собой?.. Придя домой, три часа играл на скрипке, - это успокаивает меня, -
и думал, ища выхода, но ничего не придумал. Стена...
Только когда он достиг мировой известности, киноторгаши принуждены
были согласиться с капризами - "причудами" - Престо и с неохотой допустили
его играть трагические роли. Впрочем, они успокоились, когда увидели, что
у Престо "трагедии выходят смешней комедий".
- Гофман, Гофман! Вы находите, что свет дан под хорошим углом? -
спросил Антонио у оператора.
Оператор Гофман, флегматичный толстяк в клетчатом костюме,
внимательно посмотрел в визир аппарата. Свет падал так на лицо Престо, что
впадина носа недостаточно ярко обозначилась тенью.
- Да, свет падает слишком отвесно. Опустите софит и занесите юпитер
немного влево.
- Есть! - ответил рабочий, как отвечают на корабле.
Резкая тень пала на "седло" носа Антонио, отчего лицо сделалось еще
более смешным. В луче этого света у окна должна была произойти сцена
трагического объяснения неудачного любовника, - которого играл Престо, -
бедного мейстерзингера, с златокудрой дочерью короля. Роль королевны
исполняла звезда американского экрана Гедда Люкс.
Тонио Престо обычно сам режиссировал фильмы, в которых участвовал. И
на этот раз до приезда Гедды Люкс он начал проходить со статистами
некоторые массовые сцены. Одна молодая, неопытная статистка прошла по
сцене не так, как следовало. Престо простонал и попросил ее пройти еще
раз. Опять не так. Престо замахал руками, как ветряная мельница, и
закричал очень тонким, детским голосом:
- Неужели это так трудно ходить по полу? Я вам сейчас покажу, как это
делается.
И, соскочив с своего помоста. Престо показал. Показал он очень
наглядно и верно. Все поняли, что требуется. Но вместе с тем это было так
смешно, что статисты не удержались и громко засмеялись. Престо начал
сердиться. А когда он сердился, то был смешон, как никогда. Смех статистов
сделался гомерическим. Бароны и рыцари хватались за животы и едва не
падали на пол, придворные дамы смеялись до слез и портили себе грим. У
короля слетел парик. Престо смотрел на это стихийное бедствие,
произведенное его необычайным дарованием, потом вдруг топнул ногой,
схватился за голову, побежал и забился за кулисы. Успокоившись, он
вернулся в "замок" побледневшим и сказал:
- Я буду отдавать приказания из-за экрана.
Репетиция продолжалась. Все его замечания были очень толковы и
обличали в нем талант и большой режиссерский опыт.
- Мисс Гедда Люкс приехала! - возвестил помощник режиссера.
Престо передал бразды правления помощнику и отправился одеваться и
гримироваться.
Через двадцать минут он вышел в ателье уже в костюме мейстерзингера.
Костюм и грим не могли скрыть его уродства. О, как он был смешон! Статисты
с трудом удерживали смех и отводили глаза в сторону.
- Но где же Люкс? - нетерпеливо спросил Тонио.
Партнерша заставила себя ожидать. Для всякой другой артистки это не
прошло бы даром, но Люкс могла позволить себе такую вольность.
Наконец она явилась, и ее появление произвело, как всегда, большой
эффект. Красота этой женщины была необычайна. Природа как будто
накапливала по мелочам сотни лет все, что может очаровывать людей, копила
по крохам, делала отбор у прабабушек, чтобы, наконец, вдруг собрать
воедино весь блистательный арсенал красоты и женского очарования.
У Антонио Престо нервно зашевелился туфлеобразный нос, когда он
посмотрел на Люкс. И все, начиная от первых артистов и кончая последним
плотником, устремили свои глаза на Гедду. Статистки смотрели на нее почти
с благоговейным обожанием.
Нос Престо приходил все в большее движение, как будто он вынюхивал
воздух.
- Свет! - крикнул Престо тонким голосом, ставшим от волнения еще
пронзительней и тоньше.
Целый океан света разлился по ателье. Казалось, будто Гедда Люкс
принесла его с собой. Ее псевдоним так же хорошо шел к ней, как "Престо" -
к ее партнеру".
Перед съемкой Престо решил прорепетировать главный кадр - объяснение
мейстерзингера с дочерью короля.
Люкс уселась в высокое кресло у окна, поставила ногу в расшитой
золотом туфельке на резную скамеечку и взяла в руки шитье. У ног ее улегся
великолепный дог тигровой масти. А в почтительном расстоянии от Люкс стал
Престо и под аккомпанемент лютни начал декламировать поэму о любви бедного
певца к благородной даме. Дочь короля не смотрит на него. Она все ниже
склоняет голову и чему-то улыбается. Быть может, в этот момент она думает
о прекрасном рыцаре, который на последнем турнире победил всех соперников
во славу ее красоты и был удостоен ее небесной улыбки. Но мейстерзингер
понимает эту улыбку по-своему - недаром он поэт.
Он приближается к ней, он поет все более страстно, потом падает перед
нею на колени и начинает говорить о своей любви.
Неслыханная дерзость! Невероятное оскорбление! Ужасное преступление!
Королевна, не поднимая головы от шитья, хмурится. Глаза ее мечут искры,
она топает маленькой ножкой в золоченой туфельке по резной скамеечке,
зовет слуг и приказывает увести дерзкого поэта. Входят слуги, хватают
мейстерзингера и уводят в тюрьму. Мейстерзингер знает, что его ожидают
пытки и казнь, но он не жалеет о том, что сделал, и посылает своей
возлюбленной последний взгляд, исполненный любви и преданности. Он охотно
примет смерть.
Сцена прошла прекрасно. Престо удовлетворен.
- Можно снимать, - говорит он Гофману.
Оператор уже стоит у аппарата. Всю сцену он наблюдал через визирное
стеклышко. Престо вновь становится у кресла Люкс.
Ручка аппарата завертелась. Сцена повторялась безукоризненно.
Мейстерзингер поет, королевна наклоняет свое лицо все ниже и чему-то
улыбается. Мейстерзингер подходит к королевне, бросается на колени и
начинает под музыку свою страстную речь Престо увлечен. Он не только
играет жестами и богатой мимикой своего подвижного лица. Он говорит и
шепчет страстные признания с такой искренностью и силой, что Люкс, забывая
десятки раз проделанную последовательность движений и жестов, чуть-чуть
приподнимает голову и с некоторым удивлением взглядывает на своего
партнера одними уголками глаз.
И в этот момент происходит нечто, не предусмотренное ни сценарием, ни
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида