растянется на помосте,-- такое случалось. А если с кем-то
случалось, то с ним случится наверняка: временами ему казалось,
что он невезучий. Преподаватели смотрели на это иначе -- дескать,
он ротозей, растяпа, и вечно думает о чем угодно, только не о
том, о чем полагалось бы думать. И правда, мало что давалось ему
с таким трудом, как слова. Между его поступками и мыслями,
облеченными в слова, зияла... не то чтобы пропасть, но, во всяком
случае, какой-то зазор, который осложнял ему жизнь. Преподаватели
не догадывались о том, что Пиркс мечтатель. Об этом не
догадывался никто. Считалось, что он вообще ни о чем не думает. А
это было не так.
Краешком глаза он увидел, что Берст уже стоит, как положено,
в одном шаге от переброшенного к люку ракеты мостика, вытянувшись
по стойке "смирно" и прижав руки к ненадутым резиновым
сочленениям комбинезона.
Он подумал, что Берсту к лицу даже этот чудной наряд, словно
сшитый из сотни футбольных мячей, и что комбинезон Берста
действительно не надут, тогда как его собственный надут как-то
неравномерно, и поэтому в нем так неудобно ходить, приходится так
широко расставлять ноги. Он сдвинул их как можно теснее, но
каблуки все равно не сходились. Почему же они сходились у Берста?
Непонятно. Впрочем, если бы не Берст, он начисто забыл бы о том,
что надо встать по стойке "смирно" спиной к ракете, лицом к трем
людям в мундирах. Сперва они подошли к Берсту -- допустим, лишь
потому, что тот начинался на "Б", но и это не было чистой
случайностью, вернее, было случайностью не в пользу Пиркса: ему
всегда приходилось подолгу маяться в ожидании вызова, и он всякий
раз нервничал -- уж если должно случиться что-то плохое, то лучше
бы сразу.
Он с пятого на десятое слышал, что говорили Берсту, а тот,
вытянувшись в струнку, отвечал так быстро, что Пиркс ничего не
понял. Потом они подошли к нему, и, когда Шеф начал говорить,
Пиркс вдруг вспомнил, что лететь должны были трое, а не двое,
куда же девался третий? К счастью, он все же услышал слова Шефа и
в последнюю минуту успел выпалить:
-- Курсант Пиркс к полету готов!
-- Мда-а...-- протянул Шеф.-- И курсант Пиркс заявляет, что
здоров телом и духом... гм... в пределах своих возможностей?
Шеф любил украшать стереотипные вопросы подобными
завитушками и мог себе это позволить -- на то он был и Шеф.
Пиркс подтвердил, что здоров.
-- На время полета произвожу вас, курсант Пиркс, в пилоты,--
произнес Шеф сакраментальную фразу.-- Задание: вертикальный старт
на половинной мощности ускорителей. Выйти на эллипс Б-68. Затем
ввести поправку для выхода на постоянную орбиту с периодом
обращения 4 часа 26 минут. На орбите ждать два корабля прямой
связи типа ИО-2. Вероятная зона радарного контакта -- сектор III,
спутник ПАЛ, допустимое отклонение шесть угловых секунд.
Установить радиотелефонную связь с целью согласования маневра.
Маневр: сойти с постоянной орбиты курсом 60 градусов 24 минуты
северной широты, 115 градусов 3 минуты 11 секунд восточной
долготы. Начальное ускорение 2,2 g. Конечное ускорение по
истечении 83 минут -- ноль. Поддерживая радиотелефонную связь,
пилотировать оба ИО-2 в строю треугольником до Луны, выйти на
временную орбиту в ее экваториальной зоне согласно указаниям
Луны-ПЕЛЕНГ, убедиться, что ведомые корабли находятся на орбите,
сойти с нее и, выбирая ускорение и курс самостоятельно, вернуться
на постоянную орбиту в зоне спутника ПАЛ. Там ожидать дальнейших
приказаний.
Курсанты говорили, что скоро взамен нынешних шпаргалок
появятся электронные -- электромозги размером с вишневую
косточку; дескать, сунешь их в ухо или под язык, и они всегда и
везде подскажут, что хочешь. Но Пиркс в это не верил, полагая --
вполне основательно,-- что если что-нибудь такое появится, то
курсанты будут уже не нужны. Пока что ему пришлось самому
повторить задание -- и ошибся он только раз, зато основательно,
спутав минуты и секунды времени с минутами и секундами долготы.
После чего, потный как мышь в своем противопотном белье под
толстой оболочкой комбинезона, стал ждать дальнейшего развития
событий. Повторить-то он повторил, но смысл задания еще не начал
доходить до него. Единственной застрявшей в голове мыслью было:
"Ну и досталось же мне сегодня!"
В левой руке он сжимал шпаргалку, правой протянул Шефу
бортовой журнал. Устный пересказ был просто педантством: все
равно задание вручалось в письменном виде, с вычерченным
начальным отрезком курса. Шеф вложил конверт с заданием в
кармашек, приклеенный к обложке журнала, вернул журнал Пирксу и
спросил:
-- Пилот Пиркс, к старту готовы?
-- Готов! -- ответил пилот Пиркс. В эту минуту ему хотелось
лишь одного: очутиться в рулевой рубке. Только бы расстегнуть
комбинезон, хотя бы у шеи!
Шеф отступят на шаг.
-- По раке-е-там! -- крикнул он великолепным, стальным
голосом, который, как колокол, перекрыл глухой, неустанный гул
огромного ангара.
Пиркс развернулся кругом, схватил красный флажок, споткнулся
о трос ограждения, в последний момент удержал равновесие и
тяжело, словно Голем, вступил на узенький мостик. Он был еще
только на середине, когда Берст (сзади он все же смахивал на
футбольный мяч) уже входил в свою ракету.
Пиркс спустил ноги внутрь, ухватился за толстую обшивку
люка, съехал по эластичному желобу вниз, не притрагиваясь к
перекладинам ("перекладины -- только для умирающих пилотов",--
говаривал Ослиный Лужок), и начал задраивать люк. Они
отрабатывали это на тренажерах, а потом на настоящем люке, снятом
с ракеты и установленном посреди учебного зала. Сотни, тысячи
раз, до осточертения -- левая рукоятка, правая рукоятка,
пол-оборота, проверить герметичность, обе рукоятки до конца,
дожать, проверить герметичность под давлением, задраить
Скачать книгу [0.03 МБ]
Пирамида