гею" о наших опасениях.
Мы решили, что сообщать не стоит, поскольку товарищи помочь нам. не
могут, а будут лишь без пользы волноваться. Весь следующий день работа
продолжалась как обычно; закладка второго котлована под склад приближалась к
концу, ангар автоматов был прикрыт дополнительной броней. Мы не могли лишь
защитить временную мачту радиостанции, которая поднималась на сорок пять
метров над уровнем равнины и удерживалась системой стальных канатов,
растянутых якорями.
Ночью меня разбудил гром, такой сильный, словно над моей головой
ударили в набат. Кровать прыгала как живая. Я сел, опустил ноги и босыми
ступнями ощутил, как дрожит мелкой дрожью пол. Спросонок у меня мелькнула
мысль, что наш астероид - пробудившееся живое чудовище, каменная кожа
которого начинает шевелиться. Почва заколыхалась еще сильнее.
- Слышишь? - спросил я впотьмах.
Ответа не было, но я знал, что Зорин не спит.
Через четверть часа взошло солнце и ярко осветило окрестность.
Скалистая равнина взрывалась одновременно в десятках мест до самого
горизонта. Не было слышно ни звука, только белые брызги камней виднелись то
ближе, то дальше да время от времени почва колебалась, как палуба корабля,
который борется с бурей. Невидимые во время полета метеориты отскакивали от
скал, вращаясь с головокружительной быстротой. Мы молчали, а за окнами
по-прежнему падал каменный дождь. Скалы дымились, песчаные фонтаны то
взлетали, то опадали, иногда отзывались тонким звоном осколки, ударявшиеся о
наши стены; и вновь наступала тишина, которую внезапно прерывал
металлический грохот, будто взрывался и валился нам на голову потолок: это
шальной осколок попадал в верхнее покрытие бронекамеры.
Через-три часа солнце зашло. Метеориты падали реже и слабее; планета
прикрывала нас от главного потока.
Мы еще не знали, каков путь этого потока и как далеко он простирается.
Приходилось ждать. Наступил день, и почва опять заколебалась. Нам пришлось
вновь испытать мощные удары, блиндаж отражал их, издавая тяжкий звук;
казалось, что стальные стены прогибаются и уступают бесчисленным ужасным
ударам. Ночью каменный град хотя и ослабел, но все же был так густ, что
нечего было и думать о том, чтобы выйти из бронекамеры. А ведь град только
начался.
В нечеловеческом сверкании раскаленных солнцем скал и в ледовом мраке
ночи бушевал камнепад. Под его ударами почва дрожала, как живое существо,
стены тряслись, лихорадочная дрожь расползалась по предметам, пронизывала
наши тела. Мы были в тюрьме.
Связь с атомным складом и ангаром автоматов пока не была нарушена.
Когда на следующую ночь бомбардировка ослабела, мы вызвали автоматы и
приказали приступить к работе. Они вышли, но приблизительно через час один
из них рухнул, разбитый прямым попаданием; его панцирь разлетелся, как
стеклянный. Другие заколебались, прервали работу и вернулись в ангар: начали
действовать предохранительные устройства. Утром мы увидели разбитый автомат:
он лежал на расстоянии трехсот с лишним метров от бронекамеры, вдавленный в
песок черными осколками.
Мы рассчитывали, что астероид скоро выйдет из потока и адский обстрел
прекратится, поэтому ни о чем не сообщали нашим товарищам.
Радиостанция находилась на верхнем этаже бронекамеры и сквозь
иллюминатор, расположенный в центре купола, обычно было видно черное небо.
Теперь автоматическое приспособление закрыло его стальной крышкой. Здесь,
наверху, мы беседовали с товарищами. Мы держали связь ночью, когда
метеоритов было меньше; прямое попадание в камеру было маловероятным, и нам
удавалось скрыть события. Мы молчали главным образом потому, что "Гее"
оставалось лишь пять дней пути до Белой Планеты и все внимание товарищей
было сосредоточено на проблеме сношений с ее обитателями. Разговаривая с
друзьями, мы слышали легкий, ни на мгновение не прекращавшийся шорох - это
космическая пыль сползала с покатой поверхности крыши и все более толстым
слоем покрывала стены; наш бронированный дом был под конец наполовину
засыпан этим звездным песком.
На следующий вечер радиоприем значительно ухудшился. По окончаний
беседы с "Геей" мы обнаружили, что главный рефлектор антенны сбит с места и
продырявлен в нескольких местах.
- Работа стоит уже три дня, - заметил я, - а теперь нам грозит потеря
связи.
- Автоматы починят антенну.
- Ты уверен, что они пойдут?
- Да.
Зорин подошел к пульту управления и вызвал по радио автоматы. Стояла
уже ночь, метеориты падали реже. Он послушал и выключил микрофон.
- Идут? - спросил я.
Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, как борец,
прищурившись наблюдающий за противником, и молчал.
- Что мы будем делать? - спросил я.
- Будем думать. А пока - споем.
Мы пели почти час. То он, то я вспоминали все новые песни. Мимоходом он
заметил:
- Предохранительное устройство можно выключить, понимаешь?
- Да, но только не на расстоянии, - возразил я.
Мы продолжали петь. По временам Зорин прислушивался. Наконец он встал и
огляделся в поисках скафандра.
- Ты хочешь идти туда?
Он молча кивнул головой, влезая в головное отверстие серебристого
скафандра. Затем он подтянул скафандр кверху за воротник и проворчал:
- Хорошо, что у нас нет предохранителей...
- Подождем немного, - начал я, будучи не в силах помешать ему.
- Нет. Может остановиться работа; надо починить антенну. - Он проверил
застежки на плечах, поднял с полу шлем, взял его под мышку и направился к
двери.
"Будто его и не было, - мелькнуло у меня в голове. Чувство
беспомощности исчезло. Меня охватило холодное бешенство. - Я, пожалуй,
немного похож на него", - подумал я, торопливо надевая скафандр. Когда я,
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида