местах оно тянется миль на сто двадцать.
- Полет над водным пространством внесет некоторое разнообразие.
- На однообразие мы вообще жаловаться не можем, да к тому же все
протекает при наилучших условиях.
- Что верно, то верно, Самуэль. Ведь, не считая отсутствия воды в
пустыне, мы как будто не подвергались другим серьезным опасностям.
- Во всяком случае, "Виктория" все время вела себя как нельзя
лучше. Сегодня у нас двенадцатое мая, а вылетели мы восемнадцатого
апреля. Итого, в пути мы двадцать пять дней. Еще деньков десять - и мы
закончим наш полет.
- Где же именно?
- Вот этого я сказать тебе не могу. Да и не все ли это равно?
- Ты прав. Доверимся провидению, пусть оно направляет нас и
хранит, как хранило до сих пор. Разве сейчас мы похожи на людей,
пронесшихся через самую губительную страну на свете?
- Видишь, мы были в силах лететь, и мы полетели!
- Да здравствуют воздушные путешествия! - крикнул Джо.- После
двадцати пяти дней полета мы вполне здоровы, сыты и хорошо, даже, быть
может, чрезмерно хорошо, отдохнули. Мои ноги, например, попросту
онемели, и я ничего не имел бы против того, чтобы размять их, пройдя
миль тридцать.
- Это удовольствие ты уж доставишь себе в Лондоне,- сказал
доктор.- Мы выехали втроем, как Денхем, Клаппертон и Овервег, как
Барт, Ричардсон и Фогель, и оказались более счастливыми, чем наши
предшественники; мы все еще вместе - все трое. И нам очень важно не
разделяться. Если бы один из нас вдруг очутился где-нибудь вдали от
"Виктории" в минуту внезапной опасности, когда ей было бы необходимо
подняться,- кто знает, быть может, мы никогда больше и не встретились
бы. Вот почему, откровенно говоря, я не особенно люблю, когда Кеннеди
отправляется на охоту.
- Но все-таки, дорогой Самуэль, ты разрешишь мне еще заняться
моим любимым делом? Недурно ведь было бы пополнить наши запасы. Кроме
того, вспомни: когда ты звал меня с собой, ты ведь соблазнял меня
чудесной охотой. А я что-то мало отличился на этом поприще, не в
пример Андерсону и Кёммингу.
- Дорогой Дик, или память тебе изменяет, или ты из скромности
просто умалчиваешь о своих подвигах, но мне кажется, что, не говоря
уже о мелкой дичи, у тебя на совести жизнь антилопы, слона и пары
львов.
- Что все это значит, друг мои, для охотника, у которого под
дулом ружья проносятся, кажется, все существующие на свете животные!..
Погляди-ка, погляди! Вон там целое стадо жирафов!
- Так это жирафы? - воскликнул Джо.- Но они не больше моего
кулака.
- Это потому, что мы на высоте тысячи футов, а вблизи ты убедился
бы, что они раза в три повыше тебя.
- А что ты скажешь, Самуэль, об этом стаде газелей,- продолжал
Кеннеди,- или о тех страусах?.. Они мчатся как ветер.
- По-вашему, эти птицы - страусы? - опять удивился Джо.- Но это
куры, настоящие куры.
- Послушай, Самуэль, нельзя ли было бы как-нибудь к ним
приблизиться?
- Приблизиться, конечно, можно. Дик, но спуститься-то на землю
нам нельзя. А тогда, скажи на милость, какой толк убивать зверей,
которыми невозможно воспользоваться? Еще будь это лев, тигр, гиена, я,
пожалуй, понял бы тебя - все-таки одним свирепым зверем на свете стало
бы меньше,- но таких мирных животных, как газель или антилопа, право,
не стоит убивать исключительно для удовлетворения охотничьих
инстинктов. Вообще же, друг мой, мы теперь будем держаться на высоте
футов ста от земли, и если тебе попадется на глаза какойнибудь хищный
зверь,- что же? Всади ему пулю в сердце, ты лишь доставишь нам
удовольствие.
"Виктория" мало-помалу снизилась, но все еще держалась на
порядочном расстоянии от -земли. Ведь в этом диком густонаселенном
крае всегда можно было ждать непредвиденных опасностей.
Путешественники летели теперь над рекой Шари. Очаровательные
берега ее прятались в густых зарослях деревьев всевозможных оттенков.
Лианы и другие вьющиеся растения сплетались, образуя яркую гамму
красок. Крокодилы лежали на солнце или ныряли в воду с легкостью
ящериц. Играя, они выбрасывались на многочисленные, разбросанные по
реке, зеленые островки. Так шар пронесся над цветущей областью
Маффатаи.
Около девяти часов утра доктор Фергюссон и его друзья достигли,
наконец, южного берега озера Чад. Так вот оно, это Каспийское море
Африки, самое существование которого так долго считалось басней, до
чьих берегов добрались только экспедиции Денхема и Барта!
Доктор попробовал набросать теперешние контуры озера, уже сильно
отличавшиеся от занесенных на карту в 1847 году. Постоянную карту
этого озера получить невозможно. Дело в том, что берега озера покрыты
почти непроходимыми болотами - в них едва не погиб Барт,- и болота
эти, заросшие тростником и папирусом в пятнадцать футов вышиной, время
от времени затопляются водами озера. Даже местные города,
расположенные на берегу, часто затопляются, как случилось в 1856 году
с городом Нгорну; гиппопотамы и аллигаторы ныряют теперь в тех самых
местах, где недавно еще возвышались дома жителей Борну.
Ослепительные лучи солнца лились на неподвижные воды озера,
смыкавшиеся на севере с горизонтом.
Доктор пожелал попробовать воду - она долгое время считалась
соленой. Снизиться над озером можно было без всякой опаски, и
"Виктория" как птица пронеслась всего в пяти футах от его поверхности.
Джо на веревке спустил в воду бутылку и вытащил ее наполовину
наполненной. Вода оказалась щелочной и поэтому малопригодной для
питья.
В то время как доктор заносил в записную книжку заметки о взятой
в озере воде, рядом с ним раздался выстрел. Это Кеннеди, не
удержавшись, выпалил в чудовищного гиппопотама, показавшегося из воды.
Но как видно пуля не задела его, а лишь заставила убраться.
- Лучше было бы его загарпунить,- заметил Джо.
- Чем это?
- Да нашим якорем - это был бы подходящий крючок для такого
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида