собственными источниками...
- Я взял всю вину на себя, доктор Фостер, - поспешно сказал Поттерли. -
Я рассказал, что именно я толкнул вас против вашей воли на неэтичный
поступок. Я готов принять на себя всю полноту ответственности и понести
наказание. Мне бы не хотелось ничем вам повредить, но появления
хроноскопии допускать нельзя.
Эремен кивнул.
- Он действительно взял всю вину на себя, доктор Фостер. Но дальнейшее
от него не зависит.
- Ах, вот как! - сказал Фостер. - Так что ж вы собираетесь предпринять?
Внести меня в черный список и лишить права на получение дотации?
- Я могу это сделать, - ответил Эремен.
- Приказать университету уволить меня?
- И это я тоже могу.
- Ну ладно, валяйте! Считайте, что это уже сделано. Я уйду из кабинета
теперь же, вместе с вами, а за книгами пришлю позднее. Если вы требуете, я
вообще могу оставить книги здесь. Теперь все?
- Не совсем, - ответил Эремен. - Вы должны дать обязательство
прекратить дальнейшие работы в области хроноскопии, не публиковать
сведений о ваших открытиях в этом направлении и, разумеется, не собирать
хроноскопов. Вы навсегда останетесь под наблюдением, которое помешает вам
нарушить это обещание.
- Ну, а если я откажусь дать такое обещание? Как вы меня заставите?
Занимаясь не тем, чем я должен заниматься, я, возможно, нарушаю этику, но
это же не преступление.
- Когда речь идет о хроноскопе, мой юный друг, - терпеливо объяснил
Эремен, - это именно преступление. Если понадобится, вас посадят в тюрьму,
и навсегда.
- Но почему? - вскричал Фостер. - Чем хроноскопия так замечательна?
- Как бы то ни было, - продолжал Эремен, - мы не можем допустить
дальнейших исследований в этой области. Моя работа в основном сводится
именно к тому, чтобы препятствовать им. И я намерен выполнить мой
служебный долг. К несчастью, ни я, ни сотрудники моего отдела не
подозревали, что оптические свойства псевдогравитационных полей имеют
столь прямое отношение к хроноскопии. Одно очко в пользу всеобщего
невежества, но с этих пор научная работа будет регулироваться
соответствующим образом и в этом направлении.
- Ничего не выйдет, - ответил Фостер. - Найдется еще какой-нибудь
смежный принцип, не известный ни вам, ни мне. Все области в науке тесно
связаны между собой. Это единое целое. Если вам нужно остановить какой-то
один ее процесс, вы вынуждены будете остановить их все.
- Несомненно, это справедливо, - сказал Эремен, - но только
теоретически. На практике же нам прекрасно удавалось в течение пятидесяти
лет удерживать хроноскопию на уровне первых открытий Стербинского. И,
вовремя остановив вас, доктор Фостер, мы надеемся и впредь справляться с
этой проблемой не менее успешно. Должен вам заметить, что на грани
катастрофы мы сейчас оказались только потому, что я имел неосторожность
судить о профессоре Поттерли по его внешности.
Он повернулся к историку и поднял брови, словно посмеиваясь над собой.
- Боюсь, сэр, во время нашей первой беседы я счел вас всего лишь
обыкновенным профессором истории. Будь я более добросовестным и проверь
вас повнимательнее, этого не случилось бы.
- Но кому-то разрешается пользоваться государственным хроноскопом? -
отрывисто спросил Фостер.
- Вне нашего отдела - никому и ни под каким предлогом. Я говорю об этом
только потому, что вы, как я вижу, уже сами об этом догадались. Но должен
предостеречь вас, что оглашение этого факта будет уже не нарушением этики,
а уголовным преступлением.
- И ваш хроноскоп проникает не дальше ста двадцати пяти лет, не так ли?
- Вот именно.
- Значит, ваш бюллетень и сообщения о хроноскопировании античности -
сплошное надувательство?
Эремен невозмутимо ответил:
- Собранные вами данные доказывают это с достаточной неопровержимостью.
Тем не менее я готов подтвердить ваши слова. Этот ежемесячник -
надувательство.
- В таком случае, - заявил Фостер, - я не намерен давать обещания
скрывать то, что мне известно о хроноскопии. Если вы решили меня
арестовать, - что ж, это ваше право. Моей защитительной речи на суде будет
достаточно, чтобы раз и навсегда сокрушить вредоносный карточный домик
руководства наукой. Руководить наукой - это одно, а тормозить ее и лишать
человечество ее достижений - это совсем другое.
- Боюсь, вы не вполне понимаете положение, доктор Фостер, - сказал
Эремен. - В случае отказа сотрудничать с нами вы отправитесь в тюрьму
немедленно. И к вам не будет допущен адвокат. Вам не будет предъявлено
обвинение. Вас не будут судить. Вы просто останетесь в тюрьме.
- Ну, нет, - ответил Фостер. - Вы стараетесь меня запугать. Сейчас ведь
не двадцатый век.
За дверью кабинета раздался шум, послышался топот и визгливый вопль,
который показался Фостеру знакомым. Заскрежетал замок, дверь распахнулась,
и в комнату влетел клубок из трех тел.
В тот же момент один из боровшихся поднял свой бластер и изо всех сил
ударил противника по голове. Послышался глухой стон, и тот, кого ударили,
весь обмяк.
- Дядя Ральф! - крикнул Фостер.
- Посадите его в это кресло, - нахмурившись, приказал Эремен, - и
принесите воды.
Ральф Ниммо, осторожно потирая затылок, заметил с легкой брезгливостью:
- Право же, Эремен, прибегать к физическому насилию не было никакой
надобности.
- Жаль, что охрана прибегла к физическому насилию слишком поздно и вы
все-таки ворвались сюда, Ниммо, - ответил Эремен. - Ну, тем хуже для вас.
- Вы знакомы? - спросил Фостер.
- Я уже имел дело с этим человеком, - вздохнул Ниммо, продолжая
потирать затылок. - Уж если он явился к тебе собственной персоной,
племянничек, значит, беды тебе не миновать.
- И вам тоже, - сердито сказал Эремен. - Мне известно, что доктор
Фостер консультировался у вас относительно литературы по нейтринике.
Ниммо было нахмурился, но тут же вздрогнул от боли и поспешил
разгладить морщины на лбу.
Скачать книгу [0.13 МБ]
Пирамида