Краем глаза Дункан увидел, что Диана лежит на земле,
выбиваясь из-под тела безволосого. Лезвие топора было в
крови, и не было сомнений, что безволосый, упавший на
Диану, был мертв. Рядом с ней стоял на задних лапах
грифон. В передней когтистой лапе качался безволосый.
Откуда-то донесся крик Конрада:
-- Берегитесь, милорд!
Дункан отскочил в сторону, повернувшись в прыжке.
Дубина ударила его по плечу. Он покатился по земле и
снова вскочил. Безволосый замахнулся вторично.
Дункан взмахнул мечом, но в это время Тайни метнулся
к безволосому, и его мощные челюсти впились в руку,
державшую дубину.
Безволосый упал. Тайни выпустил руку и схватил
упавшего за горло.
Дункан, довольный вмешательством Тайни - о том, кого
Тайни держит за горло, можно было уже не беспокоиться -
огляделся.
Диана выбралась из-под трупа и бежала к грифону,
который когтями и клювом отбивался от трех атакующих, и
они уже начали отступать.
Позади грифона Конрад дрался с двумя безволосыми.
Дубины всех троих сталкивались со страшным грохотом,
трещали и сыпали щепками.
Чуть подальше безволосый уронил дубину в безнадежной
битве с Дэниелом. Конь наступал на него, вытянув шею и
оскалив зубы. Затем Дункан увидел, как Дэниел запустил
зубы в плечо жертвы и, взмахнув головой, подкинул
безволосого высоко в воздух.
Отшельника не было и в помине.
С подбадривающим криком Дункан бросился на помощь
Конраду в его неравном матче, но на бегу споткнулся и
упал.
В голове вспыхнула пульсирующая боль, казалось,
голова вот-вот взорвется. За секунду до взрыва боль
отступила, но затем вернулась снова.
Он даже не знал, коснулся ли он земли: он не
чувствовал соприкосновения с нею при падении. Позже - он
не знал, насколько позже - он обнаружил, что ползет на
животе, цепляясь за землю. Такая глупость - ему казалось,
что у него нет головы, а на ее месте свалявшийся пух, не
видящий и не слышащий. Еще позже - кто знает, когда -
кто-то плескал водой ему в лицо и говорил:
-- Все в порядке, милорд.
Затем его подняли, взвалили на чье-то плечо, он
хотел протестовать, но не мог произнести ни слова, не мог
двигаться, лишь болтался на чужом плече.
Глава 6.
Наконец, пришло существование. Но только
существование, больше ничего. Бесцельное существование,
плывшее куда-то без всяких ориентиров. Оно плыло в
пустоте, ни с чем не связанное. Пустота была приятна, и
уходить из нее не было необходимости.
Эвук. Слабый, идущий издалека. Пустота существования
старалась оттолкнуть его, закрыться, потому что даже
такой щебечущий звук мог разрушить пустоту, войдя в нее.
Но звук не уходил, наоборот, он приближался и
усиливался, и стало казаться, что он исходит из множества
источников.
Сознание плыло в пустоте и терпеливо слушало звук.
Щебетанье принесло с собой слово: птицы. Сознание
недовольно отгоняло слово, потому что слово не имело
значения. Но вдруг пришло понимание этого слова и пришли
другие слова.
-- Я Дункан Стэндиш,- сказала пустота.- Я лежу
где-то и слушаю птиц.
Этого было вполне достаточно, даже больше, чем
нужно. Лучше бы ничего вообще не было. Раз пришло это,
значит, придет и еще, что совсем не желательно. Пустота
хотела вернуться, но не удалось.
Раз уж пришло что-то, оно должно войти.
Дункан Стэндиш уже не плавал в пустоте, он был
чем-то. Или кем-то? Человеком?
А что такое человек?
Он медленно начал понимать, кто он, что он, что у
него есть голова, в которой бьется тупая боль, и что
ощущение комфорта ушло.
Дункан Стэндиш лежал в каком-то замкнутом
пространстве, лежал спокойно, собираясь с мыслями о всех
тех обычных вещах, которые он знал и сейчас открывал
заново. Но открывать глаза ему не хотелось. Если он не
будет смотреть, может, он вернется назад, в пустоту и
комфорт.
Нет, ничего не получилось. Знание сначала вползало в
него потихоньку, а теперь хлынуло потоком. Он открыл
глаза и через навес из листьев увидел полуденное небо. Он
протянул руку и ушиб пальцы о грубый камень. Опустив
глаза, он увидел каменную плиту, покрывавшую его почти до
плеч. На плите лежал ствол дерева с облупившейся корой.
"Гробница,- испуганно подумал Дункан,- гробница
Вольферта, колдуна." И он, Дункан, лежит в ней.
Это Конрад затолкал его сюда, решил Дункан. Конрад
мог сделать такую глупость в убеждении, что делает, как
лучше, что это абсолютно логично и что любой поступил бы
Пирамида