Получить разрешение на посадку бывает труднее, нежели покорить
галактические пространства, поскольку коэффициент экспоненциального
роста бумагописания больше, чем искусства ракетовождения, и справки,
без которых и думать нечего о въездной визе, куда важнее фотонных
реакторов, экранов, запасов топлива, кислорода и т.д. Мне ко всему
этому не привыкать, так что я приготовился к долгому, быть может,
многомесячному кружению вокруг Дихтонии, но не к тому, что меня
ожидало на самом деле.
Планета, как я успел заметить, голубизной напоминала Землю,
обтекалась океаном и была снабжена тремя крупными континентами,
безусловно цивилизованными: уже на дальних подступах мне пришлось
вовсю лавировать между спутниками - контрольными, глазеющими,
надзирающими и в безмолвии пролетающими; этих последних я на всякий
случай избегал с особой старательностью. Никто на мои петиции не
отвечал; трижды я подавал прошения, но никто не потребовал
телевизионного предъявления бумаг, и лишь с континента в форме почки в
меня выстрелили чем-то наподобие триумфальных ворот из синтетической
хвои, обвитых разноцветными ленточками и флажками и украшенных
надписями, вроде бы зазывающими, однако настолько неопределенными, что
я не решился пролететь через эти ворота. Следующий континент, весь
усеянный городами, бухнул в меня молочно-белой тучей какого-то
порошка, который до того заморочил все мои бортовые компьютеры, что
они попытались немедля отправить корабль к Солнцу; пришлось отключить
их и взять управление на себя. Третий, самый большой материк, с виду
не столь урбанизированный и утопавший в зелени, ничем в мою сторону не
выстрелил, поэтому, отыскав достаточно укромное место, я притормозил и
осторожно посадил ракету посреди живописных холмов и нив, поросших то
ли капустой кольраби, то ли подсолнечником: трудно было разглядеть с
высоты.
Как обычно, двери ракеты заело из-за атмосферического разогрева и
открыть их удалось не сразу. Я выглянул наружу, сделал глоток
живительного, свежего воздуха и, сохраняя надлежащую осторожность,
ступил в незнакомый мир.
Я находился на краю засеянного чем-то поля, но то, что на нем
росло, ничего общего не имело ни с подсолнечником, ни с кольраби; это
были вообще не растения, а тумбочки, то есть порода мебели. И, словно
этого было мало, между их довольно ровными рядами там и сям виднелись
серванты и табуреты. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это продукты
биотической цивилизации. С чем-то подобным мне уже доводилось
встречаться. Ибо рисуемые подчас футурологами кошмарные картины мира
будущего, отравленного выхлопными газами, задымленного, уткнувшегося в
энергетический, тепловой или какой там еще барьер, - просто нелепость:
- постиндустриальной стадии появляется биотическая инженерия, которая
все эти неприятности устраняет. Овладение тайнами живой природы
позволяет производить синтетические зародыши; достаточно посадить
такой зародыш куда попало и окропить горсточкой воды, как вырастает
нужный объект. А уж откуда он берет информацию и энергию для радио- и
шкафогенеза - не наша забота; ведь не заботит же нас, откуда зерно
сорняка черпает силу и знания, чтобы взойти.
Так что не само по себе поле тумбочек и сервантов удивило меня,
но крайняя степень вырождения этих плодов. Ближайшая тумбочка, которую
я попробовал было открыть, чуть руку мне не отгрызла зубатым выдвижным
ящиком; вторая, росшая рядом, при малейшем дуновении ветра колыхалась
как студень, а табурет, мимо которого я проходил, подставил мне ножку,
так что я растянулся во весь рост. Порядочной мебели подобное
поведение никак не пристало; что-то было неладно с этой
сельхозкультурой. Продвигаясь дальше - теперь уже с исключительной
осторожностью, не снимая пальца со спускового крючка бластера, - в
какой-то неглубокой ложбине я наткнулся на густые заросли в стиле
Людовика XV; оттуда прямо на меня выскочила дикая козетка. Она,
пожалуй, растоптала бы меня своими позолоченными копытцами, не уложи я
ее метким выстрелом. Некоторое время я пробирался между купами
мебельных гарнитуров со всеми признаками гибридизации не только
стилей, но и значения. Там водились помеси буфетов с оттоманками,
сохатые стеллажи, а широко отверстые и словно приглашающие в свое
глубокое нутро шкафы были, похоже, хищными, судя по объедкам,
валявшимся у их ножек.
Все более убеждаясь, что это вовсе не культурные насаждения, но
сплошная неразбериха, усталый и в жарком поту (ибо солнце стояло в
зените), я, перепробовав несколько кресел, выбрал одно из них, на
редкость спокойное, и уселся, чтобы поразмыслить над своим положением.
Я сидел в тени нескольких крупных, одичавших комодов, которые пустили
многочисленные побеги вешалок, когда примерно в ста шагах от меня из-
за высоко раскинувшихся карнизов для штор высунулась голова, а за ней
и туловище какого-то существа. На человека оно не походило, но уж
подавно не имело ничего общего с мебелью: прямое, с ослепительно белым
мехом, лица я не видел - его заслоняли широкие поля шляпы; вместо
живота - что-то вроде тамбурина, острые плечи переходили в сдвоенные
руки; тихонько напевая, оно подыгрывало себе на этом брюшном барабане.
Когда существо сделало шаг и еще шаг вперед, я увидел его продолжение.
Теперь оно несколько напоминало кентавра, правда, без копыт и босого;
вслед за второй парой ног показалась третья, потом четвертая; тут
существо прыгнуло и скрылось в чаще, а я сбился со счета. Только и
успел заметить, что стоногим оно все же не было.
Я покоился в своем мягком кресле, порядочно одуревший от странной
встречи; наконец встал и пошел дальше, стараясь не слишком удаляться
от ракеты. Между могучими, словно дубы, диванами я заметил каменную
щебенку, а дальше - бетонированный люк канализации. Подойдя поближе,
чтобы заглянуть в темную глубину, я услышал за спиной шорох, хотел
обернуться, но какое-то полотно упало мне на голову; я попытался
вырваться, однако напрасно - меня уже стиснули стальные объятия. Кто-
то подсек меня под ноги; беспомощно брыкаясь, я почувствовал, как меня
приподнимают, а потом хватают за плечи и за ноги. Похоже, меня несли
вниз, я слышал звуки шагов по каменным плитам, заскрипела дверь, меня
бросили на колени и сдернули с головы полотно.
Я находился в небольшом помещении, освещенном белыми лампами,
разбросанными по потолку; лампы, впрочем, обладали усиками и ножками и
время от времени перебирались с места на место. Я стоял на
четвереньках, придерживаемый кем-то сзади за плечи, перед грубым
деревянным столом; за ним сидела фигура в сером капюшоне, который
Скачать книгу [0.06 МБ]
Пирамида