безобразников на семьсот лет назад, в XX век ("молодежные бунтари"). Между
тем фронт работ расширился на сорок столетий с лишним; Н.Беттерпарт,
главный руководитель МОЙРЫ, заявил, что ситуация выходит из-под контроля,
и потребовал подкреплений в виде аварийных бригад хроношютистов. Мы
привлекли множество новых сотрудников, которых немедленно посылали туда,
откуда поступали сигналы тревоги, хотя сплошь и рядом это были почти
необученные кадры. Их концентрация в нескольких столетиях стала причиной
серьезных инцидентов наподобие переселения народов. И как ни пытались мы
замаскировать выброс каждого такого десанта, все же в XX веке (примерно в
его середине) начались толки о "летающих тарелках", поскольку циркуляция
слухов облегчалась возникшими к тому времени средствами массовой
информации.
Но это был сущий пустяк по сравнению с новой аферой, виновником, а
затем и главным героем которой оказался сам шеф МОЙРЫ. В хроношифровках
сообщалось, что его люди не столько следят за ходом исправления истории,
сколько сами включаются в исторический процесс, а вдобавок, игнорируя
директивы Латтона и Тотеля, проводят собственную темпоральную политику;
особенно в этом усердствует сам Беттерпарт. Не дожидаясь снятия с
должности, он испарился, то есть бежал, в XVIII век, где мог рассчитывать
на своих хроницейских, и не успел я оглянуться, как он уже был императором
Франции. Столь гнусный поступок требовал сурового наказания; Латтон
предложил бросить резервную бригаду на Версаль в 1807 году, но этот план
был неприемлем, такое вторжение вызвало бы неслыханные пертурбации во всей
позднейшей истории - человечество поняло бы, что находится под опекой.
Более смышленый Тотель разработал план "естественного", то есть
криптохронного, наказания Наполеона; началось сколачивание
антинаполеоновской коалиции, военные походы и прочее; увы, шеф МОЙРЫ сразу
почуял, в чем дело, и перешел в наступление первым. Недаром он был
профессиональным стратегом и теорию знал в совершенстве; он по очереди
разбил всех врагов, которых напускал на него Тотель. Одно время казалось,
что в России ему крышка, но и оттуда он как-то выкарабкался, а между тем
пол-Европы обратилось в руины и пепелище. Наконец, отодвинув в сторонку
своих подчиненных-историотворцев, я сам разделался с Наполеоном. Впрочем,
мне ли этим хвастаться!
С Эльбы Наполеон бежал потому, что я не успел позаботиться о более
подходящем месте ссылки, заваленный множеством дел. Отныне виновные в
служебных проступках, не ожидая дисциплинарных последствий, сами бежали в
глубокое прошлое, провозя контрабандой средства для приобретения славы или
ореола небывалого могущества (отсюда взялись алхимики, Калиостро, Симон-
маг и десятки иных). До меня доходили слухи, проверить которые я не мог:
например, будто бы Атлантида затоплена вовсе не в результате рикошета во
время операции СОТВОРЕНИЕ, а по приказу д-ра Болоньи, умышленно, дабы
помешать мне дознаться, что он там натворил. Словом, все валилось у меня
из рук. Я уже не верил в успех и, что еще хуже, стал подозрителен. Поди
разбери, где тут следствие оптимизации или, напротив, ее прекращения, а
где - злостное самоуправство хроницейских, надзирающих за данным
столетием.
Я решил приняться за дело с другого конца. Взял "Всеобщую историю" в
двенадцати томах и начал ее изучать; наткнувшись на что-нибудь
подозрительное, тут же высылал мобильную инспекцию. Так, скажем, было с
кардиналом Ришелье; наведя справки в МОЙРЕ и убедившись, что это не наш
агент, я велел Латтону послать туда толкового ревизора. Эту миссию он
поручил некоему Райхплацу; что-то насторожило меня: я заглянул в словарь и
остолбенел, убедившись, что Richelieu и Reichplatz значит одно и то же, а
именно "богатое место". Но было поздно: Райхплац к тому времени втерся в
высшие придворные сферы и стал серым кардиналом Людовика XIII. Я не тронул
его; после наполеоновских войн я уже знал,) чем кончаются такие попытки.
Тем временем назревала очередная проблема. Некоторые столетия просто
кишели ссыльными; хрониция не могла уследить за всеми, кто мне назло
распускал слухи, насаждал суеверия, а то и прямо пытался подкупить
ревизоров. Тогда я начал отправлять всех, кто чем-нибудь проштрафился, в
одно время и одно место, а именное Древнюю Грецию. В результате именно там
раньше всего развилась высокая культура; скажем, в Афинах оказалось больше
философов, чем во всей остальной Европе. Это было уже после высылки
Латтона и Тотеля, которые злоупотребили моим доверием. Латтон, один из
самых твердолобых радикалов, саботировал мои указания и проводит
собственную политику (ее изложение содержится в его "Государстве"), крайне
антидемократическую, мало того притеснительную: взять хотя бы порядки в
Срединное Империи, в Римской империи германской нации, а также кастовый
строй в Индии. Даже то, что с 1868 года японцы верят в божественность
микадо, - дело его рук. Но не поручусь, что именно он просватал некую
Шикльгрубер, чтобы родился тот самый ребенок, который спалил пол-Европы.
Это я слышал от Тотеля, а он Латтона недолюбливал.
Когда Латтон организовал государство ацтеков, Тотель послал туда
испанцев. Получив в последний момент донесение МОЙРЫ, я велел задержать
экспедицию Колумба, а в Южной Америке тем временем развести лошадей:
кавалерия Кортеса не устояла бы перед конницей индейцев. Но смежники
подвели, лошади сдохли еще в четвертичный период, когда никакими индейцами
и не пахло, и боевые повозки остались без конной тяги, хотя колеса были
доставлены вовремя; что же касается Колумба, то у него в 1492 году дело
выгорело, потому что он подмазал кого следовало. Вот так выглядела
пресловутая оптимизация. Мне вменяли в вину даже то, что я направил в
Грецию Г.С.Тотеля и П.Латтона, как будто там без них не хватало философов.
Клевета! Из чистого человеколюбия я разрешил им самим выбрать время и
место ссылки. Правда, Платона я поселил не совсем там, куда он просился, а
в Сиракузах; я знал; что здесь, посреди непрерывных войн, он не сможет
осуществить свою излюбленную идейку о "государстве философов". Гарри С.
Тотель, как известно, стал наставником юного Александра Македонского и
допустил чудовищные по своим последствиям упущения, поскольку был просто
помешан на составлении энциклопедий, построении классификаций и разработке
общей методологии Теории Совершенного Проекта. Между тем у него за спиной
творились жуткие вещи: главный бухгалтер сбежал накануне ревизии, потом,
сговорившись со знакомым аквалангистом, выловил золото Монтесумы,
затопленное в канале во время бегства отряда Кортеса, и в 1922 году они на
пару пустились в биржевую игру; краденое не впрок, и дело кончилось
знаменитым биржевым крахом 1929 года. Не думаю, будто я был несправедлив к
Аристотелю, - кому как не мне обязан он славой, которой никак не
заслуживал за массу проколов в Проекте? Еще говорили, будто под видом
ссылок и ротации персонала я развел кумовщину и кадровую чехарду и всегда
был готов подыскать для старых дружков теплое местечко в каком угодно
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида