руку мне положил на плечо, прямо как тому... Дангу.
- Ну, - говорит, - дружище, спасибо тебе. Я так и чувствовал, что ты
что-нибудь заметишь. Понимаешь, мы его в большой спешке готовили...
Человека одного спасти надо. Большого вашего ученого. Есть подозрение, что
он скрывается на западном берегу озера Заггута, а там сейчас бронечасть
окопалась, и никому туда проходу нет. Только своих принимают. Так что
считай: ты сегодня двух человек спас. Двух хороших людей. Одного вашего и
одного нашего.
Ладно. Много он мне еще всякого наговорил. Прямо медом по сердцу. Я
уж не знал, куда глаза девать, потому что когда я их, значит,
консультировал, у меня, натурально, и в мыслях не было кого-нибудь
спасать. Просто от злорадства у меня все это получилось. Ладно.
- Когда же он отбывает? - спрашиваю. Просто так спросил - поток
Корнеева красноречия немножко притормозить.
- Утром, - отвечает. - В пять утра.
И тут до меня дошло. Эге, думаю. Вот и дождался.
- Отсюда? - спрашиваю. Уже не просто так.
- Да, отвечает он. - С этой поляны.
Так.
- Угу, - говорю. - Надо бы мне его проводить, посмотреть напоследок.
Может, еще что замечу...
Корней засмеялся, снова потрепал меня по плечу.
- Как хочешь, - говорит. - Но лучше бы тебе поспать. Ты что-то
последнее время совсем от режима отбился. Пойдем ужинать, и ложись-ка ты
спать.
Ну, пошли мы ужинать. За ужином Корней был веселый, давно я его таким
не видел. Рассказывал разные смешные истории из тех времен, когда работал
он у нас в столице курьером в одном банке, как его гангстеры вербовали и
что из этого вышло. Спросил он меня, где Драмба, почему его последние дни
не видно. Я ему по-честному сказал, что Драмба у меня строит укрепрайон
около прудов.
- Укрепрайон - это хорошо, - говорит он серьезно. - Значит, в крайнем
случае будет где отсидеться. Погоди, я освобожусь, мы еще настоящую
военную игру устроим, все равно ребят нужно будет тренировать...
Ну, поговорили мы про муштровку, про маневры; я смотрю, какой он
ласковый да приветливый, а сам думаю: попросить его, что ли, еще разок?
Добром. Отпусти, мол, меня домой, а? Нет, не отпустит. Он меня до тех пор
не отпустит, пока точно не убедится, что я безопасен. А как его убедить,
что я уже и так безопасен, когда я и сам не знаю этого? Да и не узнаю,
пока там не окажусь...
Расстались мы. Пожелал он мне спокойного сна, и пошел я к себе. Спать
я, конечно, не стал. Так, прилег немножко, подремал вполглаза. А в три
часа уже поднялся, стал готовиться. Готовился я так, как ни в какой поиск
никогда еще не готовился. Жизнь моя должна была решаться этим утром,
ребята. В четыре часа я уже был в саду и сидел в засаде. Время, как всегда
в таких случаях, еле ползло. Но я был совершенно спокоен. Я просто знал,
что должен эту игру выиграть и что по-другому быть просто не может. А
время... Что ж, медленно там или быстро, а оно в конце концов всегда
проходит.
Ровно в пять, только роса выпала, раздалось у меня над самым ухом
знакомое хриплое мяуканье, ударило по кустам горячим ветром, зажегся над
поляной первый огонь, и вот - он уже стоит. Рядом. Так близко я его еще
никогда не видел. Огромный, теплый, живой, и бока у него, оказывается,
вроде бы даже шерстью покрыты, и заметно шевелятся, пульсируют, дышат...
Черт знает, что за машина. Не бывает таких машин.
Я переменил позицию, чтобы быть поближе к дорожке. Смотрю - идут.
Впереди мой Голубой Дракон, шнурок у него болтается как положено, в руке
стэк, это они хорошо додумались: у них ведь, если шнурок заслужил, то
обязательно и стэк, я и сам об этом позабыл. В порядке мой Дракон. Корней
шагает за ним следом, и оба они молчат - видно, все уже сказано, остается
только руки пожать или, как у них здесь принято, обняться и на дорогу
благословить. Я подождал, пока подошли они к "призраку" вплотную, чвакнул,
раскрываясь, люк, - и тут я вышел из кустов и наставил на них свою
машинку.
- Стоять не шевелясь!
Они разом повернулись ко мне и застыли. Я стоял на полусогнутых,
приподняв ствол автомата, - это на тот случай, если кто-нибудь из них
вдруг прыгнет на меня через все десять метров, которые нас разделяют, и
тогда я встречу его в воздухе.
- Я хочу домой, Корней, - сказал я. - И вы меня сейчас туда заберете.
Без всяких разговоров и без всяких отсрочек...
В рассветных сумерках лица их были очень спокойны, и ничего на них не
было, кроме внимания и ожидания, что я еще скажу. И краем сознания я
отметил, что Корней остался Корнеем, а Голубой Дракон остался голубым
Драконом, и оба они были опасны. Ох, как они были опасны!
- Или мы туда отправимся вместе, - сказал я, - или туда не отправится
никто. Я вас тут обоих положу и сам лягу.
Сказал и замолчал. Жду. Нечего мне больше сказать. Они тоже молчат.
Потом Голубой Дракон чуть поворачивает голову к Корнею и говорит:
- Этот мальчишка... а-а... совершенно забылся. Может быть, мне взять
его с собой? Мне же нужен... а-а... денщик.
- Он не годится в денщики, - сказал Корней, и на лице его ни с того
ни с сего вдруг появилось то самое выражение предсмертной тоски, которое
озадачило меня в первый раз еще в госпитале.
Я даже растерялся.
- Мне надо домой! - сказал я. Как будто прощения просил.
Но Корней уже был прежним.
- Кот, - сказал он. - Эх, ты, котяра... гроза мышей!
8
Гаг продрался через последние заросли и вышел к дороге. Он оглянулся.
Ничего уже нельзя было разобрать за путаницей гнилых ветвей. Лил проливной
дождь. Смрадом несло из кювета, где в глиняной жиже кисли кучи какого-то
зловещего черного тряпья. Шагах в двадцати, на той стороне дороги, торчал,
завалившись бортом в трясину, обгорелый бронеход - медный ствол огнемета
нелепо целился в низкие тучи. Гаг перепрыгнул через кювет и по обочине
Скачать книгу [0.08 МБ]
Пирамида