!ЧЕСТОЛЮБИВЫЙ ПРОФЕССОР ВЗРЫВАЕТ АМЕРИКУ!
А пониже мелкими буквами:
ГЕНЕТОН - страшный взрывчатый материал, В МИЛЛИАРД РАЗ более
мощный, чем водородная бомба!
Еще ниже:
СЕНСАЦИОННЫЙ РЕПОРТАЖ С ТАЙНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ СВЕТИЛ МИРОВОЙ НАУКИ!
Собственный корреспондент
Вся эта прелестная история была густо сдобрена цифрами и
неизвестно откуда выкопанными фотографиями участников собрания,
описанного во всей красе. Надо признать, что Роутон не ударил в
грязь лицом. Он создал рельефную, полнокровную эпопею, героями
которой были профессор Фаррагус и его основной оппонент (репортер
ухитрился узнать его имя). Роутон представил их как столкнувшихся
лбами фанатиков, готовых ради доказательства справедливости своих
утверждений в запальчивости уничтожить весь мир. Слова, которые
Фаррагус произнес выбегая из зала, показались прыткому репортеру
недостаточно устрашающими и не в полной мере отражающими страшную
угрозу Земле, поэтому он сгустил краски и, ничтоже сумняшеся,
написал:
...профессор Фаррагус, подняв вверх сосуд с генетоном, бросается
к двери и кричит: "Скоро мир убедится в том, что мой препарат -
самый страшный разрушитель, какой только знала история
человечества!""
- Ой! Генетон... - ужаснулся Грей.
- Неужели это правда? Я говорил с профессором, он утверждает, что
таких слов не произносил. Вы были на конференции?
- Что? Ах, нет, меня не было в Лос-Анджелесе... Бог мой, что
будет? Так эти люди...
- Послушайте-ка, доктор... этот препарат чего-нибудь да стоит? -
спросил инспектор, конфиденциально взяв Грея за локоть.
- Что? В каком смысле?
- Ну, он что, действительно взорвется, если его сунуть в огонь? Вы
это видели?
- Что вы говорите? Упаси боже... не видел, потому что больше бы я
уже ничего в жизни не увидел. Что он понаписал, этот репортер?
Препарат вызывает симметричное раздвоение материи... Вы понимаете?
Нет? Возгорание материи - уже прямое следствие... Это - как искра
в бочке пороха, пожар все распространяется и распространяется, и
ничто не может его остановить. Достаточно одного грамма этого
порошка, да что там, десятой доли грамма, огарка свечи и коробки
спичек, чтобы покончить со Вселенной. - Так вы уверены, что...
- Уверен ли я?! Оставьте меня в покое! Где профессор?
Грей дрожал от возбуждения.
- Где он? - обратился Грей к Стивенсу, хватаясь за голову. - Бог
мой, но он же не мог сказать этого серьезно!
- Профессор-то? Когда он утром пришел в университет, его хотели
линчевать, - и все из-за проклятого репортера, который раззвонил
об этом.
- Я работал над препаратом вместе с профессором семь лет... это
ужасно... - бормотал Грей.
Толпа сгрудилась и стала напирать на ограду. Кто-то из самых
слабонервных кричал:
- Эй там, расступитесь!!!
В образовавшемся проходе появились несколько громил, которые несли
к ограде, словно таран, вывороченный телеграфный столб.
Инспектор бросился к воротам, одной рукой хватаясь за свисток,
другой - за рукоять пистолета.
- Не сметь разбивать ворота! - рявкнул он. - Слышите? Гопкинс! -
крикнул он полицейскому, который, опираясь на карабин, глядел на
него во все глаза, - беги к телефону, проси, чтобы нам прислали
пару констеблей, мотопомпу и пусть держат наготове еще штуки две!
Грей побрел к зданию в таком состоянии, словно он только что
принял натощак парочку стопок старого вина. В кабинете профессора
царила тишина. Грей постучал в дверь - ответа не было. Он нажал
ручку. Профессор даже не повернулся на его покашливание. Он сидел
в кресле, низко опустив голову, и барабанил пальцами правой руки
по крышке стола. На столе валялась груда исписанных бисерным
почерком листков. Только когда Грей оказался совсем рядом,
профессор заморгал усталыми и припухшими от бессонницы близорукими
глазами.
- А, Грей? Вы не были вчера на конференции, да?
- Господин профессор, фатальное стечение обстоятельств, - начал
Грей, - моя племянница...
- Ах перестаньте! Поверите ли, Гунор назвал мое открытие пустым
надувательством, мои данные - фальшивыми, а уважаемое сборище
высмеяло меня!.. Стадо, проклятое стадо!
- Каждое новое великое открытие... - несмело начал Грей.
- Знаю, знаю - принимали враждебно и неохотно. Ну и что же?
- Полемика, господин профессор, это естественная вещь. Что значит
мнение Гунора перед лицом фактов? Пустяки...
- То есть как пустяки? - профессор вскочил. - Гунор смешивает с
грязью меня, мою работу - это пустяки? Называет препарат
безобидным порошком, а, казалось бы, самые компетентные люди
аплодируют ему - это пустяки?
Фаррагус вдруг оперся о стол, побледнел и схватился за грудь.
Грей перепугался.
- Где нитроглицерин? Здесь? Сейчас... я сейчас... Он подал старцу
стеклянную ампулку, побежал за водой, трясущимися руками наполнил
стакан и вернулся к столу. Фаррагус, обмякнув, сидел в кресле. На
желтоватых щеках выступили кирпичные пятна.
- Сердце... сердце... - прошептал он едва слышно. Когда Грей хотел
подать ему воду, он отмахнулся. Пришел в себя, встал, пошатываясь,
добрался до окна и взглянул в парк, где за деревьями слышались
глухие крики.
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида