забыл... Не было и не было, что я - спорю?
Он отодвигает Курдюкова с дороги и спускается по
лестнице. Он уже в самом низу, когда Курдюков, перегнувшись
через перила, шипит ему вслед на всю больницу:
- О себе подумай, Снегирев! Серьезно тебе говорю! О себе!
Дома, в тесноватой своей прихожей, Феликс зажигает свет,
кладет на столик сверток (с едой от Павла Павловича), устало
стягивает с головы берет, снимает плащ и принимается аккуратно
напяливать его на деревянные плечики.
И тут он обнаруживает нечто ужасное.
В том месте, которое приходится как раз на левую почку,
плащ проткнут длинным шилом с деревянной рукояткой.
Несколько секунд Феликс оцепенело смотрит на эту округлую
деревянную рукоятку, затем осторожно вешает плечики с плащом
на вешалку и двумя пальцами извлекает шило.
Электрический блик жутко играет на тонком стальном жале.
И Феликс отчетливо вспоминает:
- Искаженную физиономию Курдюкова и его шипящий вопль: "о
себе подумай, Снегирев! Серьезно тебе говорю! О себе! ";
- Стеклянный лязг и дребезг и булыжник в куче битого
стекла на авоське;
- Испуганные крики и вопли разбегающейся очереди и тупую
страшную морду МАЗа, накатывающуюся на него, как судьба;
- И вновь бормотанье Курдюкова: "не дай бог тебе
отравиться, Снегирев... "
Слишком много всего для одного дня.
Не выпуская шила из пальцев, Феликс накидывает на дверь
цепочку. Он испуган.
Глубокая ночь, дождь. Дома погружены во тьму, лишь
кое-где горят одинокие прямоугольники окон.
У подъезда многоэтажного дома останавливается легковой
автомобиль. Гаснут фары. Из машины выбираются под дождь четыре
неясные фигуры, останавливаются и задирают головы.
Женский голос: вон три окна светятся. Спальня, кабинет,
кухня... Седьмой этаж.
Мужской голос: почему у него везде свет? Может, у него
гости?
Другой мужской голос: никак нет. Один он. Никого у него
нет.
Кабинет Феликса залит светом. Горит настольная лампа,
горит торшер, горит люстра, горят бра.
Феликс в застиранной пижаме работает за столом. Пишущая
машинка по ночному времени отодвинута в сторону. Феликс пишет
от руки. Страшное шило лежит тут же, в деревянном ящичке с
каталожными карточками.
Звонок в дверь.
Феликс смотрит на часы. Пять минут третьего ночи.
Феликс глотает всухую. Ему страшно.
Он идет в прихожую и останавливается перед дверью.
- Кто там? - Произносит он сипло.
- Открой, Феликс, это я, - отзывается негромко женский
голос.
- Наташенька? - С удивлением и радостью говорит Феликс.
Он торопливо снимает цепочку и распахивает дверь.
Но на пороге вовсе не Наташа - давешний мужчина в
клетчатом. Под пристальным взглядом его светлых выпуклых глаз
Феликс отступает на шаг.
Все происходит очень быстро. Клетчатый оттесняет его,
проникает в прихожую, крепко ухватывает за руки и прижимает к
стене. А с лестничной площадки быстро и бесшумно входят в
квартиру один за другим:
- Огромный плечистый Иван Давыдович в черном плаще до
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида