отчетливо пахло клопами.
- Ты прекрасен, - прошептала она. - Иди же ко мне. Я так долго
ждала!..
Румата завел глаза, его подташнивало. По лицу, гадко щекоча,
покатились капли пота. Не могу, подумал он. К чертовой матери всю эту
информацию... Лисица... Мартышка... Это же противоестественно, грязно...
Грязь лучше крови, но э т о гораздо хуже грязи!
- Что же вы медлите, благородный дон? - визгливым, срывающимся
голосом закричала дона Окана. - Идите же сюда, я жду!
- К ч-черту... - хрипло сказал Румата.
Она вскочила и подбежала к нему.
- Что с тобой? Ты пьян?
- Не знаю, - выдавил он из себя. - Душно.
- Может быть, приказать тазик?
- Какой тазик?
- Ну ничего, ничего... Пройдет... - Трясущимися от нетерпения
пальцами она принялась расстегивать его камзол. - Ты прекрасен... -
задыхаясь, бормотала она. - Но ты робок, как новичок. Никогда бы не
подумала... Это же прелестно: клянусь святой Барой!..
Ему пришлось схватить ее за руки. Он смотрел на нее сверху вниз и
видел блестящие от лака неопрятные волосы, круглые голые плечи в шариках
свалявшейся пудры, маленькие малиновые уши. Скверно, подумал он. Ничего не
выйдет. А жаль, она должна кое-что знать... Дон Рэба болтает во сне... Он
водит ее на допросы, она очень любит допросы... Не могу.
- Ну? - сказала она раздраженно.
- Ваши ковры прекрасны, - громко сказал он. - Но мне пора.
Сначала она не поняла, затем лицо ее исказилось.
- Как ты смеешь? - прошептала она, но он уже нащупал лопатками дверь,
выскочил в коридор и быстро пошел прочь. С завтрашнего дня перестаю
мыться, подумал он. Здесь нужно быть боровом, а не богом!
- Мерин! - крикнула она ему вслед. - Кастрат сопливый! Баба! На кол
тебя!..
Румата распахнул какое-то окно и спрыгнул в сад. Некоторое время он
стоял под деревом, жадно глотая холодный воздух. Потом вспомнил о дурацком
белом пере, выдернул его, яростно смял и отбросил. У Пашки бы тоже ничего
не вышло, подумал он. Ни у кого бы не вышло. "Ты уверен?" - "Да, уверен".
- "Тогда грош вам всем цена!" - "Но меня тошнит от этого!" - "Эксперименту
нет дела до твоих переживаний. Не можешь - не берись". - "Я не животное!"
- "Если эксперимент требует, надо стать животным". - "Эксперимент не может
этого требовать". - "Как видишь, может". - "А тогда!.." - "Что "тогда"?"
Он не знал, что тогда. "Тогда... Тогда... Хорошо, будем считать, что я
плохой историк. - Он пожал плечами. - Постараемся стать лучше. Научимся
превращаться в свиней..."
Было около полуночи, когда он вернулся домой. Не раздеваясь, только
распустив пряжки перевязи, повалился в гостиной на диван и заснул как
убитый.
Его разбудили негодующие крики Уно и благодушный басистый рев:
- Пошел, пошел, волчонок, отдавлю ухо!..
- Да спят они, говорят вам!..
- Брысь, не путайся под ногами!..
- Не велено, говорят вам!
Дверь распахнулась, и в гостиную ввалился огромный, как зверь Пэх,
барон Пампа дон Бау, краснощекий, белозубый, с торчащими вперед усами, в
бархатном берете набекрень и в роскошном малиновом плаще, под которым
тускло блестел медный панцирь. Следом волочился Уно, вцепившийся барону в
правую штанину.
- Барон! - воскликнул Румата, спуская с дивана ноги. - Как вы
очутились в городе, дружище? Уно, оставь барона в покое!
- На редкость въедливый мальчишка, - рокотал барон, приближаясь с
распростертыми объятиями. - Из него выйдет толк. Сколько вы за него
хотите? Впрочем, об этом потом... Дайте мне обнять вас!
Они обнялись. От барона вкусно пахло пыльной дорогой, конским потом и
смешанным букетом разных вин.
- Я вижу, вы тоже совершенно трезвы, мой друг, - с огорчением сказал
он. - Впрочем, вы всегда трезвы. Счастливец!
- Садитесь, мой друг, - сказал Румата. - Уно! Подай нам эсторского,
да побольше!
Барон поднял огромную ладонь.
- Ни капли!
- Ни капли эсторского? Уно, не надо эсторского, принеси ируканского!
- Не надо вообще вин! - с горечью сказал барон. - Я не пью.
Румата сел.
- Что случилось? - встревоженно спросил он. - Вы нездоровы?
- Я здоров как бык. Но эти проклятые семейные сцены... Короче говоря,
я поссорился с баронессой - и вот я здесь.
- Поссорились с баронессой?! Вы?! Полно, барон, что за странные
шутки!
- Представьте себе. Я сам как в тумане. Сто двадцать миль проскакал
как в тумане!
- Мой друг, - сказал Румата. - Мы сейчас же садимся на коней и скачем
в Бау.
- Но моя лошадь еще не отдохнула! - возразил барон. - И потом, я хочу
наказать ее!
- Кого?
- Баронессу, черт подери! Мужчина я или нет в конце концов?! Она,
видите ли, недовольна Пампой пьяным, так пусть посмотрит, каков он
трезвый! Я лучше сгнию здесь от воды, чем вернусь в замок...
Уно угрюмо сказал:
- Скажите ему, чтобы ухи не крутил...
- Па-шел, волчонок! - добродушно пророкотал барон. - Да принеси пива!
Я вспотел, и мне нужно возместить потерю жидкости.
Барон возмещал потерю жидкости в течение получаса и слегка осоловел.
В промежутках между глотками он поведал Румате свои неприятности. Он
несколько раз проклял "этих пропойц соседей, которые повадились в замок.
Приезжают с утра якобы на охоту, а потом охнуть не успеешь - уже все пьяны
и рубят мебель. Они разбредаются по всему замку, везде пачкают, обижают
прислугу, калечат собак и подают отвратительный пример юному баронету.
Потом они разъезжаются по домам, а ты, пьяный до неподвижности, остаешься
Скачать книгу [0.15 МБ]
Пирамида