Он осматривает соты, находит лишних королев и уничтожает
их. Он должен также уничтожить слишком старую королеву и
проследить, чтобы выросла сильная новая...
-- Из-за этого ты и остаешься с Ривером ?
Старик выпрямился.
-- Я люблю моих пчел, и я им нужен.
-- К черту пчел, - сказал Конрад. - Мы так и помрем
здесь, болтая о пчелах.
-- Я слишком много говорю о пчелах, - согласился
старик.- Идите за мной и не отставайте.
Он заскользил как дух перед ними. Шел он то
медленно, то бежал, то опять ступал осторожно и медленно,
нащупывая нить.
Они спустились в маленькую долину, поднявшись на
гребень, опять спустились в долину побольше, снова
поднялись. Звезды медленно кружились над ними, луна
клонилась к западу. С севера все еще дул холодный ветер,
но дождя не было.
Дункан устал. Его тело требовало сна и возмущалось
каждым шагом. Один раз он споткнулся, и Конрад сказал
ему:
-- Садитесь на лошадь.
-- Дэниел тоже устал.
Мозг Дункана не участвовал в движении. Ноги сами шли
вперед в темноте, в слабом лунном свете, по темным холмам
и долинам. Мысли его были далеко. Они вернулись к тому
дню, с которого все началось.
Глава 2.
Первое предупреждение об избрании Дункана для
определенной миссии пришло к нему, когда он спускался по
спиральной лестнице к библиотеке, где, как сказал Уэлс,
его ждали отец и его преосвященство.
В том, что отец хотел его видеть, не было ничего
необычного. Дункан привык, что его звали, но какое дело
могло привести в замок архиепископа? Его преосвященство
был стар и растолстел от хорошей пищи и недостатка
работы. Он редко покидал аббатство. Только что-то очень
важное могло заставить его приехать на старом сером муле,
который шел медленно, но мягко, что облегчало путешествие
человеку, не любившему движение.
Дункан вошел в библиотеку с ее книжными полками до
потолка, цветными стеклами в окнах, с оленьей головой над
горящим камином. Его отец и архиепископ сидели в креслах
у огня. Когда Дункан вошел, оба встали, приветствуя его.
Архиепископу это удалось не без труда.
-- Дункан, -сказал отец, - у нас гость, которого ты,
конечно, помнишь.
-- Ваше преосвященство, - проговорил Дункан,
торопясь подойти под благословение, - как приятно снова
увидеть вас!
Он опустился на одно колено. Благословив его,
архиепископ сделал символический жест, поднимая Дункана.
-- Он должен помнить меня, - сказал архиепископ
отцу, - я довольно часто имел причины выговаривать ему.
Добрым отцам пришлось немало потрудиться, чтобы вложить
латынь или греческий в его сопротивляющуюся голову.
-- Но, ваше преосвященство, - возразил Дункан,- все
это было так скучно! Зачем нужен грамматический разбор
латинских глаголов...
-- Чтобы говорить, как подобает джентельмену, -
ответил его преосвященство. - Когда они приходят в
аббатство и встречаются с латынью, они всегда недовольны.
Но ты, несмотря на некоторые отступления, учился лучше,
чем большинство остальных.
-- С парнем все в порядке, - проворчал отец. - Я и
сам-то не слишком знаю латынь. Ваши люди в аббатстве
придают ей слишком большое значение.
-- Может, и так, - согласился архиепископ, - но это
единственное, что у нас есть. Мы не можем обучать их
ездить верхом, орудовать мечом или ухаживать за
девушками.
-- Давайте оставим шутки и перейдем к делу, -
предложил отец. - Садись поближе, сынок. Дело касается
тебя.
-- Хорошо, сэр, - ответил Дункан.
Он сел. Архиепископ глянул на его отца.
-- Я буду рассказывать, дуглас?
-- Да, - ответил отец. - Вы знаете об этом больше
меня и говорите вы лучше. У вас есть слова для этого.
Архиепископ сложил пухлые пальцы на об'емистом
животе.
-- Два года назад, - сказал он Дункану, - твой отец
принес мне манускрипт, который он нашел при разборе
семейных бумаг.
-- Эту работу, - вмешался отец, - надо было сделать
столетия назад. Документы и записи были перемешаны без
всякого смысла. Старые письма, дарственные, старинные
инструменты - все в беспорядке валялось в ящиках.
Разборка всего этого и сейчас не закончена. Я занимаюсь
ею от случая к случаю. И не всегда легко понять, что к
чему.
-- Он принес мне манускрипт, - продолжал
архиепископ, - потому что тот был на незнакомом языке, на
таком, который не только твой отец, но и вообще мало кто
Пирамида