- Holme!
- Остров! - кричит дядюшка.
- Остров? - говорю я, пожимая плечами.
- Очевидно, - отвечает профессор и раскатисто хохочет.
- Но этот водяной столб?
- Geyser! - говорит Ганс.
- Конечно, гейзер! - отвечает дядюшка. - Гейзер, подобный тем, какие
существуют в Исландии! [Geyser Hecla - "Горячий ключ", находящийся у
подножия Геклы]
Сначала я никак не хотел согласиться с тем, что мог так грубо
ошибиться: принять островок за морское чудовище! Но очевидность доказывает
противное, и я принужден, наконец, признаться в своей ошибке.
Просто-напросто: естественное явление!
Чем ближе мы подплывали, тем грандиознее представлялись нам размеры
водяной струи. Островок в самом деле удивительно похож на китообразное
животное, голова которого поднимается над морем на десять туазов. Гейзер -
в Исландии произносят: "Гейсер", что означает "Ярость", - величественно
вздымается на берегу островка. Время от времени раздается глухой взрыв, и
мощная струя воды, как бы в припадке ярости, взлетает до самых облаков,
разбрасывая вокруг целые снопы пара. Водяной столб, и ничего больше! Ни
трещинных излияний, ни горячих источников, ничего, кроме этого водяного
столба вулканического происхождения! Космические излучения, пропуская свои
лучи сквозь призму водяных капель, создавали феерическое впечатление.
- Пристанем к берегу, - говорит профессор.
Но необходимо осторожно обогнуть этот водяной столб, который
моментально пустил бы наш плот ко дну. Ганс, искусно маневрируя, пристает
к острову.
Я выскакиваю на скалу. Дядюшка проворно следует за мной, и только
охотник остается на своем посту, как человек, привыкший ничему не
удивляться.
Мы ступаем по граниту, смешанному с кремнистым туфом; земля дрожит под
нашими ногами, как перегретый паровой котел, от нее пышет жаром. Мы
подходим к небольшому водоему, из которого бьет горячий ключ. Я опускаю в
кипящую воду термометр, и он показывает сто шестьдесят три градуса.
Значит, вода выходит из раскаленного очага. Это решительно противоречит
теориям профессора Лиденброка. Я не могу не отметить этого факта.
- Ну, и что ж? - возражает он. - Что в этом такого, что говорило бы
против моей теории?
- Ничего, - отвечаю я сухо, видя, что имею дело с неисправимым
упрямцем.
Все же должен признаться, что нам до сих пор удивительно везло и что,
по неизвестной мне причине, наше путешествие совершается при благоприятных
условиях температуры; но мне кажется очевидным, даже несомненным, что мы
рано или поздно окажемся в таких местах, где центральный жар достигнет
наивысшей степени и выйдет за пределы всех термометрических измерений.
- Поживем, увидим! - говорит профессор. И, назвав вулканический
островок именем своего племянника, он дает знак к отплытию. Я еще
несколько минут наблюдаю за гейзером. Я замечаю, что его струя бьет вверх
неравномерно, что иногда сила ее уменьшается, потом снова возрастает; я
приписываю это явление неравномерному давлению паров, скопившихся в его
хранилище.
Наконец, мы отплываем, обходя чрезвычайно крутые южные скалы. Ганс во
время остановки привел плот в порядок.
Перед отплытием я произвожу несколько наблюдений, чтобы определить
пройденное расстояние, и записываю результаты в свой журнал. Мы прошли со
времени нашего отплытия из бухты Гретхен двести семьдесят лье и находимся
в шестистах двадцати лье от Исландии, под Англией.
35
Пятница, 21 августа. На другой день великолепный гейзер исчез из виду.
Свежий ветер уносит наш плот от острова Акселя. Рев воды мало-помалу
затих.
Погода, если позволено так выразиться, скоро переменится. Атмосфера
насыщается парами, которые вбирают в себя электричество, порождаемое
испарением соленой воды; тучи все ниже нависают над морем и принимают
однообразную оливковую окраску; электрические лучи едва пробиваются сквозь
густую завесу, опущенную над сценой, где должна разыграться бурная драма.
Я переживаю совершенно особое состояние, свойственное всякому живому
существу на земле перед стихийным бедствием. Слоисто-кучевые облака на
южной стороне горизонта являют собой грозное зрелище: в них есть нечто
неумолимое, как это наблюдается перед грозой. Воздух удушливый, море
спокойное.
Облака скопляются в плотные, тяжелые хлопья, расположенные в живописном
беспорядке; постепенно эти хлопья взбухают, количество их уменьшается, но
зато увеличивается их объем, и плотность их такова, что они не могут
отделиться от горизонта; но усиливающийся ветер гонит облака вверх, и они
понемногу сливаются воедино, темнеют и скоро образуют один грозный слой;
порою клуб пара, еще пронизанный лучом света, врывается в этот сероватый
покров и вскоре исчезает в его пустой массе.
Атмосфера, очевидно, насыщена электричеством: я весь пропитан им;
волосы мои становятся дыбом, словно при приближении к электрической
машине. Мне кажется, что если бы мои спутники дотронулись до меня в эту
минуту, они получили бы сильный удар.
В десять часов утра признаки бури становятся еще ощутимее.
Мне не хочется еще верить угрозам неба, и все же я не могу не сказать:
- Готовится буря!
Профессор не отвечает. Он в убийственном настроении, в которое его
приводит эта безбрежная водная пустыня. Он только пожимает плечами.
- Будет гроза, - говорю я, указывая на горизонт. - Тучи нависают над
морем, словно собираются раздавить его!
Полнейшая тишина. Даже ветер стих. Природа как бы замерла, ни
дуновения... Поднятый парус висит складками на мачте, и на ее конце я
замечаю уже блуждающий огонек "св.Эльма". Плот застыл на мертвой морской
зыби. Но раз мы не плывем, к чему же парус, ведь это может погубить нас
при первом же порыве ветра?
- Спустить парус, - говорю я, - убрать мачту! Так будет благоразумнее!
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида