Правда, Бруно тоже сожгли на костре...
- Возможно... - Нетерпеливо сказал мастер. - Во всяком
случае, нам стало ясно, что они хотят быстренько свернуть
программу. Но мы этого не потерпели. Мы объявили забастовку
и боролись три недели. Миль и я пикетировали парикмахерские
автоматы. И должен вам сказать, что значительная часть
горожан нам сочувствовала
- еще бы, - сказал я. - И что же? Вы победили?
- Как видите. Они прекрасно поняли, что это такое, и
теперь телецентр знает, с кем имеет дело. Мы не отступили
ни на шаг, и если понадобится - не отступим. Во всяком
случае, теперь по вторникам мы отдыхаем, как встарь -
по-настоящему.
- А в остальные дни?
- А в остальные дни ждем вторника и гадаем, что
ожидает нас, чем вы, литераторы, нас порадуете, спорим и
заключаем пари... Впрочем, у нас, мастеров, не так много
досуга.
- Большая клиентура, вероятно?
- Нет, дело не в этом. Я имею в виду домашние занятия.
Стать мастером нетрудно, трудно оставаться мастером. Масса
литературы, масса новых методов, новых приложений, за всем
надо следить, надо непрерывно экспериментировать, исследо-
вать, и надо непрерывно следить за смежными областями -
бионика, пластическая медицина, органика... И потом, вы
знаете, накапливается опыт, появляется потребность поде-
литься. Вот мы с Милем пишем уже вторую книгу, и буквально
каждый месяц нам приходится вносить в рукопись исправления.
Все устаревает на глазах. Сейчас я заканчиваю статью об
одном малоизвестном свойстве врожденно-прямого непластично-
го волоса, и вы знаете, у меня практически нет никаких
шансов оказаться первым. Только в нашей стране я знаю трех
мастеров, занятых тем же вопросом. Это естественно:
врожденнопрямой непластичный волос - это актуальнейшая
проблема. Ведь он считается абсолютно неэстетируемым.
Впрочем, вас это, конечно, не может интересовать. Вы ведь
литератор?
- Да, - сказал я.
- Вы знаете, как-то во время забастовки мне случилось
пробежать один роман. Это не ваш?
- Не знаю, - сказал я. - А о чем?
- Н-ну, я не могу сказать вам совершенно точно... Сын
поссорился с отцом, и у него был друг, этакий неприятный
человек со странной фамилией... Он еще резал лягушек.
- Не могу вспомнить, - соврал я. Бедный Иван
Сергеевич!
- Я тоже не могу вспомнить. Какой-то вздор. У меня
есть сын, но он никогда со мной не ссорится. И животных он
никогда не мучает... Разве что в детстве...
Он снова отступил от меня и медленно пошел по кругу,
оглядывая. Глаза его горели. Кажется, он был очень доволен.
- А ведь, пожалуй, на этом можно закончить, -
проговорил он.
Я вылез из кресла. "А ведь неплохо... - Бормотал
мастер. - Просто очень неплохо". Я подошел к зеркалу, а он
включил прожекторы, которые осветили меня со всех сторон,
так что на лице совсем не осталось теней. В первый момент я
не заметил в себе ничего особенного. Я как я. Потом я
почувствовал, что это не совсем я. Что это гораздо лучше,
чем я. Много лучше, чем я. Красивее, чем я. Добрее, чем я.
Гораздо значительнее, чем я. И я ощутил стыд, словно
умышленно выдавал себя за человека, которому в подметки не
гожусь...
- Как вы это сделали? - Спросил я вполголоса.
- Пустяки, - ответил мастер, как-то особенно улыбаясь.
- Вы оказались довольно легким клиентом, хотя и
основательно запущенным.
Я как Нарцис стоял перед зеркалом и не мог отойти.
Потом мне вдруг стало жутко. Мастер был волшебником, и
волшебником недобрым, хотя сам, наверное, и не подозревал
об этом. В зеркале, озаренная прожекторами, необычайно
привлекательная и радующая глаз, отражалась ложь. Умная,
красивая, значительная пустота. Нет, не пустота, конечно, я
не был о себе такого уж низкого мнения, но контраст был
слишком велик. Весь мой внутренний мир, все, что я так
ценил в себе... Теперь его вообще могло бы не быть. Оно
было больше не нужно. Я посмотрел на мастера. Он улыбался.
- У вас много клиентов? - Спросил я.
Он не понял моего вопроса, да я и не хотел, чтобы он
меня понял.
- Не беспокойтесь, - ответил он. - Вас я всегда буду
работать с удовольствием. Сырье самое высококачественное.
- Спасибо, - сказал я, опуская глаза, чтобы не видеть
его улыбки. - Спасибо. До свидания.
- Только не забудьте расплатиться, - благодушно сказал
он. - Мы, мастера, очень ценим свою работу.
- Да, конечно, - спохватился я. - Разумеется. Сколько
я должен?
Он сказал, сколько я должен.
- Как? - Спросил я, приходя в себя.
Он с удовольствием повторил.
- С ума сойти, - честно сказал я.
- Такова цена красоты, - объяснил он. - Вы пришли сюда
заурядным туристом, а уходите царем природы. Разве не так?
- Самозванцем я ухожу, - пробормотал я, доставая
деньги.
- Ну-ну, не так горько, - вкрадчиво сказал он. - Даже
я не знаю этого наверняка. Да и вы не уверены... Еще два
доллара, пожалуйста... Благодарю вас. Вот пятьдесят
пфеннигов сдачи... Вы ничего не имеете против пфеннигов?
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида