Понедельник, 17 августа. Я стараюсь припомнить, какие инстинкты
свойственны тем допотопным животным, которые, следуя за слизняками,
ракообразными и рыбами, предшествовали появлению на земном шаре
млекопитающих. В то время мир принадлежал пресмыкающимся. Эти чудовища
владели морями триасового периода. Природа наделила их самой совершенной
организацией. Какое гигантское строение! Какая невообразимая сила! Самые
крупные, и страшные из современных пресмыкающихся - аллигаторы и крокодилы
- лишь слабое подобие своих предков мезозойской эры.
Я дрожу при мысли о возможном появлении этих морских гадов. Живыми их
не видел еще ни один человеческий глаз! Они обитали на Земле за целые
тысячелетия до появления человека, но кости этих ископаемых, найденные в
каменистых известняках, называемых англичанами "lias" [нижний отдел юрской
системы], дали возможность восстановить их анатомическое строение и
представить себе их гигантские размеры.
Я видел в гамбургском музее скелет одного из этих пресмыкающихся длиною
в тридцать футов. Неужели же мне, жителю Земли, суждено увидеть воочию
одного из представителей допотопного семейства? Нет! Это невозможно!
Однако его сильные зубы оставили на железе свой отпечаток, по которому я
узнаю, что они конической формы, как у крокодила.
Мои глаза с ужасом устремлены на море. Я боюсь, что вот-вот вынырнет
один из обитателей подводных пещер.
Я подозреваю, что профессор Лиденброк думает о том же, если даже и не
разделяет мои опасения, потому что, осмотрев кирку, он кидает взгляд на
океан.
"Черт возьми, - говорю я про себя, - зачем только ему вздумалось
измерять глубину? Он потревожил, быть может, какое-нибудь животное в его
логовище, и если мы не подвергнемся нападению во время плавания..."
Взглянув на оружие, я удостоверяюсь, что оно в порядке; дядюшка
замечает мой взгляд и выражает свое одобрение.
Волнение на поверхности воды указывает на то, что в морских глубинах
неспокойно. Опасность приближается. Надо быть настороже!
Вторник, 18 августа. Наступает вечер, или, лучше сказать, то время,
когда у нас смыкаются веки, ибо на этом океане нет ночи, и немеркнущий
свет утомляет глаза, как если бы мы плыли под солнцем полярных морей. Ганс
сидит у руля. И, пока он бодрствует, я сплю.
Два часа спустя я просыпаюсь от страшного сотрясения. Плот с
невероятной силой взмывает над волнами и отбрасывается на двадцать туазов
в сторону.
- Что случилось? - кричит дядюшка. - Не наскочили ли мы на мель?
Ганс указывает пальцем на темную глыбу, видневшуюся на расстоянии
двухсот туазов от нас, которая то всплывает, то погружается. Я
всматриваюсь и вскрикиваю:
- Да это же колоссальная морская корова!
- Да, - отвечает дядюшка, - а вот тут - морская ящерица необыкновенной
величины.
- А там, дальше, - чудовищный крокодил! Взгляните, "акая у него широкая
челюсть и какие зубы! Ах, он исчезает!
- Кит, кит! - кричит затем профессор. - Я узнаю его по громадным
плавникам. Посмотри, какой столб воды и воздуха он выбрасывает!
Действительно, два водяных столба вздымались над морем на значительную
высоту. Мы удивлены, поражены, объяты ужасом при виде этого стада морских
чудовищ. Они сверхъестественной величины, и самое меньшее из них может
одним ударом своего хвоста вдребезги разбить весь плот. Ганс пытается
переменить направление, чтобы избежать опасного соседства, но замечает с
другой стороны не менее страшных врагов: морскую черепаху в сорок футов
ширины и морскую змею в тридцать футов длины, громадная голова которой
показывается из волн.
Бегство невозможно. Чудовища приближаются; они носятся вокруг плота с
такой скоростью, что курьерский поезд не догнал бы их; они описывают
концентрические круги вокруг плота. Я схватываю карабин. Но что может
сделать пуля с чешуей, прикрывающей туши этих животных?
Мы замерли от ужаса. Вот они уже совсем близко! С одной стороны -
крокодил, с другой - змея. Остальное стадо морских чудищ исчезло. Я
собираюсь выстрелить. Ганс знаком останавливает меня. Морские гады
проносятся в пятидесяти туазах от плота, бросаются друг на друга и в
ярости не замечают нас.
В ста туазах от плота завязывается бой. Мы ясно видим сражающихся
чудовищ.
Но мне кажется, что появляются и другие животные, чтобы принять участие
в схватке: морская свинья, кит, ящерица, черепаха. Они всплывают
поочередно. Я указываю на них Гансу. Но тот отрицательно качает головой.
- Tva, - говорит он.
- Что? Два? Он утверждает, что лишь два...
- Он прав, - восклицает дядюшка, не отнимая от глаз подзорной трубы.
- Не может быть!
- Да! У первого из этих чудовищ морда морской свиньи, голова ящерицы,
зубы крокодила, что и ввело нас в заблуждение. Это самое страшное из
допотопных пресмыкающихся - ихтиозавр!
- А другое?
- Другое - змея, скрытая под щитом черепахи, страшный враг первого -
плезиозавр!
Ганс не ошибся. Тут - только два чудовища! У меня перед глазами
пресмыкающиеся океанических вод мезозойской эры. Я различаю кровавый глаз
ихтиозавра, величиной с человеческую голову. Природа наделила его
чрезвычайно сильным органом зрения, способным выдержать давление глубинных
водяных слоев. Его справедливо назвали китом пресмыкающихся, так как он
столь же быстр в движениях и огромен, как кит. Длина его достигает не
менее ста футов, и я могу судить о его величине, когда он высовывает из
воли вертикальные хвостовые плавники. В его огромной челюсти
насчитывается, по мнению естествоиспытателей, не менее ста восьмидесяти
двух зубов!
Плезиозавр - змея с цилиндрическим туловищем, коротким хвостом, лапами
в форме весел. Туловище плезиозавра сплошь одето щитом, а свою гибкую
лебединую шею он может высовывать на тридцать футов из воды.
Животные сражаются с неописуемой яростью, вздымая целые водяные горы;
наш плот рискует каждый миг перевернуться. Слышен страшный рев. Животные в
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида