- Но... солнце спасти навсегда борода.
Липски:
- До... статочно.
Ферруччи:
- Точно.
Харпонастер:
- Но.
Несколько выдохов, и они иссякли.
Я попробовал снова, не забывая об осторожности. Они запомнят все, что
я скажу, и слова мои должны быть совершенно невинными. Я сказал:
- Прекрасная космическая линия.
Ферруччи:
- Линия тигров и слонов полная холмов...
Я прервал его, глядя на Харпонастера:
- Прекрасная космическая линия.
- Линия в постель петель не стоит в этот день как тень...
Я снова прервал, глядя на Липски:
- Прекрасная космическая линия.
- Линия, калиния, то же что всегда, да.
Кто-то подхватил:
- Да, больность записало.
- Сало и обед.
- Бедный человек.
- Век.
Я попробовал еще несколько раз и ничего не получил. Обманщик, должно
быть, немало практиковался или же у него прирожденный талант к свободным
ассоциациям. Он не напрягал мозг, позволил словам выходить свободно. И он
прекрасно знал, что мне нужно. Если "травка" меня не выдала, то трижды
повторенные "космические линии" выдали точно. Так что он знает.
И издевается надо мной. Все три произнесли нечто, что можно
истолковать как внутреннее чувство вины: "травка из-под земли",
"неправедный снег", "солнце спасти навсегда" и тому подобное. Двое
говорили это случайно, сами не зная почему. Третий забавлялся.
Как же мне найти этого третьего? Меня охватил приступ ненависти к
нему, пальцы задрожали. Ублюдок собирается разрушить Галактику. Хуже того,
он не дает мне добраться до Флоры.
Я мог начать обыскивать их. Те двое, что под действием спейсолина, не
станут меня останавливать. Сейчас они ничего не испытывают: ни страха, ни
ненависти, ни беспокойства, ни страсти, ни желания защититься. И если хоть
один сделает малейшую попытку сопротивления, я буду знать своего человека.
Но невинные все будут помнить.
Я вздохнул. Конечно, преступника я обнаружу, но потом буду так близок
к вырезанию печени, как никто из людей. Всю службу перетрясут, вонь
поднимется на всю Галактику, и в поднявшейся суматохе тайна спейсолина все
равно ускользнет.
Конечно, преступник может оказаться и первым. Один шанс из трех. У
меня всего один, и только у Господа все три.
Черт возьми, что-то заставило их опять, а спейсолин заразителен...
Я отчаянно посмотрел на часы: девять пятнадцать.
Куда к дьяволу уходит время?
О, Боже; о, дьявол; о, Флора!
Выбора у меня нет. Я вышел, чтобы еще раз позвонить Флоре. Быстро
позвонить, понимаете, чтобы напомнить о себе, если она уже не забыла.
Я говорил себе: она не ответит.
И старался подготовиться к этому. Есть и другие девушки, есть и
другие...
Дьявольщина, нет никаких других девушек!
Если бы Хильда ждала меня в космопорту, я бы не вспомнил о Флоре, и
все это было бы не важно. Но я в Марспорте _б_е_з_ Хильды, и у меня
свидание с Флорой, с Флорой и ее телом, это значило: полные руки всего,
что может быть мягким, ароматным и крепким; с Флорой и ее комнатами с
низким тяготением, где будто плывешь в океане приправленной шампанским
меренги...
Сигнал все продолжался и продолжался, и я не смел повесить трубку.
Ответ! Ответ!
Она ответила. Сказала:
- Это _т_ы_?
- Конечно, сердечко, кто же еще?
- А множество. Из тех, что _п_р_и_х_о_д_я_т_.
- Всего лишь небольшое дело, милая.
- Какое дело? Пластон кому?
Я подумал, чему обязан этим упоминанием о пластоне.
Потом вспомнил. Когда-то я сказал ей, что торгую пластоном. В тот раз
я привез ей в подарок пластоновую ночную сорочку. Воспоминания о ней
вызвали у меня боль в таком месте, где мне не хотелось бы ощущать боль.
Я сказал:
- Послушай. Дай мне еще полчаса...
Глаза ее стали влажными.
- Я сижу тут одна...
- Я быстро. - Чтобы показать вам, в каком я был отчаянии, скажу, что
раздумывал над путями, которые могли привести только к драгоценностям,
хотя и ценой бреши в бюджете. А для проницательного взгляда Хильды это
будет все равно что туманность Конская Голова на фоне Млечного Пути.
Она сказала:
- У меня было назначено свидание, и я его отменила.
Я возразил.
- Ты ведь сказала, что это "не очень важное свидание".
Она закричала:
- _Н_е _о_ч_е_н_ь _в_а_ж_н_о_е _с_в_и_д_а_н_и_е_! - Но именно так она
сказала. Впрочем, если ты прав, в споре с женщиной это еще хуже. Разве я
не знаю это? - Он мне обещал имение на Земле...
Она все продолжала говорить об этом имении на Земле. В Марспорте нет
девушки, которая не ждала бы имения на Земле, а количество получивших
такие имения можно пересчитать по шестым пальцам на руках. Но надежда
вечно жива в груди человека, а у Флора для нее там много места.
Я пытался остановить ее. Бросал ей "сладких" и "деток", пока можно
было подумать, что все пчелы на Земле забеременеют.
Никакого толку.
Наконец она сказала:
- И вот я сижу _о_д_н_а_, и _н_и_к_о_г_о_ рядом, и как ты думаешь,
Скачать книгу [0.01 МБ]
Пирамида
