В нескольких газетах встретились мне какие-то непонятные намеки.
Можем ли мы доверять подготовку будущих педагогов человеку, который
оказался столь беспомощным в своих собственных, личных делах? Не следует
ли предположить, что трогательная забота о тунеядствующей Флоре вызвана
соображениями, совершенно личными, весьма далекими от философии,
социологии, педагогики? И снова: не следует ли Г.А._Носову разобраться
сперва с собственными, частными делами, а потом уже заниматься
общественными?
Я показал эти места Мишелю. Он странно взглянул из меня и спросил:
"Ты что - не знаешь, что ли?" Я не знал. "Вырастешь, Ига, узнаешь", -
пробурчал Михей, и я вдруг понял, что узнать не хочу. Это какая-то
гадость, ну ее к черту.
Ура! Наконец-то наш Ташлинск попал в центральную прессу. Не могу
отказать себе в удовольствии - цитирую дословно из "Известий":
"Ташлинск, 19 июля. На два месяца раньше срока запущена полностью
автоматизированная линия по производству высококачественных брынз на
Ташлинском молочном комбинате имени Емельяна Пугачева..." и так далее.
А мы-то, дураки, тут переживаем!
Имеет место определенная эволюция звуков, раздающихся снаружи.
Сначала была просто сумасшедшая какофония. Потом им это надоело (сами,
видимо, оглохли), и они принялись развлекаться: громовыми голосами читали
избранные выдержки из сегодняшних газет. Тоже надоело. Принялись
паясничать: "Внимание, внимание! Через пять минут здание лицея будет
взорвано на воздух! Предлагается всем находящимся в здании капитулировать.
Выходить без оружия по одному с интервалом в тридцать секунд, держа руки
за головой. Первым выходит Носов, лично..." На этом месте диктора
окончательно разбирает смех, и окрестности оглашаются громоподобным
фырканьем и хрюканьем. Это им тоже надоело, и сейчас они гоняют
Джихангира. Несколько _с_ц_е_п_о_к_ пустились в пляс.
Аскольд наладил мегафон и предложил Г.А. выступить. "Чтобы они не
думали, будто мы испугались и прячемся". Г.А. резко ответил: "Нет. Мне все
равно, что они думают. Я не люблю их сейчас. Я не хочу с ними
разговаривать".
РУКОПИСЬ "ОЗ" (23-25)
23. Теперь их было у нас уже трое, и у каждого был свой кабинет. В
кабинете каждый их них спал, принимал пищу и посетителей, а также писал
меморандумы, докладные, наставления, рекомендации, замечания и
представления. Кроме того, у каждого был свой столик на кухне.
Кабинет Колпакова был светел, чист и пустоват. Петр Петрович был
аскет. Канцелярский стол с двумя аккуратными пачками брошюр и справочных
изданий. Железный ящик-сейф справа от стола. В углу за скромной ширмой -
скромная раскладушка, застеленная серым шерстяным одеялом. У изголовья
простая тумбочка, а на ней - Библия в издании Московской патриархии.
Простой - и даже простейший - стул за столом и два таких же простейших
стула у стены напротив стола. Голые стены: ни портретов, ни картин.
Скромность и достоинство. Трезвость и целеустремленность. Умеренность и
аккуратность. И чемодан с самым обыкновенным барахлом - под койкой.
Парасюхин же был апологетом безудержной роскоши. Он спешил жить. Он
дорвался. Из моей приемной Марк Маркович уволок (сам, лично, обливаясь
потом, задыхаясь и хрипя, иногда даже попукивая от нечеловеческого
напряжения): половину чудовищной невообразимой кровати; два телевизора
цветного изображения; два застекленных шкафа невыясненного назначения;
книжную стенку вместе с муляжами книг; толстый рулон весом тонны в полторы
(это оказались ковры, я думал, он умрет под этим рулоном, но он уцелел);
картину с Сусанной, старцами и пенисом. Он порывался уволочь кресло для
посетителей, но я запретил ему это делать, и тогда он уволок кресло со
стальным шипом. Из платяного шкафа были им изъяты и унесены: плащ болонья
(испачканный), мужской костюм-тройка (новый, на три размера меньше, чем
ему требовалось), мохнатое пальто мужское (одно), мужские сорочки
разноразмерные (двенадцать, дюжина), бюстгальтеры женские разноразмерные
(семь)... Много чего он уволок, мне в конце концов надоело за ним
записывать, и я только следил, чтобы он не упер что-нибудь из моего
рабочего инвентаря.
В результате кабинет Парасюхина блистает роскошью, словно
комиссионный магазин. Ковры. Роскошные покрывала. Огромный письменный стол
с огромным письменным прибором (представления не имею, откуда прибор), на
одной стене - Сусанна в тяжелой золоченой раме, на другой - портрет
святого Адольфа, украшенный дубовыми листьями и черной муаровой лентой в
знак вечного траура по великому человеку, над роскошной постелью -
бессмертное творение кисти великого человека "Дас моторрад унтер дем
фенстер ам зоннтаг морген". Кресло с шипом приспособлено для посетителей:
на шип положена крышка от унитаза, а поверх крышки - подушка-думка с
вышитой надписью "Кто рано встает, тому Бог дает". В дальнем углу -
огромное старинное зеркало, местами потемневшее, - перед ним Марк Маркович
репетирует свои будущие речи. Пафос и верность. Нордическая лень и
неколебимая уверенность. Славянская широта и арийский гемютлихькайт. И
запашок, как в борделе.
А вот кабинет, или, точнее, обиталище, Матвея Матвеевича Гершковича
(Мордехая Мордехаевича Гершензона) являл собой типичный интерьер одинокого
пенсионера районного значения. Здесь постоянно, а также сильно пахло
сердечными каплями и вчерашней едой. Подоконник здесь был вечно заставлен
кастрюльками, судками и особыми баночками - Матвей Матвеевич никогда
ничего не оставлял на кухне из опасения, что кто-нибудь подкинет ему в
бульон чего-нибудь трефного. (Не то чтобы он был таким уж верующим, но всю
жизнь свою он прожил по коммунальным квартирам, а это, знаете ли,
накладывает свой отпечаток).
Если, войдя, вы видели, что в левой половине помещения пол натерт и
блестит, на аптечной тумбочке - ни пылинки, а лекарственные пузырьки
расставлены строго по ранжиру, зеркало платяного шкафа свежепромыто, фикус
в углу тщательно полит и даже обрызган из специального пульверизатора, то
в правой половине комнаты обязательно будет безобразно развороченная
постель, стул будет помещен на столе вверх ножками, огромный дедовский
сундук неаппетитно распахнут, и лезут из него через край какие-то
сиреневые фланелевые предметы, пол замусорен мятыми бумажками,
просыпанными кнопками и высохшими стержнями из-под авторучек, а сам Матвей
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида
