удивило Роутона, и его волнение достигло предела, когда оказалось,
что следы совершенно явно ведут к ближайшей станции метро.
- Доконал нас противный старикашка, - зло проворчал репортер. - В
метро с танком не заедешь. Придется снова пускать в ход
мыслительный аппарат.
На скамейке ближайшего сквера он опять проанализировал положение
по карте, в то время как Том, совершенно позабыв о его
существовании, гонял с танком по газону.
Тем временем уже порядком стемнело. Роутон после глубокого
раздумья вытащил аппаратик из танковой башни, сунул пустой танк
пареньку в руку, похлопал его по щеке и побежал в сторону улицы,
взмахом руки и пронзительными криками остановив одновременно два
такси.
- На станцию, - бросил он шоферу. - На товарную, а не
пассажирскую, - добавил он тут же.
- Хотите сбежать товарняком? Поздно уже - через полчаса восемь, -
сказал шофер.
- За каждый совет вычитаю пять центов с таксы, - невежливо сказал
репортер. - Поезжайте, куда вам говорят, иначе я ни за что не
ручаюсь.
Перед товарной станцией он бросил приготовленную мелочь в
раскрытую ладонь шофера и побежал так, словно под ним горела
земля. Большие часы уже показывали без четверти восемь.
"Массу времени загубил с пацаном", - ругал себя Роутон, когда,
задыхаясь, перелез через высокую металлическую ограду. Он легко
спрыгнул на деревянный грузовой настил. Пути, забитые вагонами,
стояли тихие и безлюдные, только со стороны города долетал
непрекращающийся гул и шум автомобилей.
"Почтенные люди разбегаются, и если бы не я, ничто бы им не
помогло, - пронеслось у Роутона в голове. - А если мне не повезет,
придется лететь в бесконечность".
Он опустил головку аппарата и, глядя на фосфоресцирующую в темноте
стрелку, пошел так быстро, как только мог, стараясь описать
возможно большую дугу. Он рассчитывал на то, что таким образом в
каком-нибудь месте пересечет путь, по которому прибыл сюда
Фаррагус, если он не ошибся в расчетах и старик действительно
избрал местом последнего суда эту большую, заполненную вагонами и
безлюдную станцию.
Без семи восемь капельки пота покрыли лоб репортера. Он пробежал
уже три четверти своего маршрута, а стрелка прибора не дрогнула.
Фонари появлялись все реже. Тут было уже почти совершенно темно.
Наконец он уже едва мог идти: слабый свет давали только лампы
путевых стрелок.
Неожиданно стрелка прибора затанцевала, и почти одновременно он
заметил лучик света, падающего на гравий. Он глубоко вздохнул,
беззвучно положил уже не нужный теперь аппарат на землю и
выпрямился. Дверь одного из вагонов была прикрыта неплотно, из
щели падал дрожащий желтоватый свет.
- Свеча, - сказал себе Роутон, и на душе у него сделалось так
хорошо, словно вся она была выложена стодолларовыми банкнотами.
Он на цыпочках подкрался к вагону и заглянул внутрь сквозь щель.
За большим ящиком сидел профессор. На краю доски стояла грязная,
довольно толстая восковая свеча.
"Громница*",-подумал репортер. Рядом лежали часы, и совершенно
явственно слышалось тиканье, усиленное резонансом пустого ящика.
Фаррагус, сидя на грязном полу, опирался о край ящика и тяжело
дышал. В руке у него была стеклянная пробирка.
Бросив взгляд на часы, репортер увидел, что у него в запасе еще
шесть минут.
"Не так уж мало, - подумал он, - но если бы тут стоял какой-нибудь
полицейский, он наверняка с грохотом бросился бы в дверь,
профессор сунул бы пробирку в огонь, и... пойте, хоры небесные.
Надо придумать что-нибудь получше. Только бы, упаси боже, не
испугать его. Жаль, я не прихватил шприца с водой: можно было бы
погасить свечу".
Но шприца не было, а часы тикали. Дьявольски быстро, подумал
Роутон.
* Громница - свеча в. руках покойника.- Прим. перев.
Он заметил, что на противоположной стороне вагона, на высоте
ящика, в полуметре от его края, чернеет прямоугольная щель,
настолько широкая, что в нее можно было просунуть руку.
Он на четвереньках пролез под вагоном. Оказавшись по другую
сторону пути, он увидел, что находится на расстоянии вытянутой
руки от головы профессора, сидевшего к нему спиной. К сожалению,
выступающая доска заслоняла свечу и задуть ее было невозможно. Да
и такой неожиданный поступок мог вызвать у профессора сердечный
приступ. Репортер стоял неподвижно. Вдруг что-то мягко коснулось
его ноги. В первый момент он вздрогнул. Потом пошарил рукой в
темноте. Это был маленький худой котенок, который терся о его
ногу, тихо мурлыча. Роутон поднял котенка, взял его на руки и
начал нежно гладить.
"Кого любят старые засушенные книжные моли? - задумался он. -
Котов любят. А посему иди спасать мир, кот!"
И Роутон мягко поставил котенка на краешек щели, легонько поддав
ему под зад.
Котенок тихо мяукнул и вскочил в вагон, а репортер прильнул к
дыре, наблюдая, что делается внутри.
Профессор вздрогнул, поднял руку с пробиркой, но, завидев кота,
снова сел.
Что-то вроде усталой, горькой улыбки появилось на его сухих синих
губах.
- Кс-с-с, - прошептал он. - Кс-с-с... киска... Котенок подошел к
профессору. Тот протянул руку. Трубка с порошком мешала ему,
поэтому он положил ее на ящик. Пробирка блестела на расстоянии
двух ладоней от репортера, у которого даже дух захватило. Он
вытащил из кармана трубку с солью и приготовился к решающему
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида
