Феликс садится на другой край тахты и исподлобья
наблюдает за Павлом Павловичем. А тот неторопливо извлекает из
своего футляра очередную серебристую трубочку, капает из нее
на последний кусочек бутерброда и, закативши глаза, отправляет
кусочек в рот. Он наслаждается, причмокивает, подсасывает,
покачивает головой как бы в экстазе. Проглотивши, наконец, он
продолжает:
- Вот чего вы, смертные, понять не в состоянии - вкуса.
Вкуса у вас нет! Иногда я стою в зале ресторана, наблюдаю за
вами и думаю: "боже мой! Да люди ли это? Мыслящие ли это
существа? " Ведь вы же не едите, Феликс Александрович! Вы же
просто в рот куски кидаете! Это же у вас какой-то механический
процесс, словно грубый грязный кочегар огромной лопатой
швыряет в топку бездарный уголь. Ужасающее зрелище, уверяю
вас. Вот, между прочим, один аспект нашего бессмертия, который
вам, конечно, на ум не приходит. Наше бессмертие - это
бессмертие олимпийцев, упивающихся нектаром, это бессмертие
вечно пирующих воинов валгаллы! Этот эликсир - что-то
поразительное! Вы можете есть все, что угодно, кроме
распоследней тухлятины. Вы можете пить любые напитки, кроме
откровенных ядов. Никаких катаров, никаких гастритов, никаких
заворотов кишок и прочих запоров... И при всем при том ваша
обонятельная и вкусовая система всегда в идеальном состоянии.
Какие безграничные возможности для наслаждения! Какое
невобразимое поле для эксперимента! А вы ведь любите
вкусненько поесть, Феликс Александрович! Не умеете - да. Но
любите! Так что нам с вами будет хорошо. Я вас кое-чему научу,
век благодарны будете... И не один век!
Феликс: да вы просто поэт! Бессмертный бог гастрономии!
Павел Павлович: оставьте этот яд. Он неуместен. По сути
дела, я хотел помочь вам преодолеть вашу юношескую
щепетильность. Я понимаю, у вас нет и быть не может привычки
распоряжаться чужой жизнью, это не обычаях общества... А
может, вы просто боитесь рисковать? Так ведь риска никакого
нет. Пусть он сколько угодно кричит о шпагах - никаких шпаг
ему не будет. Будут либо две пилюльки, либо два шприца.
Магистр обожает шприцы! А тогда все упирается в чистую
технику, в ловкость рук. Этим буду заниматься я, и успех я вам
гарантирую...
Феликс: слушайте, а зачем это вам? Какая вам от меня
польза? Чокаться вам не с кем, что ли? Нектаром...
Павел Павлович: польза-то как раз должна быть вам
очевидна. Во-первых, мы уберем мозгляка. Это поганый тип, он у
меня повара сманил, Жерарчика моего... Карточные долги я ему
простил, пусть, но Жерара! Не могу я этого забыть, не хочу, и
не просите... А потом... Равновесия у нас в компании нет, вот
что главное. Я старше всех, а хожу на вторых ролях. Почему? А
потому, что деревянный болван ротмистр держит почему-то нашего
алхимика за вождя. Да какой он вождь? Он пеленки еще мочил,
когда я был хранителем трех ключей... А теперь у него два
ключа, а у меня - один!
Феликс: понимаю вас. Однако же я не ротмистр.
Павел Павлович: э, батенька! Что значит - не ростмистр?
Физически крепкий человек, да еще с хорошо подвешенным языком,
да еще писатель, то есть человек с воображением... Да мы бы с
вами горы своротили бы вдвоем! Я бы вас с маркизой помирил.
Что вам делить с маркизой? И стало бы нас уже трое...
Феликс: благодарю за честь, но вынужден отказаться.
Павел Павлович: почему, позвольте узнать?
Феликс: тошнит.
Пауза.
Павел Павлович: позвольте мне резюмировать ситуацию. С
одной стороны - практическое бессмертие, озаренное
наслаждениями, о которых я упомянул самым схематическим
образом. А с другой - скорая смерть, в течение ближайшей
недели, я полагаю. И вам угодно выбрать...
Феликс: я резюмирую ситуацию совсем не так...
Павел Павлович: батенька, да в словах ли дело? Бессмертия
вы хотите или нет?
Феликс: на ваших условиях? Конечно нет.
Павел Павлович (воздевая руки): на наших условиях, видите
ли! Да что же вы за человек, Феликс Александрович? Я чудовищно
стар. Вы представить себе не можете, как я стар. Я сам иногда
вдруг обнаруживаю, что целый век выпал из памяти... Скажем,
времена до брестской унии помню, и что было после ужгородской
- тоже помню, а что было между ними - как метлой вымело... Так
вы можете представить, сколько я этих соискателей на своем
веку повидал! Кого только среди них не было... Византийский
логофет, монгольский сотник, богомил-еретик, ювелир из
Кракова... И как же все они жаждали припасть к источнику!
Головы приносили и швыряли предо мной: "я! Я вместо него! "
Конечно, нравы теперь не те, головы не принято отсекать, но
ведь и не требуется! Простое согласие от вас требуется, Феликс
Александрович! Так нет! И ведь знаю, казалось бы, я вас - не
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида